Гарри с Седриком некоторое время постояли в темноте, оглядываясь по сторонам. Затем Седрик сказал:
— Ну что… пошли дальше…
— Что? — до Гарри не сразу дошел смысл сказанного. — А!.. Да… Пошли…
Это был довольно неловкий момент. Они с Седриком ненадолго объединились против Крума — а сейчас вдруг вспомнили, что они на самом деле соперники. Они молча прошли дальше по темной тропе, а на развилке повернули: Гарри налево, Седрик — направо. Шаги Седрика вскоре замерли в отдалении.
Гарри продвигался вперед, то и дело используя заклятие четырех точек, чтобы быть уверенным, что идет в верном направлении. Борьба теперь шла только между ним и Седриком. Желание первым достичь Кубка жгло Гарри сильнее, чем когда-либо прежде, но он никак не мог забыть о поступке Крума — так же как поверить в него. Ведь применение непоправимого проклятия к другому человеку означало пожизненное заключение в Азкабане — так говорил Хмури. Не мог же Крум настолько сильно жаждать победы?… Гарри прибавил шагу.
Он без конца попадал в тупики, но, в то же время, сгущающаяся тьма свидетельствовала, что он приближается к центру лабиринта. Затем он пошел по длинному, прямому проходу, и внезапно снова заметил какое-то движение. Луч света упал на необыкновенное существо — Гарри как-то раз видел такое на картинке в «Чудовищной книге чудовищ».
Это был сфинкс. У него было громадное тело льва, большие когтистые лапы и длинный желтоватый хвост, оканчивающийся коричневой кисточкой. А вот голова была женская. Сфинкс перевел большие миндалевидные глаза на приближающегося Гарри. Тот неуверенно поднял палочку, но сфинкс не собирался бросаться. Он ходил туда-сюда, перегораживая дорогу.
Затем он, точнее, она заговорила глубоким хрипловатым голосом:
— Ты очень близок к цели. И ближайший путь к ней — мимо меня.
— Тогда… может быть, вы посторонитесь? Будьте добры, — попросил Гарри, прекрасно, впрочем, понимая, какой ответ его ждет.
— Нет, — отказалась она, продолжая расхаживать. — Нет, пока ты не отгадаешь мою загадку. Ответишь с первого раза — пропущу. Ответишь неверно — наброшусь. Промолчишь — отпущу, не тронув.
У Гарри в животе все спазматически сжалось. Это Гермиона специалист по загадкам, а не он. Гарри взвесил все шансы. Если загадка слишком сложная, он промолчит и уйдет невредимым, и попробует отыскать другую дорогу.
— Ладно, — решился он. — А какая загадка?
Сфинкс уселся точно посреди дорожки и прочитал стихи:
Сначала ты букву вторую возьми
Того, кто таится в тени.
Кто секреты крадет, чье молчание лжет,
Кто следы заметает свои.
Затем вспомни то, что кричишь ты в лесу,
Когда заблудившись бредешь.
А третье всегда в конце тупика,
В начале конца обретешь.
Все вместе сложи и получишь того,
Кого ты, хоть видел не раз,
Не смог бы обнять никогда, ни за что…
Так кто он? Скажи мне сейчас!
Гарри, уставившись на сфинкса, разинул рот.
— А можете повторить?… Помедленнее? — испуганно попросил он.
Она моргнула, улыбнулась и повторила стихи.
— И все это вместе означает существо, которое я не смог бы обнять? — переспросил Гарри.
Она лишь снова загадочно улыбнулась. Гарри решил принять это за «да». Потом раскинул мозгами и понял, что знает очень много разных существ, которых он ни за что не смог бы обнять. Первым делом на ум пришли драклы, но что-то подсказывало, что это не подходит. Нужно сначала перебрать все подсказки…
— Того, кто таится в тени, — пробормотал Гарри, уставившись в лицо сфинксу, — Кто секреты крадет, чье молчание лжет… м-м-м… это, наверное, какой-нибудь жулик. Нет-нет, это еще не отгадка! Кто же?… Шпион?… то есть, что, «п»? Я к этому еще вернусь… не могли бы вы повторить подсказку про тупик, пожалуйста?
Она повторила.
— Всегда в конце тупика… — повторил Гарри. — М-м-м… ерунда какая-то… понятия не имею… В начале конца… А вторую подсказку еще раз можно?
Сфинкс прочел строчки про лес.
— Что кричишь ты в лесу, когда заблудившись бредешь… — пробормотал Гарри. — М-м-м… это… это… «ау!». Я кричу: «ау»!
Сфинкс улыбнулся.
— П… ау… пау… — Гарри и сам принялся расхаживать туда-сюда. — Существо, которое я не смог бы обнять… паук!
Сфинкс просиял. Он медленно встал, потянулся передними лапами и отошел в сторону, пропуская Гарри.
— Спасибо! — поблагодарил Гарри и, донельзя изумленный собственной сообразительностью, рванул вперед.
Он должен быть где-то совсем рядом… показания палочки говорили, что он движется прямо по курсу… если ему не повстречается что-нибудь совсем ужасное, то у него определенно есть шанс…
Вскоре снова пришлось выбирать дорогу.
— Указуй! — шепнул он палочке, та повернулась и указала направо. Гарри помчался туда и увидел впереди свет.
В ста ярдах от него на постаменте тускло сиял Тремудрый кубок. Гарри перешел на бег, и тут прямо перед ним с боковой дорожки выскочила какая-то темная фигура.
