уны — или когда у того, кто ее ищет, особенно сильно переполнен мочевой пузырь.
Гарри хрюкнул в гуляш. Перси нахмурился, но — Гарри готов был дать голову на отсечение — Думбльдор едва заметно подмигнул ему.
Тем временем, Флер Делакер, обращаясь к Роджеру Дэвису, критиковала праздничное убранство «Хогварца».
— Ето всье пустьяки, — уничижительно заявила она, обводя глазами сверкающие стены Большого зала. — У нас во двогце Бэльстэк в 'ождьество по всьему обедьенному залу гасставльены льедяные скульптугы. Коньечно, они не таят… Они как г'омадные алмазные статуи, зальивают сиянием всье вок'уг. А еда пгосто вьеликольепна! И ми не имеем всех этих ужасных доспьехов по стьенам, а ужье если би полтеггейст вздумаль явиться в Бэльстэк, его викинули би вот так! — и она с силой хлопнула по столу ладонью.
Роджер Дэвис слушал ее как завороженный и все время попадал не туда вилкой, тыкая себя в щеку. У Гарри создалось впечатление, что любование Флер отнимает у Роджера остатки разума, и он не понимает ни слова из того, что она говорит.
— Совершенно верно, — быстро поддакнул он, тоже хлопая по столу, — вот так! Да.
Гарри оглядел зал. Огрид сидел за одним из преподавательских столов, снова в своем кошмарном волосатом костюме. Он неотрывно смотрел на главный стол. Гарри заметил, как он украдкой помахал рукой, и, оглянувшись, увидел, что мадам Максим помахала в ответ, сверкнув опалами.
Гермиона теперь обучала Крума правильно произносить свое имя, а то он называл ее «Херми-овна».
— Гер — ми — о — на, — медленно и четко говорила она.
— Херм — иоун — нина.
— Ну почти что, — она поймала взгляд Гарри и усмехнулась.
Когда пир подошел к концу, Думбльдор встал и попросил учеников сделать то же самое. По мановению его палочки, столы отлетели к стенам, освободив пространство в центре зала, и тогда директор возле правой стены соорудил сцену. На ней находилась ударная установка, а также несколько гитар, лютня, виолончель и волынка.
Под бешеные аплодисменты на сцену в искусно разорванных черных робах взошли «Чертовы Сестрички» с дикими копнами волос. Они взяли в руки инструменты, и Гарри, который с таким интересом следил за ними, что на время забыл, что его ждет, вдруг увидел: фонарики погасли, а другие чемпионы и их партнеры поднимаются из-за столов.
— Вставай же! — свистящим шепотом поторопила Парватти. — Мы же должны танцевать!
Вставая, Гарри наступил на подол собственной робы. Чертовы Сестрички затянули печальную, траурную мелодию; Гарри вышел в ярко освещенный центр зала, тщательно избегая чьих-либо взглядов (и тем не менее увидел, что ему машут ухмыляющиеся Дин и Симус), а в следующее мгновение Парватти схватила его за руки, одну из них обвила вокруг своей талии, а вторую цепко держала наолете.
Все не так ужасно, как могло бы быть, думал Гарри, медленно вращаясь на месте (в танце вела Парватти). Он упорно смотрел поверх голов наблюдающей за танцем толпы. Вскоре многие из них тоже вышли на освещенную площадку, и чемпионы перестали быть центром внимания. Рядом танцевали Джинни и Невилль — было видно, как Джинни морщится, когда Невилль наступает ей на ногу. Думбльдор вальсировал с мадам Максим. Рядом с ней он казался карликом — верхушка его остроконечной шляпы периодически щекотала ей подбородок, и все же, для такой огромной женщины, она двигалась на удивление грациозно. Шизоглаз, в паре с профессором Зловестрой, выделывал какой-то чрезвычайно неэлегантный тустеп; Зловестра испуганно уворачивалась от агрессивной деревянной ноги.
— Симпатичные носочки, Поттер, — пророкотал Хмури, оказавшись рядом. Его волшебный глаз смотрел сквозь подол Гарри.
— А? Да, это мне Добби связал, домовый эльф, — улыбнулся в ответ Гарри.
— Он такой жуткий! — шепотом воскликнула Парватти, когда Хмури уцокал в сторону. — По-моему, этот его глаз надо запретить!
Тут Гарри с облегчением услышал последнюю дрожащую ноту, изданную волынкой. Чертовы Сестрички закончили играть, зал в очередной раз разразился рукоплесканиями, и Гарри сразу же отстранился от Парватти.
— Может, пойдем, посидим?
— О — но — эта тоже очень хорошая! — стала возражать Парватти. Чертовы Сестрички заиграли новую мелодию, гораздо более динамичную, чем предыдущая.
— Нет, мне не нравится, — соврал Гарри и, мимо Фреда с Ангелиной, отплясывавших столь лихо, что люди шарахались от них, опасаясь получить травму, повел Парватти с танцевальной площадки к столику, за которым сидели Рон и Падма.
— Как дела? — спросил Гарри у Рона, присаживаясь рядом и открывая бутылку усладэля.
Рон не ответил. Он гневно следил за Гермионой и Крумом, кружившихся неподалеку. Падма сидела скрестив руки и ноги. Одна ступня подергивалась в такт музыке. Периодически она бросала на Рона недовольные взгляды — на что Рон не обращал ни малейшего внимания. Парватти села по другую сторону от Гарри, тоже скрестила руки-ноги и уже через пару минут была приглашена на танец мальчиком из «Бэльстэка».
