У Перси был такой вид, словно его стукнули по макушке чем-то очень тяжелым. Фадж застыл, приподнявшись на носках и забыв опуститься, челюсть у него отвисла.
Первой опомнилась Амбридж.
— Все это весьма изобретательно, директор, — сладко улыбаясь, сказала она, — но теперь со времени вступления в силу Декрета об образовании номер двадцать три прошло уже почти полгода. Если первая встреча и не была противозаконной, то уж все последующие определенно являлись таковыми.
— Что ж, — сказал Дамблдор, с вежливым любопытством разглядывая ее поверх переплетенных пальцев, — пожалуй, они являлись бы таковыми, если бы имели место, но можете ли вы доказать, что ученики действительно продолжали встречаться?
Пока Дамблдор говорил, Гарри услыхал позади себя еле слышный шепот — похоже, что Кингсли что-то произнес. Еще он почувствовал, что что-то мазнуло его по боку, то ли дуновение, то ли перо птицы. Однако, опустив глаза, он ничего не увидел.
— Доказать? — повторила Амбридж, и рот ее, по обыкновению, растянулся в отвратительной жабьей усмешке. — Где вы были, Дамблдор? Зачем, по-вашему, мы пригласили сюда мисс Эджком?
— Разве она говорила, что встречи происходили в течение полугода? — спросил Дамблдор, поднимая брови. — У меня сложилось впечатление, что она сообщила вам только о сегодняшней встрече.
— Мисс Эджком, — тут же сказала Амбридж, — пожалуйста, дорогая, скажите нам, как долго продолжаются эти встречи. Можете просто кивнуть или покачать головой — я уверена, что ваши прыщики не станут от этого хуже. Итак, они происходили регулярно в течение последних шести месяцев?
В животе у Гарри что-то стремительно ухнуло вниз. Наконец-то они уперлись в тупик, из которого не сможет выбраться даже Дамблдор.
— Просто кивните или покачайте головой, дорогая, — улещивала Мариэтту Амбридж. — Ну же, не бойтесь, все худшее уже позади.
Все, кто был в кабинете, устремили взгляд на открытую часть лица Мариэтты. Над мантией виднелись только ее глаза и кудрявая челка. Может быть, в этом была виновата игра пламени в камине, но ее глаза показались Гарри какими-то пустыми. И тут, к полному его изумлению, Мариэтта покачала головой.
Амбридж быстро взглянула на Фаджа, потом снова на Мариэтту.
— Наверное, вы не поняли вопроса, голубушка. Я спрашиваю, посещали ли вы подобные встречи на протяжении последних шести месяцев. Вы их посещали, не так ли?
Мариэтта опять покачала головой.
— Что это означает, дорогая? — кисло спросила Амбридж.
— Мне кажется, тут не может быть сомнений, — резко произнесла профессор Макгонагалл. — Девушка хочет сказать, что в последние полгода не было никаких тайных встреч. Я права, мисс Эджком?
Мариэтта кивнула.
— Но ведь сегодня встреча была! — свирепо воскликнула Амбридж. — Она состоялась в Выручай-комнате, и вы сами сообщили мне об этом, мисс Эджком! И организовал ее Поттер, именно он, который… Зачем вы опять болтаете головой, глупая девица?
— Как правило, — холодно промолвила Макгонагалл, — люди «болтают головой», когда хотят сказать «нет». Поэтому, если только мисс Эджком не пользуется каким-то иным языком…
Разъяренная Амбридж схватила Мариэтту, повернула ее к себе лицом и принялась трясти изо всех сил. Не прошло и секунды, как Дамблдор вскочил на ноги, подняв палочку. Кингсли дернулся вперед, и Амбридж отскочила от Мариэтты, тряся в воздухе руками, словно обожгла их.
— Я не могу позволить вам заниматься рукоприкладством в моей школе, Долорес, — сказал Дамблдор. Впервые за весь вечер он выглядел рассерженным.
— Вам надо успокоиться, мадам Амбридж, — сказал Кингсли спокойным, звучным голосом. — Разве вам нужны неприятности?
— Да, — едва слышно сказала Амбридж, глядя на могучую фигуру Кингсли снизу вверх. — То есть нет… вы правы, Бруствер… я… я забылась.
Мариэтта застыла на месте как вкопанная. Казалось, она не заметила ни яростной атаки профессора, ни своего освобождения, она по-прежнему закрывала мантией половину лица, и взгляд ее, устремленный прямо вперед, оставался пустым.
В мозгу у Гарри забрезжила внезапная догадка — он вспомнил шепот Кингсли и то слабое дуновение.
— Долорес, — сказал Фадж с видом человека, решившего покончить с чем-то раз и навсегда, — сегодняшняя встреча — та, которая, по нашим сведениям, все-таки состоялась…
— Да, — сказала Амбридж, снова взяв себя в руки, — да… так вот, мисс Эджком поставила меня в известность, и я немедленно отправилась на восьмой этаж в сопровождении нескольких учеников, заслуживающих доверия, дабы поймать виновников на месте преступления. Однако их, по-видимому, предупредили об этом, ибо, поднявшись на восьмой этаж, мы обнаружили, что они разбегаются в разные стороны. Впрочем, это неважно. У меня есть все их имена: мисс Паркинсон заглянула в Выручай-комнату в поисках улик, и они там нашлись.
И, к ужасу Гарри, она вынула из кармана список имен, висевший на стене в Выручай-комнате, и протянула его Фаджу.
— Как только я увидела в этом списке фамилию Поттера, мне стало ясно, с чем мы имеем дело, — понизив голос, сказала она.
