етения… небольшая поддержка со стороны моей дорогой Нагини, – Вольдеморт скользнул глазами по извивающейся змее, – зелье из крови единорога и змеиного яда… опять же спасибо Нагини… Вскоре я возвратил себе почти человеческий вид и достаточно окреп для путешествия… Надежды на философский камень больше не было – я знал, что Думбльдор позаботится о том, чтоб камень уничтожили. Но, прежде чем вновь гнаться за бессмертием, я готов был согласиться на смертную жизнь. Я умерил свои запросы… мне хватило бы моего тела и моего былого могущества… Я знал, что для зелья, которое ныне меня воскресило – а это древняя черная магия, – необходимы три сильных компонента. Что ж, один из них у меня уже был, не так ли, Червехвост? Плоть, данная слугою… За костью отца, естественно, требовалось наведаться на его могилу. Но вот кровь врага… Червехвост уговаривал меня использовать первого попавшегося колдуна… любого, кто меня ненавидит… ибо их много по-прежнему. Но я знал, кто мне нужен, если я хочу восстать вновь, могущественнее, чем до падения. Необходима была кровь Гарри Поттера. Кровь того, кто тринадцать лет назад лишил меня власти… ибо тогда неиссякаемая защита, дарованная ему матерью, разлилась бы и по моим жилам… Но как добраться до Гарри Поттера? Он, наверное, и сам не знает, до чего тщательно его охраняли. Эту защиту обеспечил Думбльдор – еще в те давние дни, когда ему выпало устроить будущее мальчишки. Думбльдор задействовал древние магические силы, чтобы ребенок, пока он находится под опекой родственников, всегда был в безопасности. Там даже я не мог до него добраться… но тут подвернулся финал кубка… и я подумал, что, возможно, вдали от родственников и от Думбльдора защита ослабнет… однако сам я был еще не настолько силен, чтобы решиться на похищение, – ведь Гарри Поттера окружала целая свора министерских псов! А после матча он возвращался в «Хогварц», где с утра до вечера находился под крючковатым носом мерзкого муглофила. Так как же схватить его?.. Как?.. Конечно же хитростью, с помощью информации, полученной от Берты Джоркинс. Заслать в «Хогварц» верного слугу, дабы он поместил в Кубок Огня заявку от имени мальчишки. И пусть мой слуга сделает так, чтобы мальчишка выиграл Турнир, – тогда он возьмет в руки Тремудрый Приз – кубок, который слуга превратит в портшлюс, а тот принесет мальчишку сюда, прямо в мои заждавшиеся руки… Здесь он незащищен, и Думбльдор ему не поможет… Итак, вот он перед вами… мальчик, которого все вы считали причиной моего падения…
Вольдеморт медленно повернулся к Гарри. И поднял палочку:
– Круцио!
Эту боль нельзя было сравнить ни с чем: адским огнем горели самые кости, голова раскалывалась по линии шрама, глаза закатились, и Гарри хотел только одного – чтобы все кончилось… потерять сознание… умереть…
И вдруг все прекратилось. Он безжизненно повис на веревках, сквозь пелену глядя в горящие красные глаза. Ночная тишина звенела от хохота Упивающихся Смертью.
– Теперь, я полагаю, вы видите: глупо было считать, будто этот мальчишка сильнее меня, – сказал Вольдеморт. – Но ни у кого не должно оставаться и тени сомнения в том, что Гарри Поттер ускользнул от меня лишь благодаря счастливой случайности. Я докажу это, убив его перед всеми вами, здесь и сейчас, когда рядом нет ни Думбльдора, который мог бы ему помочь, ни матери, которая могла бы умереть вместо него. Однако я дам ему шанс. Ему позволено будет сразиться со мной, и вы более ни на миг не усомнитесь, кто из нас сильнее. Подожди еще немножко, Нагини, – шепнул он, и змея отползла к Упивающимся Смертью. – Теперь развяжи его, Червехвост, и отдай ему его палочку.
Глава тридцать четвертаяПриори инкантатем
Червехвост направился к Гарри, и тот задергал ногами, пытаясь обрести опору, чтобы не упасть, когда развяжутся веревки. Новой серебряной рукой Червехвост вытащил изо рта у Гарри кляп, а потом одним движением разрубил путы.
Пожалуй, на мгновение у Гарри мелькнула мысль о побеге, но поврежденная нога завихляла, едва он на нее встал, а круг Упивающихся Смертью, подступивших ближе к нему и Вольдеморту, сомкнулся так, что разрывов в кольце уже не было. Червехвост выбрался из круга, сходил туда, где лежал Седрик, вернулся с волшебной палочкой и не глядя грубо пихнул ее Гарри в руки. А потом занял свое место в строю.
– Вас учили драться на дуэли, Гарри Поттер? – негромко спросил Вольдеморт. Красные глаза зловеще сверкнули в темноте.
Гарри вспомнил – как будто это было в прошлой жизни, – что во втором классе однажды посетил Клуб дуэлянтов… выучил он там лишь разоружное заклятие, «экспеллиармус»… Спрашивается, какой толк (даже в том невероятном случае, если это удастся) лишать Вольдеморта волшебной палочки, когда вокруг не меньше тридцати его верных слуг? Нет, Гарри никогда не учили тому, что хоть как-то сейчас бы пригодилось. Он понимал, что вот-вот столкнется с тем самым, против чего всегда предостерегал Хмури… неблокируемое убийственное проклятие… Авада Кедавра… и Вольдеморт прав: мамы рядом нет, умереть за него некому… он совершенно беззащитен…
– Сначала мы должны поклониться друг другу, Гарри, – сказал Вольдеморт, сгибаясь в легком поклоне, но не опуская змеиного лица и не сводя с Гарри глаз. – Давай же, этикет нужно соблюдать… Думбльдор был бы доволен, увидев, какой ты воспитанный… поклонись своей смерти, Гарри…
Упивающиеся Смертью загоготали. Безгубый рот Вольдеморта скривился в усмешке. Гарри не стал кланяться. Нет уж, он не позволит Вольдеморту играть с собой, как кошка с мышью… не доставит ему такой радости…
– Я сказал, поклонись. – Вольдеморт махнул палочкой – и Гарри почувствовал, что позвоночник сгибается сам, будто на него давит чья-то невидимая огромная рука. Упивающиеся Смертью умирали со смеху. – Молодец, – похвалил Вольдеморт и стал поднимать палочку – груз со спины Гарри тоже как будто сняли. – А теперь мы сойдемся лицом к лицу… будь мужчиной, встань прямо, смотри гордо – так встретил смерть твой отец… Ну-с – дуэль.
