— Уже под Бирмингемом, — радостно сообщил Стэн в ответ на незаданный вопрос Гарри, пока Рон поднимался с пола. — Ты сам-то как? Летом про тебя много писали в газете, только хорошего ничего. Я говорю Эрну: не похож был, говорю, на психа, когда с нами ехал, — было бы видать, правильно?
Он вручил им билеты и продолжал восхищённо глазеть на Гарри. Очевидно, Стэну было всё равно, псих перед ним или нет, главное, что знаменитый и про него пишут в газете. «Ночной рыцарь» опасно вилял, обгоняя поток автомобилей по внутренней полосе. Гарри увидел, что Гермиона закрыла глаза ладонями, довольный Сыч качался у неё на плече.
БАХ!
Кресла снова поехали назад — «Ночной рыцарь» перескочил с Бирмингемской автострады на тихий извилистый просёлок. Живые изгороди по обе стороны резво отскакивали от дороги, когда автобус брал очередной поворот. Затем они ввалились на центральную улицу людного городка, оттуда выскочили на обдуваемую всеми ветрами дорогу на возвышенности — и каждый раз это сопровождалось оглушительным «БАХ!».
— Я передумал, — проворчал Рон, в шестой раз поднимаясь с пола, — больше не хочу кататься на этой штуке.
Мотаясь по проходу, к ним двигался Стэн:
— Слышь, следующая остановка — Хогвартс. Эта важная тётка, что с вами, велела подбросить вас вне очереди. Сейчас, только высадим мадам Марш… — Снизу донёсся звук рвотных потуг и наконец жуткий плеск. — Ей малость нехорошо.
Через несколько минут «Ночной рыцарь» затормозил перед маленьким баром, проворно уклонившимся от тарана. Слышно было, как Стэн помогает спуститься незадачливой мадам Марш и как с облегчением переговариваются её соседи на втором этаже. Автобус рванул с места, набрал скорость и…
БАХ!
Они уже катят по заснеженному Хогсмиду. В переулке мелькнула «Кабанья голова» с отрубленной головой на скрипучей вывеске. Снежные хлопья лепятся к ветровому стеклу. Вот и ворота Хогвартса.
Люпин и Тонкс помогли им вынести вещи, потом вышли попрощаться. Гарри кинул взгляд на автобусные этажи — со всех трёх на них смотрели пассажиры, прижавшись носами к окнам.
— На территории вы будете в безопасности, — сказала Тонкс, проверив взглядом пустынную дорогу. — Удачного семестра.
— Будьте здоровы, — говорил Люпин, по очереди пожимая руку ребятам. Последним был Гарри, остальные уже прощались с Тонкс. — Слушай, — он понизил голос, — я знаю, ты не любишь Снегга, но он превосходный окклюменист, и все мы, включая Сириуса, хотим, чтобы ты научился защищать себя. Так что старайся, ладно?
— Хорошо, постараюсь, — невесело ответил Гарри, глядя на преждевременно изрезанное морщинами лицо. — До встречи.
Вшестером, волоча чемоданы, они побрели по скользкой дорожке к замку. Гермиона уже говорила о том, что к вечеру надо связать несколько шапок для эльфов. Когда подошли к дубовым дверям замка, Гарри оглянулся назад: «Ночного рыцаря» и след простыл, и он, подумав о завтрашнем вечернем уроке, почти пожалел, что не остался в автобусе.
Весь следующий день Гарри со страхом ожидал вечернего занятия. Утренний сдвоенный урок зельеварения отнюдь не рассеял его тревоги: Снегг был враждебен, как всегда. Ещё больше испортили ему настроение члены ОД, непрерывно подходившие с вопросом, соберёт ли он их сегодня вечером.
— Сообщу вам обычным способом, когда будет сбор, — снова и снова повторял он. — Сегодня не могу. Мне надо… короче, на лекарственные зелья.
— Ты проходишь лекарственные зелья? — презрительно спросил Захария Смит, поймав его после обеда в вестибюле. — Да ты, наверно, вообще ни бум-бум. Снегг никогда не давал дополнительных уроков.
Он чванливо отошёл, и Рон, прожигавший глазами его спину, поднял волшебную палочку и, нацелившись между лопаток, спросил:
— Колдануть его? Отсюда ещё достану.
— Да брось, — грустно сказал Гарри. — Сейчас все так будут думать. Что совсем глупый…
— Привет, Гарри, — раздался голос у него за спиной. Он повернулся: Чжоу.
— А, — внутри у него что-то подпрыгнуло. — Привет.
— Гарри, мы будем в библиотеке, — решительно сказала Гермиона, схватив Рона за локоть и направляя к мраморной лестнице.
— Как встретил Рождество? — спросила Чжоу.
— Неплохо.
— А у нас прошло как-то тихо. — Вид у неё был почему-то смущённый. — Тут… в будущем месяце нас отпустят в Хогсмид — читал объявление?
— Что? А, нет, я ещё не смотрел на доску.
— Ну да, в Валентинов день.
— Понятно, — сказал Гарри, не понимая, зачем она ему это говорит. — Ты, наверное, хочешь…
— Только если ты, — живо ответила она.
Гарри растерялся и чуть не сказал: «Ты, наверно, хотела узнать, когда будет сбор ОД?» — но речь шла явно не об этом.
— Я… не знаю…
— Конечно, если не хочешь… — удручённо сказала она. — Не расстраивайся… Ещё увидимся.
Она отошла. Гарри смотрел ей вслед, лихорадочно соображая. И вдруг до него дошло. Чжоу! Эй… Чжоу! Он побежал за ней, догнал на полпути к лестнице.
— Ты хочешь пойти со мной в Хогсмид в Валентинов день?
