с ней, когда твой благородный мастер Салазар возьмет штурмом замок, как думаешь? Ее или застрелят или прирежут, что, конечно, лучше, чем если она попадет в лапы норманнских наемников барона. Знаешь, что они с ней тогда сделают, тебе сказать?" "Заткнись! Не смей говорить так о леди Гермионе!" - вспылил Роберт. Он выхватил палочку и направил ее на Гарри. Тому почему-то показалось, что у Роберта не дрогнет рука, когда язык повернется произнести какое-нибудь проклятие. "Я знаю Гермиону много лет. Она не останется с тобой, если ты перейдешь на сторону кровавого убийцы. Она будет тебя презирать за то, что ты пошел за ним, человеком, который убил ее друзей". "Она поймет, что все это делается ради блага всех остальных людей", - процедил Эверетт. Пальцы вокруг палочки сжались еще сильней. "Не поймет, потому что ей дороже те, чьи головы вы насадите на колья замковой стены. Она возненавидит тебя". "Ты не понимаешь, мальчишка!" - как-то отчаянно закричал Роберт. Он внезапно швырнул палочку в угол и сел, уткнувшись лицом в ладони. - "Я не могу нарушить вассальной присяги своему господину! Вы - другие, вы не понимаете, как нужно правильно жить! Я не могу предать своего... своего мастера!" "Твой господин - циничный подонок. И можешь убить меня за эти слова", - Гарри отвернулся от Роберта. Как я мог уважать его, даже, наверное, восхищаться, горько подумал Гарри. Я считал, что он так хорошо приспособлен к жизни здесь, в этом проклятом средневековье. Завидовал тому, что он в этом кровавом веке сохраняет достоинство, а, оказывается, он - такой же раб этой системы, как и все остальные. Эта мысль должна была принести Гарри боль, но почему-то вместо этого он почувствовал жалость к Роберту Эверетту. Он был незаконнорожденный; сирота, как и сам Гарри. И он пытался мечтать, и воплощать свою мечту в жизнь, учиться для того, чтобы когда-нибудь ее исполнить. Бедняга. Гарри услышал, как Роберт зашевелился сзади, и понял, что он нащупывает на полу свою палочку. Сейчас он убьет меня. Или снова подвесит под потолок. Или наложит Пыточное Проклятие, для моего же блага, конечно. Он закрыл глаза, но вместо того, чтобы ощутить боль, он услышал слова, полные боли. "Он мой отец..." Гарри повернулся, не веря своим ушам. "Он мой отец", - безнадежно повторил Роберт. - "Как я могу пойти против него?" "Не может быть?" - пробормотал Гарри. - "Салазар Слизерин? Но, я думал, что..." "Он сам распустил разные противоречивые слухи о моем происхождении, чтобы никто не понял, что я - его сын. На самом деле его зовут вовсе не Салазар и не Слизерин, но это неважно. И пусть я незаконнорожденный, я обязан моему отцу всем, что знаю. Он меня нашел, когда моя мать совсем забросила меня. Он возил меня с собой, учил, благодаря ему я могу читать и писать, обращаться с оружием. Я не могу предать его - все, что я умею в этой жизни, дал мне он. Я не могу заплатить ему ничем, кроме своей преданности". "О, Мерлин..." - Гарри все никак не мог собраться с мыслями. - "А Гермиона - она знает?" "Я ей не говорил", - холодно отозвался Роберт. Видимо, он уже раскаивался, что поведал свою страшную тайну другому человеку". "И ты считаешь, что она полюбит сына Салазара Слизерина? Брось", - снова отвернулся Гарри. - "Тем более что тут все намного сложнее..." "Нет здесь никаких сложностей!" - Роберт ударил кулаком об пол. - "Я хочу эту женщину, и она будет моя!" "О да, Гермиона будет в восторге от таких заявлений. А ты не спросил отца, какого он мнения относительно твоей пылкой страсти к магглорожденной девушке? Он будет счастлив, не сомневаюсь!" - процедил Гарри. - "К тому же есть маленькая проблема..." "И какая же?" "Вы все связаны - ты, Салазар Слизерин и Вольдеморт. Он-то уж точно не допустит, чтобы у тебя возникла интрижка с грязнокровкой, скорее, убьет тебя или Гермиону. Последнее - вероятнее". "Будь он даже самый сильный волшебник всех времен, это не его дело, и я не позволю, чтобы посторонние вмешивались в мои чувства к леди Гермионе!" "Он не посторонний, Роберт. Он - твой потомок ". "Что? Что ты сказал?" "И он убил моих родителей. Обоих. Мне еще и года тогда не было, но я смог противостоять ему даже тогда, потому что меня защитила моя мама. От этой встречи у меня остался на всю жизнь этот шрам ", - тряхнув длинной челкой, Гарри открыл свой шрам для обозрения. Наверное, добровольно он сделал это впервые в жизни. "Это правда?" "А еще он убивал магглов. Много. Просто так, для удовольствия". "Не может быть..." "И своего отца он убил тоже. Ты хочешь, чтобы он управлял всеми вами? Давай, делай то, что велит твой отец. Я не знаю, во что превратится ваш мир, ваш век, но наш станет кровавой пустыней, если сейчас Вольдеморт сумеет привести в исполнение свой план. С вашей помощью". Тишину, повисшую над припорошенной мукой комнатой, можно было резать ножом. А потом Роберт Эверетт встал. Он подошел к полке и взял Гаррину палочку. Повертел ее в пальцах. И протянул Гарри. "Держи". "Что?" "Держи, говорю. Сногсшибатели знаешь?" "Зачем?" - изумился Гарри. "Ударишь меня по голове. Когда вернется этот... Вольдеморт, то я скажу, что ты как-то освободился и вырубил меня. Не волнуйся, меня он не убьет", - невесело усмехнулся Роберт в ответ на пораженный взгляд Гарри. - "Я все-таки его предок, а предками не разбрасываются". "Ты уверен?" - выдавил Гарри. - "А как же твой отец?" "Это не твое дело... сэр Гарри. Я сам решу, что мне делать. Ударь, говорю, и быстрее. В горшке на нижней полке эта смесь, кружаная мука, кажется, отец ее так называет. Прямо в Хогвартс попадешь, впрочем, ты, наверное, умеешь". "Сэр Роберт", - прошептал Гарри. "Теряешь время, сэр Гарри... Ты можешь опоздать. Я, конечно, не верю во все эти штуки, которые рассказывают маггловские попы, но... пусть свершится суд божий..." "Спасибо", - Гарри нерешительно посмотрел в черные глаза Роберта и взмахнул палочкой, впервые обнаружив, что хочет, чтобы заклятие не сработало должным образом. - "Ступефай!"
