Начался урок. Гарри сидел и неотрывно смотрел на Злея, представляя себе все ужасное, что могло бы произойти с ним… вот если бы он умел накладывать пыточное проклятие… Злей бы, как тот паук, валялся на спине, извиваясь и дергаясь…
— Противоядия! — провозгласил Злей, обводя класс горящими неприятным блеском черными глазами. — У всех уже должны быть готовы рецепты. Я попрошу тщательно настоять ваши зелья, а потом мы выберем человека, на котором и проверим правильность изготовления…
Злей встретился глазами с Гарри, и тот сразу понял, что его ждет. Злей собирается отравить его. Гарри представил, как он хватает свой котел, бежит с ним через весь класс и обрушивает со всей силы на грязную Злееву голову…
В эти радужные мечты вдруг ворвался громкий стук в дверь.
Это был Колин Криви. Он протиснулся в класс, с сияющим видом посмотрел на Гарри и прошел к столу Злея.
— Да? — коротко спросил Злей.
— Пожалуйста, сэр, мне велели привести Гарри Поттера наверх.
Злей поверх крючковатого носа воззрился на Колина, и с лучащегося энтузиазмом лица бедняги слиняла улыбка.
— Поттер еще целый час будет заниматься зельеделием, — ледяным тоном сообщил Злей, — он поднимется наверх, когда урок закончится.
Колин залился розовой краской.
— Сэр… сэр, мистер Шульман зовет его, — испуганно пролепетал он, — все чемпионы должны прийти, сэр, по-моему, их будут фотографировать…
Гарри отдал бы все самое дорогое, лишь бы Колин не произносил эти последние слова. Он рискнул бросить взгляд на Рона, но тот сидел неподвижно, решительно уставившись в потолок.
— Хорошо, хорошо, — огрызнулся Злей. — Поттер, оставьте ваши вещи здесь, мне нужно, чтобы вы вернулись, и я мог бы проверить ваше противоядие.
— Извините, сэр… он должен взять вещи с собой, — пискнул Колин. — Все чемпионы…
— Очень хорошо! — рявкнул Злей. — Поттер! Забирайте свои вещи и выметайтесь!
Гарри перекинул рюкзак через плечо, встал и направился к двери. Когда он проходил мимо слизеринцев, отовсюду заморгало: «ПОТТЕР — ВОНЮЧКА».
— Это потрясающе, правда, Гарри? — затараторил Колин, едва Гарри закрыл за собой дверь в подземелье. — Потрясающе, да? Что ты чемпион?
— Да-да, потрясающе, — упавшим голосом подтвердил Гарри, начиная подниматься в вестибюль. — Колин, а для чего нас будут фотографировать?
— Для «Прорицательской газеты», кажется!
— Отлично, — скучно произнес Гарри, — этого-то мне и нужно. Побольше известности.
— Удачи! — пожелал Колин, когда они подошли к какой-то двери справа. Гарри постучал и вошел.
Он оказался в довольно маленькой комнате, в центре которой освободили некоторое пространство, сдвинув почти все парты в конец класса. Три парты поставили в ряд перед доской и накрыли бархатом. За этим импровизированным столом стояло пять стульев. Один из них был занят Людо Шульманом, беседовавшим с одетой в ядовито-розовое ведьмой, которую Гарри никогда раньше не встречал.
В углу стоял как всегда хмурый Виктор Крум. Он ни с кем не разговаривал. Седрик и Флер, напротив, оживленно болтали. Флер выглядела счастливой, по крайней мере, более довольной, чем когда-либо; она беспрерывно откидывала назад голову, и в лучах света ее серебристые волосы отсвечивали золотом. Пузатый мужчина с дымящейся камерой в руках искоса посматривал на Флер.
Шульман вдруг заметил Гарри, вскочил и бросился к нему.
— А вот и он! Чемпион номер четыре! Входи, Гарри, входи… не бойся, это всего лишь церемония взвешивания палочек, остальные судьи вот-вот подойдут…
— Взвешивания палочек? — испуганно переспросил Гарри.
— Нам надо проверить ваши палочки, убедиться, что они находятся в безупречном рабочем состоянии, ты же понимаешь, это самое главное ваше оружие в предстоящих испытаниях, — объяснил Шульман. — Эксперт сейчас находится наверху с Думбльдором. А потом мы будем фотографироваться. Это Рита Вритер, — кстати представил он, указывая на ядовито-розовую ведьму, — она пишет небольшую статью про Турнир для «Прорицательской»…
— Может быть, не такую уж небольшую, — не отрывая глаз от Гарри, поправила Рита Вритер.
Ее волосы были уложены в сложную прическу из туго завитых локонов, странно контрастировавшую с квадратной челюстью. Оправу очков украшали драгоценные камни. Толстые пальцы, впивавшиеся в сумочку крокодиловой кожи, заканчивались двухдюймовой длины ногтями, покрытыми ярко-малиновым лаком.
— Скажите, я могу немного поговорить с Гарри, прежде чем мы начнем? — спросила она у Шульмана, по-прежнему не сводя взора с Гарри. — Самый молодой чемпион, понимаете?… Это добавит красок…
— Разумеется! — с готовностью согласился Шульман. — Если, конечно… Гарри не возражает.
— Э-э-э… — сказал Гарри.
— Чудненько, — заявила Рита Вритер, и в ту же секунду ее малиновые когти впились в правую руку Гарри неожиданно сильной хваткой, и она вытащила его из класса и отворила ближайшую дверь.
— Мы же не хотим, чтобы нам мешал весь этот шум, — проговорила она. — Давай-ка посмотрим… ах, замечательно… здесь так мило и уютно.