Седрик доберется до кубка раньше… Седрик мчался как стрела, Гарри понимал, что ему ни за что не догнать, Седрик много выше, ноги у него длиннее…
И тогда Гарри увидел, что слева из-за изгороди, стремительно двигаясь по дорожке, пересекающейся с той, по которой они бежали, показалось нечто огромное. Это нечто перемещалось с такой скоростью, что Седрик непременно должен был с ним столкнуться, но взгляд Седрика был устремлен на Кубок, и он не видел ничего вокруг…
— Седрик! — завопил Гарри. — Слева!
Седрик оглянулся как раз вовремя. Он прошмыгнул мимо громадного существа и сумел избежать столкновения, но, к сожалению, споткнулся. Гарри видел, как палочка вылетела из руки Седрика, и как на дорожку вывалился гигантский паук и зашагал прямо на Седрика.
— Ступефай! — закричал Гарри. Заклинание шарахнуло по огромному волосатому паучьему телу, но результат был ничтожен, с тем же успехом можно было кинуть в него камушком — паук дернулся, быстро перебрал ногами и кинулся на Гарри.
— Ступефай! Импедимента! Ступефай!
Бесполезно — паук был либо слишком большой, либо слишком волшебный, и заклинания только раззадоривали его. Гарри успел лишь на мгновение увидеть восемь горящих черных глаз и острые бритвы клешней, как паук уже бросился на него.
Он поднял Гарри в воздух передними лапами; Гарри отчаянно сопротивлялся. Брыкаясь, он попал ногой по жвалам и в ту же секунду почувствовал невыносимую боль — услышал крик Седрика: «Ступефай!», но это заклинание помогло ничуть не больше Гарриного — паук разинул пасть, но Гарри успел поднять палочку и закричал: «Экспеллиармус!»
Сработало! Разоружальное заклятие заставило паука бросить жертву на землю, но из-за этого Гарри свалился с двенадцатифутовой высоты на и без того поврежденную ногу, которая как-то неестественно смялась под тяжестью тела. Не думая ни секунды, Гарри, вспомнив дракла, прицелился в нижнюю часть паучьего живота и выкрикнул: «Ступефай!» одновременно с Седриком.
Соединившись, два заклинания сделали то, чего не смогло одно — паук стал валиться набок, приминая ближайшую стену кустов и перегораживая дорогу клубком волосатых лап.
— Гарри! — донесся крик Седрика. — Ты в порядке? Он упал не на тебя?
— Нет, — закричал в ответ Гарри. Он посмотрел на свою ногу. Та вовсю кровоточила. На порванной робе виднелось пятно густой, клейкой паучьей слюны. Гарри попытался встать, но нога судорожно дрожала и отказывалась держать его. Он прислонился к изгороди, судорожно дыша и оглядываясь по сторонам.
Седрик стоял в нескольких футах от Тремудрого кубка, тускло мерцающего у него за спиной.
— Возьми же его, — с трудом выговорил Гарри. — Давай, возьми его. Ты же рядом.
Но Седрик не двигался. Он просто стоял и смотрел на Гарри. Потом обернулся и посмотрел на Кубок. В золотом сиянии последнего Гарри увидел на лице Седрика тоскливое вожделение. Седрик снова обернулся к Гарри, который теперь хватался за кусты, чтобы не упасть.
Седрик сделал глубокий вдох.
— Нет, ты возьми. Ты должен был его выиграть. Ты здесь уже дважды спас мне жизнь.
— Нет, так не положено, — ответил Гарри. Он рассердился. Нога болит невыносимо, как, собственно, и все тело после сражения с пауком, а Седрик, после всех этих страданий, все-таки опередил его, так же, как сумел первым пригласить на бал Чу. — Выигрывает тот, кто первым достигнет Кубка. А это ты. Говорю тебе, я со своей ногой все равно никуда не добегу.
Седрик сделал несколько шагов по направлению к поваленному Сногсшибателем пауку — в сторону от Кубка. Он мотал головой.
— Нет, — сказал он.
— Хватит играть в благородство, — раздраженно бросил Гарри. — Возьми его, и все, и тогда мы сможем выбраться отсюда.
Седрик смотрел, как Гарри, хватаясь за ветки, старается встать прямо.
— Ты сказал мне про драконов, — проговорил он. — Я бы не прошел первое испытание, если бы ты тогда меня не предупредил.
— Мне тогда тоже подсказали, — Гарри попытался отереть подолом робы кровь с ноги. — И ты помог мне с яйцом — мы квиты.
— Мне тоже помогли с яйцом, — заспорил Седрик.
— И все равно мы квиты, — Гарри проверил ногу, перенеся на нее вес всего тела, она ужасающе задрожала — видимо, когда паук бросил его на землю, он вывихнул лодыжку.
— Ты должен был получить больше баллов за второе состязание, — упрямился Седрик. — Ты остался, чтобы спасти всех заложников. Я тоже должен был так поступить.
— Мне просто не хватило ума, чтобы не принимать эту песню всерьез! — с горечью воскликнул Гарри. — Слушай, возьми ты этот Кубок!
— Нет. — отказался Седрик.
Он перешагнул через паучьи лапы и приблизился к Гарри. Тот испытующе посмотрел на Седрика. Седрик говорил серьезно. Он добровольно отказывался от славы, которая и не снилась «Хуффльпуффу».
— Пошли, — велел Седрик. По его виду было ясно, что ему пришлось собрать в кулак всю свою волю, но лицо горело убежденностью, руки были уверенно скрещены на груди — он решился.