- Хагрид, - прошептала она настолько тихо, что ее голос едва перекрывал сопение спящего существа. – Кто это там?
Гарри ее вопрос показался нелепым. Он и сам собирался задать тот же вопрос, но сформулировал бы его иначе: «Что это там?»
- Хагрид, ты же нас уверял, - продолжала Гермиона, и палочка начала подрагивать в ее руке, - ты уверял нас, что ни один из них не согласился пойти с тобой!
Гарри переводил непонимающий взгляд с Гермионы на Хагрида, а когда на него наконец снизошло озарение, он присмотрелся к холму, и у него перехватило дыхание от ужаса.
Гигантский земляной холм, на котором хватило бы места всем троим, то приподнимался, то опускался в ритм с глубоким рокочущим дыханием. Собственно, холм вовсе не был холмом. Это явно была чья-то сгорбленная спина…
- Он… это… не хотел со мной идти, - признался Хагрид, и в его голосе прозвучало отчаяние. – Но не мог я там его оставить, Гермиона, не мог!
- Но почему? – чуть не плача спросила Гермиона. – Как же так? Ох, Хагрид!
- Мне так думалось, - принялся объяснять Хагрид, который и сам был готов расплакаться, - что коли я приведу его сюда да привью чуток хороших манер… то тогда смогу его отсюдова вывести и доказать всем, что он и мухи не обидит!
- Мухи не обидит?! – взвизгнула Гермиона, а Хагрид тотчас зашикал, чтобы она замолчала, и исступленно замахал руками. Исполинское существо громко закряхтело и заворочалось во сне. – Это ведь он тебя избивал! Вот откуда у тебя все эти увечья!
- Он силушки своей еще не ведает! – горячо воскликнул Хагрид. – Но он учится помаленьку, и руки уже не так распускает…
- Значит, ты поэтому целых два месяца до дома добирался, - задумчиво проговорила Гермиона. – Ах, Хагрид, зачем ты привел его сюда, раз он этого не хотел? Разве ему не лучше было остаться со своими народом?
- Они обижали его, Гермиона, потому что он такой маленький! – с горечью сказал Хагрид.
- Маленький? – всплеснула руками Гермиона. – Это он-то маленький?
- Как же я мог оставить его там, - дрогнувшим голосом сказал Хагрид, и по его разукрашенному синяками лицу полились потоки слез в заросли бороды. – Он же… братка мой!
Гермиона ошарашенно смотрела на него, раскрыв рот.
- Хагрид, - медленно протянул Гарри, - называя его «браткой», ты хочешь сказать…
- Ну… не совсем братка… наполовину, - уточнил Хагрид. – Когда матушка моя покинула батюшку, она сошлась с другим великаном, и у них народился вот этот самый Гробб…
- Гробб? – удивился Гарри.
- Ну… так уж у него выходит, когда он имя свое выговаривает, - расстроенно вздохнул Хагрид . – По-английски он мало знает… Я его учу помаленьку… Она-то, видать, и его любила не боле, чем меня… У великанш только те ребятишки подходящими считаются, которые здоровенными крепышами народились, а этот ростом не вышел, в нем всего-то шестнадцать футов…
- Малютка, что и говорить! – заметила Гермиона с сарказмом, который больше походил на истерику. – Прямо крошка!
- Его там совсем запинали… не мог я его оставить…
- А что, мадам Максим тоже была согласна взять его с собой? – спросил Гарри.
- Ну, она… в общем, она понимала, что для меня это уж больно важно, - сказал Хагрид, нервно сплетая и расплетая огромные пальцы. – Но… он ее шибко утомил, чего уж там говорить… так что домой мы возвращались разными дорогами… Но она обещалась держать все в секрете…
- Как ты сумел тайно доставить его сюда? – спросил Гарри.
- Мы потому так долго и добирались, - объяснил Хагрид, – что передвигаться могли только нехожеными тропами по ночам. Ходить-то он умеет шустро, коли есть охота, да только он все больше назад рвался…
- Ах, Хагрид, лучше бы ты позволил ему вернуться! – простонала Гермиона, тяжело опустившись на ствол поваленного дерева и закрыв лицо руками. – И что, спрашивается, ты будешь делать с буйным великаном, который к тому же не желает здесь находиться?
- Ну, знаешь… «буйный» - это уж чересчур, - сказал Хагрид, все так же нервно сжимая и разжимая пальцы. – Ну, случалось, поколачивал он меня, коли бывал в душевном расстройстве, но он исправляется прямо-таки на глазах, обвыкается помаленьку…
- А тогда для чего эти канаты? – спросил Гарри.
Он только что заметил канаты невообразимой толщины, тянувшиеся от стволов самых крупных из близстоящих деревьев до того места, где на земле лежал к ним спиной свернувшийся гигантским калачом Гробб.
- Ты вынужден держать его на привязи? – тихо спросила Гермиона.