Они вошли в чулан для метел. Гарри уставился на корреспондентку.
— Проходи, дорогой — вот так — чудненько, — снова сказала Рита Вритер, осторожно присев на перевернутое ведро и с силой усаживая Гарри на картонную коробку. Она закрыла дверь, и чулан погрузился во тьму. — Давай-ка теперь разберемся…
Она расстегнула крокодиловую сумочку, достала полную горсть свечек, зажгла их мановением ладони и повесила в воздухе, чтобы осветить окружающее пространство.
— Ты не возражаешь, Гарри, если я воспользуюсь принципиарным пером? Тогда мы сможем свободно разговаривать…
— Воспользуетесь чем? — не понял Гарри.
Улыбка Риты Вритер стала шире. Гарри насчитал три золотых зуба. Она снова полезла в сумочку и добыла оттуда длинное ядовито-зеленое перо и пергаментный свиток, который развернула на корзине с универсальным пакостеснимателем миссис Шваберс. Рита положила в рот кончик зеленого пера, с видимым удовольствием пососала, а затем вертикально поставила его на пергамент. Перо, легонько дрожа, балансировало на кончике.
— Проверка… я Рита Вритер, репортер «Прорицательской газеты».
Гарри быстро перевел взгляд на перо. Оно, стоило Рите заговорить, принялось строчить, скача по пергаменту:
Рита Вритер, привлекательная блондинка, 43, чье злодейское перо проткнуло множество непомерно раздутых репутаций…
— Чудненько, — в который уже раз произнесла Рита, оторвала верхний кусок пергамента, скомкала и запихнула в сумочку. Потом склонилась к Гарри и начала беседу:
— Итак, Гарри… что заставило тебя решиться подать заявку на участие в Турнире?
— Э-э-э… — опять замычал Гарри, но его отвлекло перо. Хотя он ничего еще не сказал, оно забегало по пергаменту, оставляя за собой свежие строки:
Ужасный шрам, печальный сувернир трагического прошлого, уродует милые черты лица Гарри Поттера, чьи глаза…
— Не обращай внимания на перо, Гарри, — велела Рита Вритер. Гарри неохотно перевел взгляд на нее. — Так что же — почему ты решил участвовать в Турнире?
— Я ничего не решал, — ответил Гарри. — Я не знаю, каким образом моя заявка попала в чашу. Я ее туда не помещал.
Рита подняла густо начерненную бровь.
— Ладно тебе, Гарри, тебе же за это ничего не будет. И так понятно, что тебе вообще не следовало подавать заявку. Но об этом не беспокойся. Наши читатели любят тех, кто бросает вызов обществу.
— Но я не подавал заявки, — повторил Гарри, — и я не знаю, кто…
— Какие чувства ты испытываешь по поводу предстоящих состязаний? — перебила Рита Вритер. — Готов к бою? Или нервничаешь?
— Я про это еще не думал…. наверное, нервничаю, — признался Гарри. При этих словах все его внутренности неприятно сжались.
— В прошлом бывали случаи, когда чемпионы умирали, знаешь? — легким тоном спросила Рита Вритер. — Ты об этом думал?
— Ну… говорят, что сейчас все будет гораздо безопаснее, — ответил Гарри.
Перо со свистом носилось по пергаменту, взад и вперед, как будто каталось на коньках.
— Впрочем, тебе ведь и раньше доводилось заглядывать смерти в лицо, не так ли? — продожила Рита, заглянув ему в глаза. — Как, по твоему мнению, это отразилось на твоем характере?
— Э-м-м, — в очередной раз замялся Гарри.
— Тебе не кажется, что психологическая травма прошлого вызывает у тебя стремление доказать, на что ты способен? Быть достойным собственного имени? Тебе не кажется, что искушение принять участие в Тремудром Турнире возникло у тебя оттого, что…
— Не было у меня никакого искушения, — Гарри начал раздражаться.
— Ты помнишь своих родителей? — перекричала его Рита Вритер.
— Нет, — бросил Гарри.
— Что, как ты считаешь, они бы почувствовали, если бы узнали, что тебя выбрали для участия в Тремудром Турнире? Они бы гордились? Беспокоились за тебя? Рассердились бы?
Гарри разозлился по-настоящему. Откуда, скажите на милость, мог он знать, что бы чувствовали его родители, будь они живы? Он чувствовал на себе пристальный взгляд репортерши. Он нахмурился и, избегая ее взгляда, посмотрел на строчки, льющиеся из-под пера:
Разговор вдруг касается родителей, которых мальчик едва помнит, и поразительные зеленые глаза наполняются слезами.
— Никакими слезами мои глаза не наполняются! — возмутился Гарри.
Раньше, чем Рита успела произнести хоть слово, дверца чулана распахнулась. Гарри обернулся, моргая от яркого света. В проеме высилась фигура Думбльдора. Он удивленно смотрел вниз на ютящихся в чулане.
— Думбльдор! — вскричала Рита Вритер со всеми ужимками, которые должны были выразить восторг — но Гарри заметил, что и принципиарное перо, и пергамент вдруг исчезли с корзины с пакостеснимателем, а когтистые пальцы Риты проворно защелкнули сумочку. — Как поживаете? — она встала и протянула Думбльдору большую, мужскую ладонь. — Надеюсь, летом вы читали мою статью о конференции международной конфедерации чародеев?
— Редкостная по своей колкости вещь, — сверкнул глазами Думбльдор. — Особенное удовольствие доставила мне характеристика моей скромной персоны: «замшелый маразматик».