ольно страшным. Но его гриффиндорская храбрость не позволяла признаться в своих слабостях, поэтому Рон отчаянно скрывал страхи, несмотря на то, что они просто кричали, заявляя о себя из глубины его потемневших от напряжения рыжеватых глаз. Гарри обернул полу мантии покрепче вокруг тела и зябко потянулся к огню, вполуха слушая, как гриффиндорцы обсуждают все то, что пока еще не существует в этом мире: горячий душ (Гермиона), писсуар (эту глубокую мысль высказал Симус Финниган), лак для ногтей (грустный вздох со стороны Парвати Патил), квиддичквиддичквиддич (унылое гудение из кучи прелых листьев, в которую зарылись братья Криви). Как все они странно относятся к тому, что могут никогда не вернуться домой, изумленно понял Гарри. Точно никто не воспринимает все это всерьез! Его одноклассники явно убеждены в том, что это - серьезная, но разрешимая проблема. Его же пугало другое: на его памяти мисс Эвергрин никогда еще так не срывалась, и подобный ужас от осознания груза ответственности за детей, который, как она считала, лег на ее плечи, он ни разу не видел в ее глазах, из чего заключал, что они угодили в редкостную по своей кошмарности переделку. Сегодня он понял, что Валери - обыкновенная женщина, несмотря на все свои суперспособности. Живя с ней бок о бок все лето, Гарри до сих пор представлял ее каким-то неземным существом из-за того, что Валери была латентом. Впрочем, это его даже порадовало. Хоть что-то может меня еще порадовать, мрачно усмехнулся он про себя. Но факт оставался фактом: они могут остаться здесь навсегда. И Гарри стало страшно: вокруг было столько его друзей и знакомых, а он вдруг почувствовал себя одиноким и маленьким, точно все они отличались от него и стали чужими. Даже Рон. Даже Гермиона. И Гарри встал. Его потянуло к тому человеку, который, как он почему-то понял, единственный способен понять его. Сьюзен подняла глаза, когда рука Гарри легла ей на плечо. Она только что закончила наколдовывать Согревающее заклятие для самых маленьких хуффльпуффцев и теперь сидела над их костром. В темноте напротив нее сверкнули глаза Джастина, метнулись к Гарри и снова опустились в огонь. - Сью, можно тебя на минутку? Она послушно поднялась и отошла за ним в сторону. - Что случилось, Гарри? - она была встревожена, но, тем не менее, вела себя чрезвычайно спокойно. Нервные смешки и трескотня, которую издавали Парвати, Лаванда, Гвинетт и другие гриффиндорцы, мрачная задумчивость, в которую впали девочки из Рэйвенкло, или истеричные всхлипы, доносившиеся от кучки слизеринских красавиц, не затронули кружок девушек из Хуффльпуффа. Сьюзен была бледна, но держалась великолепно. Они отошли в сторону, за колючие заросли поздней ежевики, переплетенной с кустами шиповника, и Гарри устало прислонился к громадному кедру - Сью, прости, но... мне... мне страшно, - выдавил из себя Гарри. Его руки сжали край мантии. Он успел подумать, что сейчас катастрофически и навсегда упадет в глазах той девушки, мнение которой (единственной!) о нем было Гарри не безразлично, но не смог больше сдержать то напряжение, которое скрутило его нервы в тугой узел с того самого момента, когда он увидел кровавые капли, стекающие по пальцам профессора Снейпа. Больше он не мог. Он был Гарри Поттером, Мальчиком-Который... впрочем, поправка: он больше не был маленьким мальчиком. Отрочество кончилось, как и детство. Но Сью поступила нелогично. Вместо того, чтобы презрительно пожать плечами, броситься его утешать или поступить как-нибудь еще, она просто обняла его. Вот так. Просто взяла и обняла. И Гарри ощутил, как ее губы, теплые и такие сладкие скользят по его щеке. - Замечательно, Поттер! Вы нашли время для этого даже в такой момент! Сзади раздался утробный гогот. Януариус Норд и Десмонд Уоррингтон ржали, широко распахнув пасти с гнилыми от хронического пожирания сладостей зубами-пеньками. Освальд Блаунт мрачно смотрел мимо Гарри, на лоб ему свисала потная прядь. Найджел Монтегю презрительно скривился на Сью и перевел ехидный взгляд на Гарри Поттера. Профессор Северус Снейп разглядывал Гарри с каким-то особенно злобным и насмешливым лицом. Перед слизеринцами покачивались в воздухе туши трех оленей. - Профессор! Но разве это можно?.. - успела прошептать Сьюзен. Слизеринцы вновь заржали. - Не будем мешать вам, Поттер, - Снейп прошел мимо них, язвительно скривившись. - Мобиликорпус! - Олени потянулись следом за ним. Ян Норд, проходя мимо Гарри, двинул его локтем. - Вы, кажется, окончательно сошли с ума! Что вы наделали, профессор? - послышался возмущенный шепот мисс Эвергрин. - Я сошел с ума? Я всего лишь хочу накормить детей, но если вам и вашему избраннику не по вкусу такая еда - можете отправляться в лес искать что-нибудь другое. Кстати, уже темнеет, и, надеюсь, вы заблудитесь, что послужит вам хорошим уроком, - костер запылал сильнее, оленьи туши вспрыгнули на большие толстые ветки и закачались над пламенем. - Что молчите? Никогда не ели оленину? Впрочем, с вашими кулинарными способностями... - Откуда вы знаете о моих кулинарных способностях? - мрачно. - Наводили справки? Снейп отвернулся и