И он оказался прав — второй раз за этот день, Линч с разрушительной силой ударился о землю и немедленно подвергся нападению разъяренных вейл.
— А где, где Проныра? — вместе с другими закричал Чарли.
— У него — у Крума — игра окончена! — верещал Гарри.
Красная роба Крума сверкала капельками крови из его носа, но он тем не менее легко поднимался в воздух, вздымая над головой победоносный кулак, откуда посверкивал золотой лучик.
Над ничего не понимающими трибунами на грифельной доске зажглась надпись: «БОЛГАРИЯ: 160, ИРЛАНДИЯ: 170». Затем, медленно, словно над стадионом взлетал огромный реактивный самолет, радостный гул среди болельщиков Ирландии стал расти, расти, и в конце концов превратился в восторженный рев.
— ИРЛАНДЦЫ ПОБЕДИЛИ! — закричал Шульман, как и все остальные, ошарашенный столь внезапным окончанием матча. — КРУМ ПОЙМАЛ ПРОНЫРУ — НО ПОБЕДИЛИ ИРЛАНДЦЫ — святое небо, кто мог такого ожидать!..
— Зачем он поймал Проныру? — со стоном вопрошал Рон, хотя и прыгал вверх-вниз, хлопая в ладоши над головой. — Зачем-то закончил матч, когда у ирландцев было на сто шестьдесят очков больше, вот идиот!
— Он знал, что им никогда не догнать, — прокричал Гарри, перекрывая грохот. Он тоже громко аплодировал, — у ирландцев слишком сильные Охотники… он хотел закончить матч на своих условиях, вот и все…
— Он очень смелый, правда? — Гермиона наклонилась к перилам и смотрела, как приземляется Крум, и как бригада колдомедиков расчищает себе дорогу к нему сквозь скопище дерущихся непречемов и вейл. — На что же он похож…
Гарри снова приложил омниокуляр к глазам. Из-за носившихся над полем непречемов трудно было рассмотреть, что творится внизу, но ему удалось навести объектив на Крума, окруженного колдомедиками. Крум выглядел мрачнее обычного и не позволял вытереть себе лицо. Вокруг него стояли члены его команды, они с удрученным видом качали головами. Неподалеку, под золотым дождем, рассыпаемым непречемами, танцевали счастливые ирландцы. С трибун махали флагами, отовсюду звучал ирландский гимн; вейлы снова стали красавицами, хотя и очень недовольными.
— Што ше, мы срашалишь храбро, — произнес мрачный голос за спиной у Гарри. Он оглянулся; это был болгарский министр магии.
— Так вы говорите по-английски! — возмутился Фудж. — Зачем же вы весь день заставляли меня кривляться?!
— Што ше, это было ошень забавно, — пожал плечами болгарский министр.
— И сейчас, когда ирландская команда облетает круг почета в окружении группы поддержки, в Высшей Ложе появляется КУБОК МИРА!!! — загрохотал Шульман.
Гарри вдруг ослеп — Высшая Ложа волшебным образом озарилась ослепительным белым светом. Теперь зрители могли видеть, что происходит внутри. Сощурив глаза, Гарри увидел, как в ложу пыхтя поднялись два колдуна с ящиком, внутри которого находился золотой кубок. Колдуны протянули кубок Корнелиусу Фуджу, все еще оскорбленному тем, что его безо всякой необходимости вынудили целый день пользоваться языком жестов.
— Давайте как следует поприветствуем наших доблестных проигравших — сборную Болгарии! — прокричал Шульман.
С лестницы в ложу вошли семь побежденных болгарских игроков, и Шульман выкрикивал имя каждого, когда тот обменивался рукопожатием сначала со своим министром, а затем с Фуджем. Крум, последний в строю, имел ужасный вид. Черные глаза грозно блистали на окровавленном лице. Он все еще держал в руке Проныру. У Гарри создалось впечатление, что на земле Крум чувствует себя гораздо менее уверенно. У него была утиная походка и откровенно покатые плечи. Зато, когда объявили его имя, весь стадион взорвался оглушительными приветствиями.
Затем вошла команда Ирландии. Эйдана Линча поддерживали Моран и Конноли; второй удар, похоже, оглушил беднягу, и его зрение было странно расфокусировано. Тем не менее, он счастливо заулыбался, когда Трой и Квигли подняли вверх кубок, и трибуны разразились одобрительным грохотом.
Наконец, когда ирландская команда удалилась, чтобы проделать на метлах еще один круг почета (Эйдан Линч позади Конноли, цепляясь за его талию и бессмысленно улыбаясь), Шульман направил палочку себе на горло и пробормотал: «Квайетус».
— Об этом матче будут вспоминать годами, — хрипло выговорил он, — такой неожиданный поворот… жалко, что игра не продлилась дольше… ах да… да, я вам должен… сколько?
Ибо Фред с Джорджем только что перелезли через спинки своих кресел и стояли перед Людо Шульманом с широченными ухмылками на лицах и протянутыми руками.
Глава 9.СМЕРТНЫЙ ЗНАК
— Не вздумайте говорить матери, что вы играли на деньги, — умоляюще сказал мистер Уэсли Фреду с Джорджем, когда все они медленно спускались из ложи по темно-бордовым ступеням.
— Не волнуйся, пап, — с ликованием в голосе отозвался Фред, — у нас на эти деньги большие планы, мы совсем не хотим, чтобы их конфисковали.
Мистер Уэсли как будто собрался спросить, что это за большие планы — но, поразмыслив, явно решил, что не желает этого знать.
Скоро они уже медленно двигались в толпе, постепенно вытекавшей со стадиона в направлении лагеря. Потом возвращались по освещенной фонариками тропе, и в ночном воздухе далеко разносилось пронзительное пение. Над головами, радостно прихехекивая, шныряли непречемы с огоньками в руках. Добравшись наконец-то до палаток, все поняли, что совершенно не хотят спать, а поскольку вокруг все равно стоял дикий гвалт, мистер Уэсли согласился, что сначала можно бы и выпить по чашке какао. И вот они уже весело обсуждали матч; у мистера Уэсли возникли какие-то разногласия с Чарли по поводу драки во время игры, и только когда Джинни заснула прямо за крошечным столом, расплескав горячий шоколад по всему полу, мистер Уэсли положил конец пересказам наиболее интересных моментов матча и настоял, чтобы дети немедленно ложились. Гермиона с Джинни удалились в соседнюю палатку, а Гарри и все Уэсли переоделись в пижамы и забрались в койки. На другой стороне лагеря по-прежнему громко пели, кто-то чем-то колошматил, и странные звуки ударов гулко отдавались в воздухе.
— Какое счастье, что я не на дежурстве, — сонно пробормотал мистер Уэсли, — не хотел бы я быть на месте тех, кому придется сказать ирландцам, что пора прекращать праздновать.
Гарри лежал на верхней койке над Роном и смотрел в брезентовый потолок, периодически освещаемый фонариками пролетающих непречемов. Он проигрывал в памяти лучшие из движений Крума, и ему безумно хотелось оседлать собственный «Всполох» и попробовать Обманку Вральского… почему-то Оливер Древ, со всеми его ползучими диаграммами, так и не смог толком объяснить, как выполняется этот прием… Гарри видел себя в робе со своей фамилией на спине и пытался представить, какие ощущения возникают, когда слышишь рев стотысячной толпы в ответ на эхом разносящееся по стадиону представление Людо Шульмана: «А теперь… Поттер!»
Гарри так и не понял, заснул он или нет — фантазии о том, как он летает подобно Круму, вполне могли перейти в настоящий сон — единственное, что он знал точно, так это то, что, совершенно неожиданно, мистер Уэсли закричал:
— Вставайте! Рон — Гарри — давайте же, вставайте, срочно!
Резко сев, Гарри провез головой по брезенту.
— Сотакое? — невнятно спросил он.
Каким-то образом он сразу понял: что-то случилось. Шум, раздававшийся в лагере, носил теперь совершенно иной характер. Пение прекратилось. Были слышны крики и топот бегущих ног.
Гарри соскользнул с кровати, потянулся к одежде, но мистер Уэсли, сам натянувший джинсы поверх пижамы, крикнул:
— Нет, Гарри, нет времени — хватай куртку и на улицу, быстро!
Гарри сделал так, как ему велели и выскочил на улицу, Рон — за ним следом.
В свете немногочисленных еще горевших костров были видны люди, убегающие в лес, спасающиеся от чего-то страшного, надвигавшегося по полю, испускавшего странные огненные вспышки и звуки, похожие на артиллерийскую стрельбу. Раздавались глумливые возгласы, взрывы хохота и пьяный ор; затем вспыхнул яркий зеленый свет, озаривший сцену действий.
По полю медленным маршем, выставив палочки вверх, двигалась тесная организованная группа колдунов. Гарри сощурился… у них не было лиц… потом он понял, что они в капюшонах и масках. Над ними высоко в воздухе в нелепых позах трепыхались четыре фигуры. Колдуны в масках были как кукловоды, а люди в воздухе — как марионетки, двигающиеся на невидимых, исходящих от волшебных палочек, веревочках. Две фигурки из четырех были очень маленькие.
К марширующей колонне присоединялись новые и новые колдуны. Они смеялись и вздымали палочки к парящим телам. Толпа все увеличивалась и сметала попадающиеся на пути палатки. Гарри видел, как пару раз кто-то из участников процессии волшебной палочкой взрывал мешавшую пройти палатку. Некоторые палатки загорелись. Отчаянные крики сделались громче.
Люди в воздухе попали в пятно света над полыхавшей палаткой, и Гарри узнал одного из них — это был мистер Робертс, сторож. Трое остальных, судя по всему, были его жена и дети. Один из участников марша, пользуясь палочкой, перевернул миссис Робертс вниз головой; ее ночная рубашка задралась, обнаружив объемистые панталоны; бедная женщина изо всех сил старалась прикрыться, а безумная толпа внизу в тошнотворном восторге верещала и улюлюкала.
— Это отвратительно, — прошептал Рон, увидев, как в шестидесяти футах над землей младший ребенок вдруг завертелся волчком. Крохотная головка беспомощно болталась из стороны в сторону. — Это просто отвратительно…
Натягивая пальто поверх ночных рубашек, подбежали Гермиона и Джинни. За ними следовал мистер Уэсли. В то же самое мгновение из палатки мальчиков выскочили Билл, Чарли и Перси. Они были полностью одеты, рукава закатаны, палочки наизготовку.
— Мы должны помочь министерству, — заглушая шум, прокричал мистер Уэсли. Он сам закатывал рукава:
— а вы, дети, бегите в лес и не отставайте друг от друга! Я приду за вами, как только все успокоится!
Билл, Чарли и Перси уже мчались навстречу приближающейся колонне; мистер Уэсли кинулся вдогонку. Отовсюду сбегались представители министерства. Толпа, «несущая» семейство Робертсов, подходила все ближе.