глазами вглядываясь в лица ребят, — мы почти закончили нашу работу над предсказаниями, основанными на движениях планет. Тем не менее, сегодня нам предоставляется исключительно удачная возможность изучить влияние Марса, ибо в настоящее время он расположен наиболее интересным образом. Если вам будет угодно взглянуть вот сюда, я притушу огни…
Она взмахнула волшебной палочкой, и лампы погасли. Огонь камина был теперь единственным источником света. Профессор Трелани нагнулась и достала из-под своего кресла миниатюрную модель солнечной системы, заключенную под стеклянным куполом. Это была удивительно красивая вещь; возле каждой из девяти планет посверкивали ее спутники, свирепо полыхало солнце, и все это свободно парило в воздухе под стеклом. Гарри лениво следил за профессором Трелани, демонстрирующей восхитительно интересный угол, образуемый Марсом по отношению к Нептуну. На него попеременно накатывали то приторно-ароматные пары, то свежий ветерок из окна. За плотной шторой негромко жужжало какое-то насекомое. Веки сами собой начали закрываться…
В ясном голубом небе, на спине орлиного филина, он летел по направлению к старому, увитому плющом дому, стоящему высоко на холме. Они спускались все ниже и ниже — ветер приятно обдувал лицо Гарри — и наконец подлетели к темному разбитому окну на верхнем этаже. Проникли внутрь. И вот уже они летят по сумрачному коридору в самый его конец… попадают через дверь в мрачную комнату с заколоченными окнами…
Гарри слез со спины птицы… она, трепеща крыльями, полетела к какому-то креслу, повернутому задней стороной… у его подножия на коврике видны две непонятные фигуры… они шевелятся…
Одна из них гигантская змея… другая — человек… маленький, лысеющий человечек с водянистыми глазками и острым носом… он дышит с присвистом и всхлипывает…
— Тебе повезло, Червехвост, — раздается высокий ледяной голос из глубин кресла, на спинку которого приземлился филин. — Тебе очень-очень повезло. Твоя ошибка не сумела всего испортить. Он умер.
— Милорд! — всхлипывает человечек с полу. — Милорд, я… так рад… и так виноват…
— Нагини, — продолжает ледяной голос, — а тебе не повезло. Видимо, пока я не стану скармливать тебе Червехвоста… но ничего, ничего… у тебя еще остается Гарри Поттер…
Змея зашипела. Показалось трепещущее жало.
— А сейчас, Червехвост, — снова заговорил ледяной голос, — мы вспомним, почему тебе больше нельзя допускать никаких ошибок…
— Милорд… нет… умоляю вас…
Из-за кресла показался кончик волшебной палочки, указавший на Червехвоста.
— Крусио, — произнес голос.
Червехвост закричал. Он кричал так, как будто каждый нерв его тела горел страшным огнем, крик проник Гарри в уши, заполнил голову, шрам заломило от боли, и он тоже стал кричать… Сейчас Вольдеморт услышит, поймет, что он здесь…
— Гарри! Гарри!
Гарри открыл глаза. Он лежал на полу в кабинете профессора Трелани, прижимая руки к лицу. Шрам болел так сильно, что глаза непроизвольно наполнялись слезами. Боль была реальной. Вокруг собрался весь класс. Рон с испуганным видом стоял рядом на коленях.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Разумеется, нет! — вскричала профессор Трелани, очень оживившаяся. Огромными глазами она пялилась на Гарри. — Что это было, Поттер? Предзнаменование? Призрак? Что ты видел?
— Ничего, — соврал Гарри. Он сел. Его колотила дрожь. Он не смог удержаться от того, чтобы не обернуться, назад, в полумрак — голос Вольдеморта звучал так близко…
— Ты хватался за шрам! — закричала профессор Трелани. — Катался по полу и хватался за шрам! Не темни, Поттер, у меня есть опыт в таких делах!
Гарри посмотрел на нее.
— Кажется, мне нужно в больницу, — сказал он. — Ужасно болит голова.
— Мой дорогой, но ведь очевидно, что уникальные флюиды моего обиталища стимулировали у тебя способности к ясновидению! — не отставала профессор Трелани. — Если ты сейчас уйдешь, то потеряешь возможность заглянуть дальше, чем тебе когда-либо уда…
— Ничего не хочу видеть, кроме лекарства от головы, — отрезал Гарри.
Он встал. Ребята отступили. Все выглядели встревоженными.
— До встречи, — пробормотал Гарри, обращаясь к Рону, взял рюкзак и двинулся к люку, не обращая внимания на профессора Трелани. У той на лице было написано безмерное разочарование, словно ей отказали в особом редком удовольствии.
Гарри спустился по серебряной лесенке, но пошел вовсе не в больницу. Он туда и не собирался. Сириус говорил, что нужно делать, если шрам заболит снова, и Гарри намеревался последовать его совету: он направился прямиком в кабинет Думбльдора. Он шагал по коридорам, размышляя об увиденном во сне… сон был такой же яркий, как тот, что разбудил его летом на Бирючиновой аллее… Гарри перебирал в памяти все подробности, чтобы ничего не забыть… значит, Вольдеморт обвинял Червехвоста в допущенной ошибке… но сова принесла хорошие новости, ошибка была исправлена, кто-то умер… и Червехвоста не станут скармливать змее… вместо этого скормят его, Гарри…
Гарри прошел прямо мимо каменной горгульи, охраняющей вход в кабинет Думбльдора, не заметив ее. Он поморгал, озираясь по сторонам, осознал, в чем дело, и отступил назад, встав перед мордой чудовища. И тогда вспомнил, что не знает пароля.
