– Я пыталась! – закричала Гермиона. – Но я… но…
Лицо ее внезапно заволокла отрешенная задумчивость. Гермиона медленно подняла руку и запустила пальцы в волосы.
– Ты чего? – нахмурился Рон.
– Да, – выдохнула Гермиона.
Она еще раз провела пальцами по волосам, а потом поднесла ладонь ко рту, точно разговаривая по невидимой рации. Гарри с Роном изумленно переглянулись.
– У меня идея, – уставившись в пространство, сообщила Гермиона. – Кажется, я знаю… потому что так никто не увидел бы… даже Хмури… И так она могла оказаться на подоконнике… но ей же нельзя… точно не разрешено… Так, кажется, мы ее поймали! Я только на пару секунд в библиотеку – чтоб уж наверняка!
С этими словами Гермиона подхватила рюкзак и стремглав вылетела из Большого зала.
– Эй! – завопил ей вслед Рон. – У нас экзамен по истории магии через десять минут! Вот это да, – пробормотал он, поворачиваясь к Гарри, – как же она ненавидит эту Вритер, даже начало экзамена готова пропустить… А ты что будешь делать у Биннза? Опять читать?
Поскольку из-за Тремудрого Турнира Гарри освободили от экзаменов, он обычно сидел на задней парте и рылся в книжках, выискивая всякие полезные заклятия.
– Наверно, – ответил Гарри, но тут к нему подошла профессор Макгонаголл.
– Поттер, после завтрака чемпионы собираются в комнате за Большим залом, – объявила она.
– Но испытание только вечером! – И Гарри от испуга, что перепутал время, уронил на себя омлет.
– Мне это известно, Поттер, – сказала профессор Макгонаголл. – Но, видите ли, на последнее испытание приглашены семьи чемпионов. Так что вам предоставляется возможность с ними встретиться.
Она ушла. Гарри, разинув рот, посмотрел ей вслед.
– Она же не думает, что Дурслеи приедут, правда? – тупо спросил он у Рона.
– Откуда я знаю? – ответил Рон. – Гарри, мне пора бежать, а то я к Биннзу опоздаю. Потом увидимся.
Гарри доедал в постепенно пустевшем зале. Он видел, как Флёр, встав из-за стола «Вранзора», вместе с Седриком направилась в комнату позади Большого зала. Они исчезли за дверью. Очень скоро за ними косолапо проследовал Крум. Гарри сидел за столом. По-честному, ему вообще не хотелось туда идти. Семьи у него нет – во всяком случае, нет таких людей, которые приехали бы поболеть за него, когда он будет рисковать жизнью. Он уже собирался встать, размышляя, не пойти ли в библиотеку поискать еще какие-нибудь заклятия, как вдруг дверь комнаты отворилась, и оттуда высунулась голова Седрика:
– Гарри, ну ты чего, тебя же ждут!
Совершенно огорошенный, Гарри поднялся. Неужто Дурслеи приехали? Он пересек зал и вошел в комнату.
У дверей стоял Седрик с родителями. В углу Виктор Крум оживленно беседовал на болгарском со своими черноволосыми мамой и папой. Оказывается, крючковатый нос он унаследовал от отца. У дальней стены Флёр щебетала с матерью по-французски. Младшая сестра, Габриэль, держа мать за руку, помахала Гарри, и тот помахал в ответ. И тут заметил у камина сияющих миссис Уизли и Билла.
– Сюрприз! – радостно воскликнула миссис Уизли. Гарри, расплывшись в широчайшей улыбке, поспешил к ним. – Мы решили приехать и поболеть за тебя, Гарри! – Она наклонилась и поцеловала его в щеку.
– Ну, ты как? – улыбнулся Билл, пожимая Гарри руку. – Чарли тоже хотел приехать, но не получилось. Он говорил, против хвосторога ты выступил неподражаемо.
Гарри заметил, что Флёр Делакёр из-за плеча своей мамы с интересом посматривает на Билла. Сразу было ясно, что ни длинные волосы, ни серьга с зубом ее вовсе не смущают.
– Как это… мило с вашей стороны, – тихо пробормотал Гарри, обращаясь к миссис Уизли. – А я было подумал… Дурслеи…
– Хмм, – поджала губы миссис Уизли. При нем она никогда не позволяла себе критиковать его родственников, но при одном их упоминании глаза ее неизменно сверкали гневом.
– Здорово сюда вернуться, – сказал Билл, обводя взором комнату. (Виолетта, подруга Толстой Тети, подмигнула ему с портрета.) – Пять лет тут не был. А картина сумасшедшего рыцаря все еще здесь? Сэра Кэдогана?
– О да, – сказал Гарри. Сам он познакомился с сэром Кэдоганом в прошлом году.
– А Толстая Тетя? – спросил Билл.
– Она была уже в мое время, – заметила миссис Уизли. – Однажды устроила мне такую выволочку!.. Я как-то вернулась в спальню в четыре утра…
– А что это ты делала вне спальни в четыре утра? – спросил Билл, удивленно уставившись на мать.
Миссис Уизли улыбнулась, и в ее глазах забегали чертики.
– Мы с вашим папой дышали ночным воздухом, – ответила она. – Его тоже схватил Аполлион Прингл – тогдашний смотритель, – у папы до сих пор отметины остались.
– Может, сводишь нас на экскурсию, а, Гарри? – попросил Билл.
– Конечно, – сказал Гарри, и они направились к дверям.
Когда они проходили мимо Амоса Диггори, тот оглянулся.
– А, вот и ты. – Он смерил Гарри взглядом. – Что, теперь уж не так в себе уверен? Седрик-то тебя догнал по очкам, а?