Вольдеморт вскинул палочку, и, не успел Гарри что-то предпринять – в сущности, он не успел даже пошевелиться, – его снова настигло пыточное проклятие. Боль была такой страшной, такой всепоглощающей, что он уже не понимал, где находится… тело пронзали тысячи добела раскаленных клинков… голова сейчас точно расколется… он никогда в жизни так не кричал…
Внезапно боль отпустила. Гарри перекатился по земле и вскочил; его колотило, совсем как Червехвоста, когда тот отрубил себе руку; спотыкающиеся ноги повлекли его к стоящим стеной зрителям, и те толкнули его назад, к Вольдеморту.
– Маленький перерыв, – Вольдеморт в восторге раздул ноздри-прорези, – перерывчик… что, больно, Гарри? Наверное, ты не хочешь, чтобы я повторил, нет?
Гарри не ответил. В безжалостных красных глазах он читал свою судьбу: он умрет, умрет, как Седрик… умрет, и ничего тут не поделаешь… но подыгрывать Вольдеморту он не намерен. Подчиниться ему? Никогда!.. Молить о пощаде? Ни за что!
– Я тебя спрашиваю: ты хочешь, чтобы я повторил? – почти прошептал Вольдеморт. – Отвечай! Империо!
И Гарри ощутил, как из головы улетучиваются все мысли… Как же это приятно, ни о чем не думать, он словно плыл куда-то во сне… просто скажи «нет»… скажи «нет»… скажи просто «нет»…
Ни за что, отвечал упрямый голос откуда-то с задворков сознания, не буду говорить, не буду…
Просто скажи «нет»…
Не буду, не буду я этого говорить…
Скажи «нет»…
– НЕ БУДУ!
Последние слова вырвались у Гарри громко, вслух и эхом разнеслись по кладбищу. Дурманная пелена мгновенно спала, будто его окатили холодной водой, – и тотчас возвратилась боль, терзавшая все тело после пыточного проклятия, вернулось ужасающее осознание того, где он находится и что его ждет…
– Ах, не будешь? – тихо повторил Вольдеморт, и на сей раз Упивающиеся Смертью не засмеялись. – Не будешь говорить «нет»? Гарри, послушание – великая добродетель, которую я обязан воспитать в тебе перед тем, как ты умрешь… видимо, для этого потребуется еще одна небольшая доза…
Вольдеморт взмахнул палочкой, но теперь Гарри был готов; рефлекс, выработанный на квидишных тренировках, швырнул его на землю, Гарри боком откатился за могильный камень и услышал, как тот треснул от удара проклятия.
– Ты перепутал, мы играем не в прятки, Гарри, – невозмутимо произнес ледяной голос, приближаясь, и Упивающиеся Смертью расхохотались опять. – Тебе не удастся от меня отделаться. Означает ли твое поведение, что ты устал от дуэли? Означает ли оно, что ты просишь прикончить тебя сразу? Выходи, Гарри… выходи, продолжим… это быстро… это, наверное, даже не больно… не знаю… никогда не умирал…
Гарри съежился в комок за могильным камнем, понимая, что пришел конец. Надежды нет… помощи ждать неоткуда. Но, прислушиваясь к шагам Вольдеморта, он понимал и другое. Это было сильнее страха, сильнее здравого смысла: он не намерен умирать вот так, укрывшись за камушком, как ребенок, играющий в прятки; не намерен умирать на коленях у ног Вольдеморта… он умрет стоя, как отец, и будет защищаться, хоть это и бесполезно…
Опередив Вольдеморта, не дав ему заглянуть за камень, Гарри встал во весь рост, крепко сжимая палочку. Он выставил ее перед собой и выскочил из-за надгробия прямо перед врагом.
Тот был готов к нападению. Одновременно с криком Гарри:
– Экспеллиармус! – Вольдеморт выпалил:
– Авада Кедавра!
Из обеих палочек выстрелили лучи света – зеленого у Вольдеморта, красного у Гарри – они встретились в воздухе – и вдруг палочка Гарри сильно завибрировала, будто по ней пошел мощный электрический ток; рука словно прилипла к палочке, он не смог бы разжать пальцы при всем желании – обе волшебные палочки соединил тонкий световой лучик, не зеленый и не красный, а яркий, сочно-золотой, – и Гарри, изумленно проследив за этим лучиком, понял, что и длинные белые пальцы Вольдеморта тоже прикованы к вибрирующей палочке.
А потом – Гарри был совершенно, совершенно не готов к такому повороту событий – его ноги оторвались от земли. Неведомая сила поднимала их с Вольдемортом в воздух, а волшебные палочки оставались связаны яркой золотой нитью. Оба плавно пролетели над могилой Вольдемортова отца и опустились на участок земли, где не было могил… Упивающиеся Смертью кричали, спрашивали господина, что им делать, затем подбежали, снова сомкнули кольцо… следом поползла змея… кое-кто доставал палочки…