принялся поворачивать оленя над огнем. Через час: - Нам пора идти, - Глориан, упрямо, поднимаясь с трухлявого пенька. Презрительный взгляд. - Это вам, может быть, пора. Дети еще голодны. Проклятые животные жарились слишком долго. Глориан Глендэйл передернул плечами. Он никогда не ел мяса. - Но уже темнеет! - Значит, мы останемся тут на ночь, не тащить же детей с собой по ночному лесу. Подойдите ко мне все, кто хочет есть, остальных просьба не беспокоиться! Первыми к профессору подбежали слизеринцы. Жадно отталкивая друг друга, они становились в очередь под пристальным взглядом декана. Снейп выделил каждому по небольшой доле. - Этого слишком мало, профессор! - Драко Малфой голодным взглядом проследил за тушами еще двух оленей, которые сами поворачивались над кострами. - Вам хватит, мистер Малфой, - железным голосом. - Больше одного раза я предлагать не стану! Живо! К кострам потянулись все остальные. Есть хотелось давно и каждому. Гарри и Сью принесли по кусочку Гермионе и Рону. Пережевывая мясо, Гарри очередной раз сознался себе, что получилось чертовски вкусно, и Снейп - вовсе не всегда такое чудовище, каким хочет казаться. И готовит он, кажется, куда лучше профессора Эвергрин... - Мы не договорили... - Проклятие, Эльф! Если так хочешь помочь, то иди и сам приведи сюда своих родичей! Дети долго шли, устали и не знают, попадут ли еще домой! Вам тоже нужно прекратить проливать слезы, профессор Эвергрин. - Я не проливаю слезы! - Что ж, возможно, больше не проливаете, беру свои слова назад. Накормите самых маленьких и позаботьтесь об одеялах для ночлега. Надеюсь, сотворенные вами одеяла не исчезнут посреди ночи? Тихое шипение со стороны мисс Эвергрин: - Язвительная скотина... - Что вы сказали? - Вам показалось, профессор... Сью прислонилась к плечу Гарри и задремала. Гарри, смертельно уставший, уронил голову на спину Рона и успел увидеть только, как мисс Эвергрин накрывает одеялом Клару, а Северина сворачивается калачиком сверху. Его так неудержимо потянуло в сон, что Гарри не мог больше думать ни о чем. Смертельная усталость навалилась тяжелым камнем, он услышал, как рядом раздался храп Невилла и тихое сопение Джинни, а потом уже не мог слышать ничего, потому что крепко уснул.
Глава 19. Волшебное средневековье.
Проснулся Гарри оттого, что его кто-то настойчиво пихал в бок. Он открыл один глаза и сквозь догорающее марево костра увидел силуэт Гермионы.
- Гарри, Гарри, вставай, слышишь, - требовательно шептала она. Гарри осторожно переместил головку Сьюзен на спину крепко спящей Клары и потряс головой. Он протер глаза и огляделся: практически все ребята крепко спали, сбившись небольшими группками и укрывшись мантиями. Видимо, он проспал только около пары часов, сейчас должно было быть не больше восьми вечера, так что же случилось?
Гермиона осторожно подергала за рукав Рона.
- Рон, просыпайся, живее!
- Ну что еще? - послышался недовольный сонный голос гарриного приятеля.
- У нас гости, - прошептала Гермиона, указывая на костер, вокруг которого сидели преподаватели.
Гарри надел очки и внимательно пригляделся. Странное дело, еще недавно горевшие волшебным зеленоватым пламенем костры теперь, слегка чадя, жадно пожирали сухие сучки и листья язычками обыкновенного ало-оранжевого огня. Глориана и след простыл, зато мисс Эвергрин и профессор Снейп сидели возле костра в компании двух совершенно незнакомых Гарри людей. Оба человека, как Гарри смог различить в мареве пахучего дымка, были одеты во что-то, вроде длинных грязных серых хламид или ряс, перепоясанных веревками. У старшего из них, грязноватого, нечесаного толстого человека с короткой лохматой бородой, торчащей вперед, на голову был накинут залатанный капюшон, а к поясу приторочен небольшой кожаный кошель. Он сидел ближе всех к огню, устало протягивая к пламени обветренные, жилистые руки, выдающие сильного человека, много работающего на открытом воздухе. На почтительном расстоянии от него примостился юноша, примерно одних лет с Гарри или чуть помладше. Молодое, еще не покрытое первой щетиной широкоскулое лицо, на бледной коже которого выступали многочисленные веснушки, показалось Гарри не злым и не отталкивающим. Мальчик осторожно пытался натянуть подол своей рясы на тощие босые ноги в одних худых сандалиях и крепко прижимал к боку большую сумку. Взлохмаченные волосы мальчишки и острые цепкие глаза почему-то напомнили Гарри близнецов Уизли. Но во внимательных, жадных зрачках не было ни намека на любовь к хорошей шутке, напротив, они были не по-детски серьезны. Одна рука у него бессильно висела вдоль тела.
Валери встала и, взяв свое одеяло, начала укрывать им острые торчащие коленки мальчишки. Тот виновато заелозил:
- Спасибо, преподобная сестра, я как-нибудь...
- Господь велел помогать страждущим, милый юноша, а усталые путники входят в эту категорию. Святой Мартин же разделил свой единственный плащ с нищим, почему бы и мне, скромной сестре во Христе не сделать то же самое? - благочестиво прощебетала мисс Эвергрин, подтыкая одеяло вокруг худых грязных пяток паренька. - И угощайтесь тем, что нам послал Господь на ужин!