— Лимонный шербет? — попробовал он неуверенно.
Горгулья не пошевелилась.
— Ладно, — Гарри задумчиво посмотрел на нее. — Грушевый леденец. М-м-м… Лакричная волшебная палочка. Шипучая шмелька. Надувачка Друблиса. Всевкусные орешки Берти Ботт…. ах нет, он их не любит… Эй, не валяй дурака, открывайся! — сердито закричал он. — Мне очень нужно его видеть, срочно!
Горгулью это нисколько не волновало.
Гарри пнул ее ногой, не добившись при этом ничего, кроме непреносимой боли в большом пальце на ноге.
— Шоколадушка! — заорал он злобно, стоя на одной ноге. — Сахарное перо! Тараканьи гроздья!
Горгулья ожила и отпрыгнула в сторону. Гарри оторопело замигал.
— Тараканьи гроздья? — недоуменно повторил он. — Я же пошутил…
Он быстро шагнул в образовавшийся проем в стене, а затем и на винтовой каменный эскалатор, неспешно ползущий вверх. Стена медленно закрылась за ним. Эскалатор доставил Гарри к полированной дубовой двери с медным дверным молотком.
Из кабинета доносились голоса. Гарри сошел с эскалатора и остановился в нерешительности.
— Думбльдор, боюсь, я не вижу никакой связи! — сказал голос министра магии Корнелиуса Фуджа. — Людо утверждает, что Берта вполне могла потеряться сама, это в ее духе! Я согласен, по идее, мы давно должны были бы ее найти, но все равно, нет оснований подозревать, что дело нечисто, совсем нет. А чтобы ее исчезновение было связано с исчезновением Барти Сгорбса!..
— А что, по вашему мнению, случилось с Барти Сгорбсом, министр? — прорычал голос Хмури.
— Я вижу две возможности, Аластор, — ответил Фудж. — Либо Сгорбс наконец свихнулся — а это, как, я уверен, вы оба согласитесь, более чем вероятно, учитывая его личные проблемы — и теперь где-то бродит…
— В таком случае, он бродит с исключительно большой скоростью, Корнелиус, — спокойно заметил Думбльдор.
— Или… хм-м… — в голосе Фуджа прозвучало смущение, — я лучше придержу свое мнение до тех пор, пока не осмотрю место происшествия, но, вы говорите, это совсем недалеко от кареты «Бэльстэка»? Думбльдор, вам известно, кто эта женщина?
— Я считаю ее превосходным директором — и прекрасной партнершей по танцам, — невозмутимо отозвался Думбльдор.
— Прекратите, Думбльдор! — взвился Фудж. — Вам не кажется, что из-за Огрида вы относитесь к ней предвзято? Может, они не все такие уж безобидные — если, конечно, Огрида можно назвать безобидным, с его-то пунктиком, с этими монстрами…
— Мадам Максим я подозреваю ничуть не больше, чем Огрида, — все так же спокойно возразил Думбльдор. — Мне кажется, что из нас двоих предвзято к ней относитесь именно вы, Корнелиус.
— А нельзя ли закончить эту дискуссию? — пророкотал Хмури.
— Да, да, лучше пойдемте во двор, — с нетерпением поддержал Фудж.
— Не в этом дело, — сказал Хмури, — просто, Думбльдор, с вами хочет поговорить Поттер. Он стоит за дверью.
Глава 30.ДУБЛЬДУМ
Дверь кабинета отворилась.
— Здравствуй, Поттер, — сказал Хмури, — проходи, раз пришел.
Гарри прошел внутрь. Однажды он уже бывал в кабинете Думбльдора. Это была очень красивая круглая комната, увешанная портретами предыдущих директоров и директрис «Хогварца». Все они в данный момент крепко спали, и грудь каждого мерно поднималась и опускалась в такт дыханию.
Возле письменного стола стоял Корнелиус Фудж, как всегда, в полосатой мантии. В руке он держал котелок цвета липы.
— Гарри! — живо вскричал Фудж, делая шаг вперед. — Как ты?
— Отлично, — солгал Гарри.
— Мы как раз говорили о том вечере, когда мистер Сгорбс столь неожиданно появился на территории школы, — счел нужным объяснить Фудж, — это же ты его обнаружил, не так ли?
— Я, — подтвердил Гарри. Затем, посчитав, что глупо притворяться, будто он не слышал, о чем они говорили, добавил:
— Но мадам Максим я там не видел, а ведь ей было бы не так-то просто спрятаться, даже если бы она и захотела…
Думбльдор, за спиной у Фуджа, улыбнулся Гарри, блеснув глазами.
— Это, конечно, замечательно, — смущенно пробормотал Фудж. — Гарри, мы тут собрались на небольшую прогулку по территории, надеюсь, ты нас извинишь… может быть, тебе пока лучше вернуться в класс…
— Мне нужно с вами поговорить, профессор, — поспешно сказал Гарри Думбльдору. Тот ответил коротким испытующим взглядом.
— Подожди меня здесь, Гарри, — проговорил он, — осмотр территории займет недолго.
Думбльдор и Фудж молча прошли мимо Гарри и вышли из кабинета, закрыв за собой дверь. Спустя минуту или около того, клацание деревянной ноги по коридору под эскалатором стало затихать. Гарри огляделся.
— Привет, Янгус, — поздоровался он.
Янгус, Думбльдоров феникс, птица размером с лебедя и с великолепным малиново-золотым оперением, восседал на своем золотом шесте возле двери. Он шумно повел длинным хвостом и, добродушно поглядев на Гарри, моргнул.