— Ты не возражаешь, Гарри? — спросила она.
— Что? — не понял Гарри, наблюдавший за Чу и Седриком.
— Ничего! — рассердилась Парватти и удалилась со своим новым кавалером. Когда танец закончился, она не вернулась.
Подошла Гермиона и села на освободившееся место Парватти. От танцев она порозовела.
— Привет, — сказал Гарри. Рон промолчал.
— Жарко, да? — Гермиона обмахивалась рукой. — Виктор пошел за напитками.
Рон бросил на нее испепеляющий взгляд.
— Виктор? — повторил он. — А он еще не просил тебя называть его Викки?
Гермиона посмотрела с удивлением.
— Что это с тобой? — спросила она.
— Раз сама не знаешь, — злобно огрызнулся Рон, — то и я тебе объяснять не намерен.
Гермиона непонимающе воззрилась на него, потом на Гарри. Тот пожал плечами.
— Рон, в чем?…
— Он из «Дурмштранга», вот в чем! — взвился Рон. — Он выступает против Гарри! Против «Хогварца»! А ты… а ты… — Рон не сразу смог подобрать достаточно сильные слова, чтобы описать преступление Гермионы, — братаешься с врагом, вот что ты делаешь!
Гермиона разинула рот от изумления.
— Ты что, с ума сошел? — произнесла она после паузы. — С врагом! Я тебя умоляю! Кто из нас чуть с ума не сошел, когда он приехал? Кто мечтал взять у него автограф? У кого в спальне стоит его фигурка?
Все это Рон решил проигнорировать.
— Он, наверное, пригласил тебя, когда вы были одни в библиотеке?
— Совершенно верно, — розовые пятна на щеках Гермионы загорелись ярче. — И что?
— А что ты сделала? Попыталась завербовать его в пукни?
— Ничего подобного! Если уж ты действительно хочешь знать, он… он сказал, что ходил в библиотеку каждый день, чтобы поговорить со мной, но никак не мог решиться!
Все это Гермиона выпалила очень быстро, после чего покраснела так сильно, что стала одного цвета с парадной робой Парватти.
— Ну, конечно — это его версия, — противным голосом процедил Рон.
— И что ты хочешь этим сказать?
— Все очевидно, не так ли? Он же ученик Каркарова, правильно? И он знает, с кем ты общаешься… Он просто хочет подобраться поближе к Гарри — чтобы получить о нем информацию изнутри — или чтобы навести на него порчу…
Гермиона вздрогнула, как будто Рон ее ударил. Когда она наконец заговорила, голос у нее дрожал:
— Если хочешь знать, он ни слова не спросил у меня о Гарри, ни единого…
Рон со скоростью света выдвинул другую версию.
— Значит, он рассчитывает получить от тебя помощь с этим яйцом! Вы, небось, уже не раз склоняли над этой загадкой головы в уютненькой библиотечке!
— Я ни за что не стала бы помогать ему с загадкой! — рассвирипела Гермиона. — Ни за что. Как ты можешь говорить мне такие вещи — я хочу, чтобы Турнир выиграл Гарри. И Гарри это прекрасно знает, правда, Гарри?
— Ты только выбрала очень интересный способ показать это, — раздул ноздри Рон.
— Сам этот Турнир устроен для того, чтобы мы познакомились и подружились с колдунами из других стран! — пронзительно закричала Гермиона.
— Нет! — заорал Рон. — Он устроен для того, чтобы в нем выиграть!
На них уже начали оборачиваться.
— Рон, — тихо сказал Гарри, — я вовсе не возражаю, что Гермиона пришла сюда с Крумом…
Рон и на него не обратил никакого внимания.
— Почему бы тебе не пойти к своему Викки, он уж, поди, тебя заждался! — язвительно выкрикнул он.
— Не называй его Викки! — Гермиона вскочила, бросилась прочь прямо по танцевальной площадке и скрылась в толпе.
Рон следил за ней со смешанным выражением злости и удовлетворения на лице.
— Ты вообще собираешься со мной танцевать? — обратилась к нему Падма.
— Нет, — отрезал Рон, все еще яростно глядя туда, где исчезла Гермиона.
— Отлично, — разозлилась Падма. Она встала и ушла к Парватти и бэльстэковскому мальчику, который волшебным образом заставил одного из своих друзей присоединиться к ним, причем с такой скоростью, что Гарри готов был поклясться: для этой цели использовалось Призывное заклятие.
— А где ше Херм-иоу-нина? — раздался голос.
К их столику подошел Крум с двумя порциями усладэля.
— Понятия не имею, — набычился Рон, поглядев на него. — Потерял ее?
Крум тоже помрачнел.
— Что ше, если увидите ее, передайте, што я взял напитки, — попросил он и косолапо отошел.
— Подружился с Виктором Крумом, да, Рон?
К столу, потирая руки, вихрем подлетел в высшей степени помпезный Перси.
— Отлично! Это же как раз то, что нужно — международное магическое сотрудничество!
К великому раздражению Гарри, Перси немедленно занял место Падмы. За главным столом никого не было. Профессор Думбльдор танцевал со Спаржеллой, Людо Шульман с профессором МакГонаголл, вальсирующие Огрид и мадам Максим прорубали среди танцующих широкую просеку, а Каркарова нигде не было видно. Закончилась очередная мелодия. Все снова зааплодировали, и Гарри увидел, как Людо Шульман поцеловал руку профессору МакГонаголл и пошел назад сквозь толпу, где его и перехватили Фред с Джорджем.