— Отлично, — сказал Фадж, и по его лицу расползлась улыбка, — отлично, Долорес. И… ничего себе!
Он взглянул на Дамблдора, который до сих пор стоял рядом с Мариэттой, держа палочку в опущенной руке.
— Вы видели, как они себя называют? — медленно произнес Фадж. — Отряд Дамблдора!
Дамблдор шагнул вперед и взял у Фаджа пергамент. Он посмотрел на список, составленный Гермионой полгода назад, и на несколько мгновений словно потерял дар речи. Затем поднял глаза, улыбаясь.
— Что ж, игра окончена, — просто сказал он. — Вам угодно получить от меня письменное признание, Корнелиус? Или довольно будет устного, при свидетелях?
Гарри заметил, как Макгонагалл и Кингсли переглянулись. На их лицах был написан страх. Он не понимал, что происходит; Фадж, видимо, тоже.
— Признание? — протянул министр. — Что… я не…
— Отряд Дамблдора, Корнелиус, — сказал Дамблдор, все еще улыбаясь, и помахал списком имен перед носом Фаджа. — Не Поттера, а Дамблдора.
— Но…
Вдруг выражение лица у министра изменилось: он понял. Испуганно отступив назад, он с воплем вновь отскочил от огня.
— Вы? — прошептал он, опять наступая на тлеющую мантию.
— Именно, — любезно подтвердил Дамблдор.
— Так это организовали вы?
— Я, — ответил Дамблдор.
— Вы набрали учеников в свой… в свой отряд?
— Сегодня должна была состояться первая встреча, — сказал Дамблдор, кивая. — Просто ради проверки — захотят ли они присоединиться ко мне. Разумеется, теперь я вижу, что совершил ошибку, пригласив мисс Эджком.
Мариэтта кивнула. Фадж перевел взгляд с нее на Дамблдора; его грудь раздулась.
— Так это был заговор против меня! — завопил он.
— Именно, — весело подтвердил Дамблдор.
— НЕТ! — выкрикнул Гарри.
Кингсли метнул на него предостерегающий взгляд, Макгонагалл угрожающе расширила глаза, но Гарри внезапно понял, что собирается сделать Дамблдор, и не мог этого допустить.
— Нет… Профессор Дамблдор!
— Не кричи, Гарри, иначе тебе придется покинуть мой кабинет, — спокойно произнес Дамблдор.
— Да, помолчите, Поттер! — пролаял Фадж, который все еще смотрел на Дамблдора, выкатив глаза, со смешанным выражением ужаса и радости. — Так-так-так… я пришел сюда, рассчитывая выгнать Поттера, а вместо этого…
— Вместо этого получили повод арестовать меня, — улыбаясь, сказал Дамблдор. — Это все равно что потерять кнат и найти галеон, верно?
— Уизли! — закричал Фадж. Он буквально дрожал от восторга. — Уизли, вы записали все, что он сказал? У вас есть его признание?
— Да, сэр, записал, сэр! — живо отозвался Перси. Его нос был забрызган чернилами — так быстро он строчил на пергаменте.
— И то, что он пытался создать отряд для борьбы с Министерством, и то, что он замышлял дурное против меня?
— Да, сэр, все есть, сэр! — радостно откликнулся Перси, проглядывая свои записи.
— Что ж, замечательно. — В голосе Фаджа звучало ликование. — Немедленно отошлите копию ваших записей в «Ежедневный пророк», Уизли. Если попадется быстрая сова, мы сможем поспеть к утреннему выпуску! — Перси стрелой вылетел из комнаты, хлопнув дверью, и Фадж снова повернулся к Дамблдору. — А вы сейчас под конвоем отправитесь в Министерство. Там вам предъявят официальное обвинение, а суда вы будете дожидаться в Азкабане!
— Ах, — вздохнул Дамблдор, — ну вот. Так я и знал, что мы наткнемся на это маленькое затруднение.
— Затруднение? — сказал Фадж. Его голос все еще звенел от восторга. — Не вижу никаких затруднений, Дамблдор!
— Мне очень жаль, — виновато сказал Дамблдор, — но боюсь, что их вижу я.
— Неужели?
— Да. Дело в том, что вы заблуждаетесь, полагая, что я — как это говорится? — пойду с вами по-хорошему. Я вовсе не собираюсь идти по-хорошему, Корнелиус. У меня нет абсолютно никакого желания сидеть в Азкабане. Конечно, я мог бы оттуда сбежать, но зачем тратить время? Скажу вам честно, что могу придумать миллион способов провести его с гораздо большей пользой.
Лицо Амбридж краснело на глазах, можно было подумать, что ее голова наливается кипятком. Фадж уставился на Дамблдора с очень глупым видом, точно ошеломленный внезапной затрещиной. Потом из его горла вырвался тихий сдавленный возглас, и он оглянулся на Кингсли и человека с короткими седыми волосами — единственных участников этой сцены, до сих пор хранивших молчание. Коротышка подбодрил Фаджа кивком и двинулся вперед. Гарри увидел, как его рука будто бы случайно скользнула к карману.
— Не стоит, Долиш, — вежливо сказал Дамблдор. — Я уверен, что вы прекрасный мракоборец — недаром же вы получили «превосходно» по всем ЖАБА, — но если вы попытаетесь… э-э… применить силу, я вынужден буду причинить вам вред.
Человек по имени Долиш заморгал. Вид у него при этом был довольно дурацкий. Он посмотрел на Фаджа, словно не знал, что делать дальше, и надеялся получить от министра подсказку.