– Что? – не понял Гарри.
– Не обращай внимания, – шепнул ему Седрик, хмуро косясь на отца. – Он, как прочитал тогда статью Риты Вритер, так и злится на тебя – ну, помнишь, она так написала, будто ты единственный чемпион «Хогварца».
– Ну так он же не потрудился ее поправить? – довольно громко возразил Амос Диггори. Гарри услышал уже на пороге. – Ну уж… ты ему покажешь, Сед. Тебе не впервой, правда?
– Амос, Рита Вритер вечно воду мутит! – в сердцах воскликнула миссис Уизли. – Уж кому и знать, как не тебе. Ты же в министерстве работаешь!
Мистер Диггори, похоже, хотел ответить что-то резкое, но его жена положила ладонь ему на руку, и он лишь пожал плечами и отвернулся.
Гарри очень приятно провел утро, разгуливая по солнечному двору с Биллом и миссис Уизли. Он показал им бэльстэкскую карету и дурмштранговский корабль. Миссис Уизли очень заинтересовалась Дракучей ивой, которую посадили уже после ее выпуска, а потом долго и обстоятельно предавалась воспоминаниям о хранителе ключей, работавшем здесь до Огрида, – того звали Огг.
– А как Перси? – поинтересовался Гарри, когда они огибали теплицы.
– Не очень, – ответил Билл.
– Ужасно расстроен. – Миссис Уизли оглянулась по сторонам и понизила голос: – Министерство замалчивает исчезновение мистера Сгорбса, но Перси вызывали на допрос насчет распоряжений, которые Сгорбс присылал. Кажется, подозревают, что писал не он. Перси сильно вымотан. Ему не разрешили представлять мистера Сгорбса на сегодняшнем испытании. Пятым судьей будет Корнелиус Фудж.
В замок они вернулись к обеду.
– Мам! Билл! – удивился Рон, подойдя к гриффиндорскому столу. – А вы что тут делаете?
– Приехали поболеть за Гарри! – жизнерадостно ответила миссис Уизли. – Между прочим, должна сказать: это очень приятно, когда для разнообразия не надо готовить! Как твой экзамен?
– А!.. нормально, – ответил Рон. – Правда, я не все имена гоблинов-повстанцев вспомнил. Пришлось изобрести парочку. Да ничего страшного, – он накладывал себе на тарелку пирог по-корнуолльски, нимало не смущаясь под материным суровым взором, – они же все на один лад – Бодрод Бородатый, Ург Угвазданный, делов-то.
Пришли Фред, Джордж и Джинни. Гарри было так хорошо – почти как будто он снова в «Гнезде». Он даже забыл тревожиться о предстоящем испытании, и лишь когда посреди обеда явилась Гермиона, Гарри вспомнил, что у нее случилось озарение касательно Риты Вритер.
– Ну как, ты нам скажешь?..
Гермиона, бросив взгляд на миссис Уизли, предостерегающе затрясла головой.
– Здравствуй, Гермиона, – проговорила миссис Уизли очень натянуто.
– Здравствуйте, – отозвалась Гермиона, и под холодным взглядом миссис Уизли ее улыбка угасла.
Гарри поглядел на одну, потом на другую и сказал:
– Миссис Уизли, вы ведь не поверили в эту белиберду, которую Рита Вритер написала в «Ведьмополитене»? Потому что Гермиона вовсе не моя девушка.
– О! – воскликнула миссис Уизли. – Вот еще! Конечно нет!
Но сразу ощутимо потеплела к Гермионе.
После обеда Гарри, Билл и миссис Уизли опять долго гуляли вокруг замка, а потом вернулись в Большой зал на вечерний пир. За учительским столом уже сидели Людо Шульман и Корнелиус Фудж. Шульман, как всегда, весело бурлил, а вот Фудж, сидевший рядом с мадам Максим, напротив, был очень мрачен и ни с кем не разговаривал. Мадам Максим не отрываясь глядела в тарелку; кажется, у нее покраснели глаза. С другого конца стола на нее поминутно взглядывал Огрид.
В честь праздника стол ломился от разных вкусных блюд, но Гарри уже разнервничался и ел мало. Когда голубой зачарованный потолок стал окрашиваться в закатно-пурпурный, Думбльдор поднялся, и в зале воцарилась тишина.
– Леди и джентльмены, через пять минут вас пригласят на квидишное поле, где состоится третье, и последнее, испытание Тремудрого Турнира. Чемпионов вместе с мистером Шульманом я прошу проследовать на стадион сейчас.
Гарри встал. Гриффиндорцы проводили его аплодисментами, Уизли и Гермиона пожелали удачи. Вместе с Седриком, Флёр и Крумом он направился к выходу.
– Ты как, Гарри? – спросил Шульман на крыльце. – Уверен в себе?
– Я нормально, – ответил Гарри. Это, в общем и целом, была правда: он всю дорогу перебирал в уме выученные заклятия, помнил все, и это придавало уверенности.
Они вошли на квидишное поле, совершенно неузнаваемое. По периметру тянулась двадцатифутовая живая изгородь. А прямо перед ними зиял разрыв – вход в лабиринт. Вглубь уходили зловещие темные коридоры.
Через пять минут трибуны стали заполняться зрителями, в воздухе зазвенели взволнованные голоса. Отовсюду доносился многоногий топот – школьники рассаживались по местам. Небо было чистое, темно-синее, появлялись первые звезды. На стадион к Шульману и чемпионам вышли Огрид, профессор Хмури, профессор Макгонаголл и профессор Флитвик. У каждого на шляпе горела большая красная звезда, у одного только Огрида звезда красовалась сзади, на спине плаща из чертовой кожи.