Он упал прямо под ноги Валери, выехав из камина головой вперед и своротя по дороге несколько тесовых табуретов, на которых были разбросаны листы пергамента и древние свитки. Один из них развернулся и, точно старенькая ковровая дорожка, расстелился до самой двери. Валери резко проснулась за столом, усыпанным пергаментами. У ее правого локтя только что потухшая свеча медленно растекалась воском, склеивая два фолианта из ягнячьей кожи с криво торчащими из них страницами.
"Что... Господи, Гарри, ты?! Но откуда?"
"Я видел его!" - Гарри, задыхаясь, придерживал ушибленную руку. Валери помогла ему подняться. - "Слизерина и..."
"У тебя что, опять было видение?" - Валери внимательно посмотрела на Гарри, быстро приложила руку к его лбу, и ее пальцы легонько коснулись шрама-молнии, пробежавшись между длинными прядями лохматой челки. - "Где ты видел Слизерина? Где ты был? Что с твоим плащом? И что... о, боже! - у тебя за следы на шее?!" - Она в ужасе притянула Гарри к себе и ощупала багровеющие свежие рубцы. - "Кто тебя... не может быть!.. Кто тебя пытался задушить? Отвечай!"
"Он и пытался!" - от напряжения у Гарри чуть не сдали нервы. - "Это было никакое не видение, мисс Валери! Я был у него на мельнице у Темного Брода!"
Руки у мисс Эвергрин резко опустились.
"Что-о-о?!"
"Я был там", - нетерпеливо объяснил Гарри. - "Некогда сейчас объяснять, как я туда попал и зачем, это... м-м-м... неважно. Но я должен вам сказать, что он там не один!"
"Они с бароном сейчас там? Вместе? У них на мельнице что-то, вроде, штаба?"
"Ох, нет, барона сейчас там уже нет, но... там, там сейчас..."
"Кто, Поттер?" - спросил знакомый сухой голос.
Профессор Снейп вошел в узкую дверь комнатки и с неудовольствием выдернул из щели застрявшую мантию.
"Кто же сейчас там?" - ядовито спросил Снейп, складывая руки на груди. - "Я так понимаю, что вы, Поттер, опять оказались там, где не должны были оказаться, причем, как обычно, по своей собственной глупости и безрассудности! Кто вам позволил отлучаться из замка! Кто, я вас спрашиваю?!" - проревел он, стукнув кулаком по столу.
"Не смейте орать на Гарри!" - рявкнула Валери. - "Я и сама прекрасно могу задать трепку своему воспитаннику, и в ваших услугах не нуждаюсь!"
"Ах, ваш воспитанник, оказывается, столь хрупок, что может разбиться от малейшего шума? Боюсь, что вы сильно заблуждаетесь на его счет. Разве не он ухитрялся из-за собственной дурости с завидной регулярностью попадать в самые разные неприятности, из которых его приходилось вытаскивать? И вам, и мне, между прочим. А вы все считаете, что его нужно воспитывать, как кисейную барышню, баловать его и все ему позволять?"
"Я не кисейная барышня!" - возмутился Гарри, но на него не обратили никакого внимания.
"То, как я обращаюсь с Гарри, вас ни в коей мере не должно касаться", - рявкнула Валери. - "Гарри, по крайней мере, не делает никому гадостей, а вы не можете уследить за вашими подопечными, которые с легкостью пойдут на любую подлость. Или вовсе не хотите им мешать?"
"То, как я распоряжаюсь своим факультетом, вас не должно интересовать, профессор. Ваши педагогические способности равны нулю, это было ясно с самого начала, но, к сожалению, директор доверил вам не только проведение занятий по такой ответственной дисциплине, как Защита от сил зла, но и воспитание мистера Поттера. Боюсь, что в придачу к унаследованным от отца дурным наклонностям этот юноша еще и нахватается разных глупостей от вас. Нечего обращаться с будущим мужчиной так, словно он маленькая девчонка".
"Заткнись, Снейп", - в ярости подумал Гарри.
"Заткнитесь, Снейп!" - голос Валери зазвенел от гнева. - "Это что - мелкая месть?"
"Что, нервы сдали, не так ли?" - с издевкой поинтересовался профессор Алхимии. - "Наш знаменитый психолог извлекает на свет собственные недостатки? Поттер, ваша тупость неистребима - защиту ставить так и не научились. Зря я тратил время на вас, видимо, влияние этой особы оказалось сильнее желания учиться мыслечтению..."
И Гарри сделал то, что в этой ситуации было единственно правильным. Он откашлялся и тихо заметил: