— Он пошел в замок с ней! — возмутилась Гермиона. — Что же он нас не подождал?
Ни разу не оглянувшись, Огрид брел рядом с мадам Максим. Бэльстэковцам приходилось бежать трусцой, чтобы поспеть за их великанскими шагами.
— Он в нее втюрился! — неверяще прошептал Рон. — Что ж, если у них родятся дети, то они установят мировой рекорд — их младенец будет весить не меньше тонны!
Ребята вышли из хижины и закрыли за собой дверь. Снаружи оказалось на удивление темно. Поплотнее закутавшись в мантии, они пошли вверх по склону.
— О-о-о, это же они, смотрите! — шепотом воскликнула Гермиона.
От озера к замку шли дурмштранговцы — Виктор Крум рядом с Каркаровым, остальные сзади. Рон восхищенно уставился на Крума, но тот даже не обернулся, хотя подошел к дверям замка почти одновременно с Гарри, Роном и Гермионой.
Когда они вошли в залитый светом свечей Большой зал, тот был почти полон. Огненную чашу перенесли, она стояла на учительском столе перед пустым креслом Думбльдора. Фред с Джорджем — снова чисто выбритые — кажется, достойно приняли свое поражение.
— Надеюсь, выберут Ангелину, — сказал Фред, когда Гарри, Рон и Гермиона сели рядом с ним.
— Я тоже! — беззвучно произнесла Гермиона. — Ну, скоро все узнаем.
Пир в честь Хэллоуина, по ощущениям, длился гораздо дольше, чем обычно. Возможно, оттого, что это был второй пир подряд, изысканные деликатесы не вызывали у Гарри должного энтузиазма. Наоборот, он, как и все остальные в зале — если судить по непрерывно выгибающимся шеям, нетерпеливым выражениям лиц, суетливым движениям и беспрерывному вскакиванию с мест с целью посмотреть, закончил Думбльдор есть или нет — был бы рад, если бы еда сию минуту исчезла с тарелок и можно было бы услышать, кого выбрали чемпионами.
Наконец, после бесконечно долгого ожидания, золотые блюда вернулись в безупречно-чистое состояние, и по залу пробежал шумный рокот, мгновенно стихнувший, как только Думбльдор поднялся со своего места. По обеим сторонам от него, профессор Каркаров и мадам Максим застыли в столь же напряженном волнении, какое владело и остальными. Людо Шульман сиял и подмигивал во все стороны. Мистер Сгорбс, напротив, выглядел абсолютно незаинтересованным в происходящем и даже скучал.
— Что ж, чаша почти готова выдать ответ, — объявил Думбльдор, — по моим оценкам, осталось ждать не более минуты. Как только имена чемпионов будут названы, я прошу их подойти сюда, к учительскому столу, и пройти вот в эту комнату, — он показал на дверь позади себя, — где они получат первые инструкции.
Думбльдор достал волшебную палочку и широко взмахнул ею; сразу же все свечи, кроме тех, что горели внутри тыкв, погасли, и в зале воцарился загадочный полумрак. Самым ярким пятном теперь была Огненная чаша, от ярко сверкающего бело-голубого пламени глазам становилось больно. Все замерли в ожидании… некоторые нетерпеливо смотрели на часы…
— Вот сейчас, — прошептал Ли Джордан, сидевший за два места от Гарри.
Огонь вдруг покраснел. Из чаши полетели искры. И, вместе с длинным языком пламени, оттуда выстрелил обугленный кусочек пергамента — зал ахнул от неожиданности.
Думбльдор поймал пергамент и отставил его от себя на расстояние вытянутой руки, так, чтобы в свете огня, вновь ставшего бело-голубым, можно было прочесть надпись.
— Чемпионом «Дурмштранга», — прочитал он звучным, ясным голосом, — объявляется Виктор Крум!
— Вот уж неудивительно! — заорал Рон. Зал взорвался радостными криками и аплодисментами. Гарри увидел, как Виктор Крум встал из-за стола «Слизерина» и, сутулясь, поплелся по направлению к Думбльдору, потом повернул направо, прошел вдоль учительского стола и исчез за дверью, ведущей в заднюю комнату.
— Браво, Виктор! — прогудел Каркаров так громко, что, несмотря на грохот, все его услышали. — Знал, что в тебе это есть!
Возгласы и овации стихли. Внимание присутствующих переключилось на Чашу, огонь в которой, пару секунд спустя, вновь сделался красным. Вращаясь в языках пламени, из чаши вылетел второй кусочек пергамента.
— Чемпионом «Бэльстэка», — сообщил Думбльдор, — объявляется Флер Делакер!
— Это же она, Рон! — завопил Гарри. Девочка, которая так сильно напоминала вейлу, с легким изяществом встала из-за стола, откинула назад густую завесу серебристо-золотых волос и грациозно прошла между столами «Равенкло» и «Хуффльпуффа».
— Смотрите, как они все расстроились, — в поднявшемся шуме сказала Гермиона, кивая на остальных бэльстэковцев. «Расстроились» — это слабо сказано, подумал Гарри. Среди неизбранных двое из девочек горько рыдали, уронив головы на руки.
Флер Делакер скрылась в задней комнате, и в зале снова воцарилась тишина, на сей раз настолько перенасыщенная эмоциями, что ее, казалось, можно было попробовать на вкус. Очередь за «Хогварцем»…
Огненная чаша в очередной раз покраснела; из нее полетели искры; в воздух выстрелил длинный язык пламени, и с его кончика Думбльдор снял третий кусочек пергамента.
— Чемпионом «Хогварца», — выкрикнул он, — объявляется Седрик Диггори!
— Нет! — громко простонал Рон, но этого никто кроме Гарри не расслышал; буря за соседним столом была слишком яростной. Все хуффльпуффцы, визжа и вопя, повскакали на ноги, в то время как Седрик, с широченной улыбкой на устах, прошел мимо них, а потом по проходу за учительским столом в заднюю дверь. Овации продолжались очень долго, и прошло порядочно времени, прежде чем Думбльдору снова удалось заговорить.
— Прекрасно! — радостно воскликнул он, когда замерли последние вскрики. — Что ж, теперь у нас есть три чемпиона. Я не сомневаюсь, что каждый из вас, включая неизбранных учеников «Бэльстэка» и «Дурмштранга», будет изо всех сил поддерживать чемпионов. Тем самым вы внесете поистине неоценимый…
Но Думбльдор вдруг замолчал, и всем сразу стало ясно, почему.
Огонь в чаше снова стал красным. Полетели искры. В воздух выстрелил язык пламени и вынес еще один кусочек пергамента.
Длинной рукой Думбльдор автоматически схватил пергамент. Он вытянул его перед собой и уставился на имя, написанное на нем. В течение долгой паузы Думбльдор оторопело взирал на пергамент, а все в зале взирали на Думбльдора. Затем он прочистил горло и прочитал:
— Гарри Поттер.
Глава 17.ЧЕТЫРЕ ЧЕМПИОНА
Гарри сидел неподвижно, чувствуя, что к нему повернуты все головы в Большом зале. Он был поражен. Он ничего не ощущал. Абсолютно очевидно — он задремал. И услышал что-то не то.
Аплодисментов не было. В зале постепенно нарастал гомон, похожий на жужжание рассерженных пчел; некоторые привставали, чтобы получше разглядеть окаменевшего от потрясения Гарри.
Профессор МакГонаголл встала из-за стола, стремительно прошла позади Людо Шульмана и профессора Каркарова и настоятельно зашептала что-то Думбльдору, который, слегка нахмурясь, приблизил к ней ухо.
Гарри повернулся к Рону с Гермионой; из-за них, разинув рты, на него смотрел весь гриффиндорский стол.
— Я не подавал заявки, — без выражения сказал Гарри, — вы же знаете, я не подавал.
Они оба так же без выражения уставились на него.
За учительским столом профессор Думбльдор, кивнув профессору МакГонаголл, выпрямился.
— Гарри Поттер! — снова провозгласил он. — Гарри! Будь любезен, подойди сюда.
— Иди, — шепнула Гермиона, легонько подтолкнув Гарри.
Гарри встал и, наступив на подол собственной робы, слегка споткнулся. Он двинулся по проходу между гриффиндорским и хуффльпуффским столами. Он шел целую вечность, учительский стол никак не хотел приближаться. Гарри ощущал на себе прожекторы сотен и сотен глаз. Гул становился все громче. Прошел, казалось, час, прежде чем он очутился перед Думбльдором. Все учителя не отрываясь смотрели на него.
— Что же… в эту дверь, Гарри, — показал Думбльдор без улыбки.
Гарри побрел вдоль учительского стола. Огрид сидел в торце. Он не подмигнул, не помахал Гарри, словом, не поприветствовал его как обычно. Он выглядел совершенно ошеломленным и на лице у него отражалась та же оторопь, что и у всех остальных. Гарри вышел в заднюю дверь и оказался в комнате поменьше, чем Большой зал, увешанной портретами разных колдунов и ведьм. На противоположном конце, в камине, ревел жаркий огонь.
Когда Гарри вошел, к нему дружно повернулись все лица на портретах. Одна сморщенная старушенция метнулась со своей картины на соседнюю, где был изображен колдун с усами как у моржа. Сморщенная старушенция принялась жарко шептать ему в ухо.
Виктор Крум, Седрик Диггори и Флер Делакер стояли у камина. Их силуэты, четко прорисованные на фоне пламени, имели загадочный и внушительный вид. Сгорбленный и недовольный Крум, чуть поодаль от остальных, облокачивался на каминную полку. Седрик, заложив руки за спину, глядел в огонь. Флер Делакер оглянулась на вошедшего Гарри и откинула назад серебристые волосы.
— Что слючилось? — спросила она. — Нас зовут обгатно в заль?
Она решила, что его прислали с каким-то поручением. Гарри не знал, как объяснить, что случилось. Он просто стоял и смотрел на трех чемпионов. Его потрясло, какие они все высокие.
Послышался топот ног, и в комнату влетел Людо Шульман. Он взял Гарри за руку ниже локтя и подвел его ближе к остальным.
— Это что-то экстраординарное! — забормотал он, сжимая руку Гарри. — Абсолютно экстраординарное! Господа… и дамы, — прибавил он, подходя ближе к огню и обращаясь к трем другим чемпионам. — Разрешите представить вам — каким бы невероятным это ни казалось — четвертого участника Тремудрого Турнира.
Виктор Крум выпрямился. Он смерил Гарри изучающим взглядом, и его мрачное лицо помрачнело еще больше. Седрик пребывал в полном замешательстве. Он переводил взгляд от Шульмана к Гарри и обратно в уверенности, что что-то не так расслышал. Флер Делакер, между тем, тряхнула волосами, улыбнулась и сказала:
— О, какая смешная шютка, мистег Шульман.
— Шутка? — повторил потрясенный Шульман. — Нет, вовсе нет! Огненная чаша только что выдала имя Гарри!