— Да-а-а! — Чжоу заулыбалась и покраснела.
— Хорошо, тогда договорились. — От радости, что день всё-таки не пропал зря, он буквально взлетел наверх, чтобы перехватить перед вечерними уроками Рона и Гермиону.
Однако к шести часам тепло, согревавшее его с тех пор, как он назначил встречу Чжоу, уже не могло одолеть озноба, усиливавшегося с каждым шагом, который приближал его к кабинету Снегга.
Он постоял перед дверью, самой ненавистной сейчас на земле, набрал в грудь воздуха, постучался и вошёл.
Сумрачная комната была уставлена полками с сотнями стеклянных банок, где плавали в разноцветных зельях слизистые кусочки животных и растений. В одном углу стоял шкаф с ингредиентами, в краже которых Снегг — не без оснований — заподозрил когда-то Гарри. Внимание его, однако, привлёк стол, на котором стояла освещённая свечой мелкая каменная чаша, с резными рунами и символами. Гарри узнал её сразу: Омут памяти Дамблдора. Зачем она здесь? Из сумрака донёсся холодный голос Снегга. Он вздрогнул.
— Закройте за собой дверь, Поттер.
Гарри исполнил приказ с ощущением, что сам запирает себя в тюрьме. Когда он вернулся в комнату, Снегг вышел на свет и молча указал на кресло перед столом. Гарри сел, Снегг тоже сел и, не мигая, смотрел на Гарри холодными чёрными глазами; каждая чёрточка его лица выражала неудовольствие.
— Итак, Поттер, вы знаете, зачем вы здесь, — сказал он. — Директор попросил меня обучать вас окклюменции. Могу только надеяться, что к ней вы обнаружите больше способностей, чем к зельям.
— Понятно, — сказал Гарри.
— Возможно, это не обычные занятия, Поттер, — злобно прищурясь, сказал Снегг, — тем не менее я по-прежнему ваш преподаватель, и, обращаясь ко мне, вы всякий раз будете именовать меня «сэр» или «профессор».
— Да… сэр, — сказал Гарри.
Снегг продолжал смотреть на него, сузив глаза.
— Итак, окклюменция. Как я уже объяснил вам на кухне у вашего любезного крёстного, этот раздел магии позволяет оградить сознание от магического вторжения и влияния.
— А почему профессор Дамблдор считает, что мне это нужно, сэр? — спросил Гарри, глядя Снеггу в глаза, но сомневаясь, что получит ответ.
Снегг помолчал, а затем презрительно произнёс:
— Наверняка вы уже догадались сами, Поттер? Тёмный Лорд весьма сведущ в легилименции…
— А это что такое? Сэр.
— Это умение извлекать чувства и воспоминания из чужого ума…
— Он умеет читать мысли? — спросил Гарри, услышав в этом подтверждение своих страхов.
— В вас нет тонкости, Поттер. — Тёмные глаза Снегга блеснули. — Вы не понимаете тонких различий. Это одна из причин ваших плачевных успехов в зельеварении.
Снегг помолчал, смакуя это оскорбление, и продолжал:
— Только маглы рассуждают о «чтении мыслей». Ум — не книга, которую можно раскрыть, когда заблагорассудится. Мысли не напечатаны внутри черепа, чтобы их мог изучить всякий любопытный. Мозг — сложный и многослойный орган — по крайней мере, у большинства людей, Поттер. — Он усмехнулся. — Верно, однако, что те, кто овладел легилименцией, способны при определённых условиях проникнуть в сознание своих жертв и правильно интерпретировать добытые сведения. В частности, Тёмный Лорд почти всегда знает, когда ему кто-то лжёт. Только искушённые в окклюменции способны подавить чувства и воспоминания, противоречащие лжи, и, таким образом, говорить неправду в его присутствии, не опасаясь разоблачения.
Что бы там ни говорил Снегг, легилименция смахивала на чтение мыслей, и Гарри это совсем не нравилось.
— Значит, он может узнать, что мы сейчас тут думаем? Сэр.
— Тёмный Лорд находится на значительном удалении, а территория Хогвартса ограждена многими древними заклятиями и чарами, дабы обеспечить физическую и духовную безопасность тех, кто на ней находится. Время и пространство в магии существенны, Поттер. Для легилименции часто необходим зрительный контакт.
— Хорошо, зачем же тогда мне изучать окклюменцию?
Снегг смотрел на Гарри, проводя по губам длинным тонким пальцем.
— Обычные законы на вас, по-видимому, не распространяются, Поттер. Заклятие, которое не смогло вас убить, кажется, создало некую связь между вами и Тёмным Лордом. По всем признакам, в те периоды, когда ваш ум наиболее расслаблен и уязвим — например, во сне, — вы улавливаете мысли и эмоции Тёмного Лорда. Директор полагает, что этому надо положить конец. Он хочет, чтобы я научил вас закрывать свой ум от Тёмного Лорда.
Сердце у Гарри опять зачастило. Что-то тут не вяжется.
— Но почему профессор Дамблдор хочет это прекратить? Мне это не особенно нравится, но ведь оказалось полезно — разве нет? В смысле… я увидел, как змея напала на мистера Уизли, а если бы не увидел, профессор Дамблдор не смог бы его спасти — так ведь, сэр?
С минуту Снегг смотрел на него, всё так же водя по губам пальцем. Потом заговорил медленно и раздельно, взвешивая каждое слово:
— Судя по всему, до последнего времени Тёмный Лорд не подозревал о связи, существующей между вами. До сих пор вы, по-видимому, воспринимали его чувства и улавливали его мысли неведомо для него. Однако видение, случившееся у вас незадолго до Рождества…