- Ну… вроде того… - признался Хагрид, поглядывая на нее с тревогой. – Я ведь… того… говорил уже… он силушки-то своей пока не ведает…
Гарри наконец понял, отчего в этой части леса столь странным образом отсутствовала любая живность.
- Так какая помощь тебе требуется от меня, Гарри и Рона? – робко спросила Гермиона.
- Чтобы вы приглядывали за ним, - сказал Хагрид, и его голос дрогнул. – Когда меня здесь уже не будет.
Гарри и Гермиона обменялись унылыми взглядами, и Гарри с досадой вспомнил о своем обещании выполнить все, о чем бы Хагрид его ни попросил.
- Что… что именно ему понадобится? – спросила Гермиона.
- Харчей или еще чего такого ему не надобно, - тотчас оживился Хагрид. – Харчи он и сам умеет добывать. Птицы, олени или другая какая живность… А нужна ему компания. Мне бы только знать, что его не бросят и помогать станут помаленьку… вразумлять…
Гарри не ответил и оглянулся на спящее поблизости гигантское существо. В отличие от Хагрида, который был не схож с обычными людьми разве что из-за своих габаритов, Гробб казался странным уродцем. То, что Гарри попервоначалу принял за замшелый валун справа от земляного холма, оказалось головой Гробба. По отношению к туловищу, она была непропорционально крупной, что отличало ее от человеческой головы, и напоминала шар, покрытый короткими жесткими завитками цвета папоротника. Сверху виднелось очертание массивного уха, а сама голова опиралась прямо на плечи, поскольку шея была либо слишком короткой, либо вовсе отсутствовала. Под одеянием, похожим на грязную бурую толстовку, сшитую вкривь и вкось из шкур животных, угадывалась широченная спина, которая вздымалась при каждом вдохе, растягивая грубые швы. Ноги Гробб поджал под себя, и были видны лишь гигантские грязные подошвы, напоминавшие пару наехавших друг на друга саней.
- Ты хочешь, чтобы мы его всему обучали? – вяло спросил Гарри. До него только что дошел смысл предостережения Фиренце. Его затея ни к чему не приведет. Будет лучше, если он от нее откажется. Конечно, другие обитающие в Лесу существа не могли не знать о бесплодных попытках Хагрида обучить Гробба английскому языку…
- Вот именно… Ему довольно будет, коли вы с ним просто поговорите разок-другой, - с надеждой подхватил Хагрид. – Я так смекаю, что ежели он обучится разговаривать с людьми, так сообразит, что мы все его любим и не хотим отпускать…
Гарри посмотрел на Гермиону и уперся в ее взгляд из-под пальцев, закрывавших лицо.
- Что-то я вдруг по Норберту заскучал, - сказал Гарри, а Гермиона в ответ кисло хмыкнула.
- Значит, вы согласны? – обрадовался Хагрид, не разобрав слов Гарри.
- Мы… - вяло протянул Гарри, понимая, что отступать некуда. – Мы постараемся, Хагрид…
- Я знал, что могу на вас положиться, - сказал Хагрид, заливаясь слезами радости и утирая их носовым платком. – Но вы не больно себя затрудняйте… У вас ведь экзамены на носу, я знаю… Кабы вам удавалось хоть разок в неделю пробираться сюда в мантии-невидимке, чтобы словечком с ним перемолвиться… Сейчас я его разбужу… чтобы, значит, с вами познакомить…
- Что?.. Нет! – вскрикнула Гермиона, вскочив на ноги. – Хагрид, нет, не буди его, нам вовсе не обязательно…
Однако Хагрид уже перешагнул через ближайший ствол дерева и направился к Гроббу. Отойдя футов на десять, он поднял с земли длинный сломанный сук, бодро кивнул Гарри с Гермионой через плечо и со всей силы ткнул Гробба в спину.
Великан издал рев, который эхо разнесло по спящему лесу. Птицы с криком выпорхнули из верхушек деревьев и умчались прочь, а громадная махина Гробб между тем уже медленно поднимался. Земля содрогнулась, когда он оперся на исполинскую ладонь, помогая себе встать на четвереньки, а затем повернул голову, чтобы посмотреть, кто или что нарушило его покой.
- Как ты, Гроббушка? – обратился к нему Хагрид с деланой радостью, пятясь и держа наготове сук, чтобы в случае необходимости снова ткнуть им Гробба. – Хорошо поспал?
Гарри и Гермиона отступили подальше, не спуская при этом с великана глаз. Гробб стоял на четвереньках между двумя деревьями, которые он еще не успел вырвать с корнем, а Гарри с Гермионой смотрели снизу вверх на его невообразимо огромное лицо, напоминавшее вышедшую из-за облаков тусклую луну, такую же круглую. Черты лица Гробба были как будто вытесаны в гигантском валуне: короткий, бесформенный нос, перекошенный рот, желтые кривые зубы, величиной с кирпич. Маленькие глаза грязно-болотного цвета были слегка припухшими - он еще не до конца проснулся. Гробб поднес грязные кулаки с костяшками размером с крикетные шары к глазам, размашисто их потер, а потом вдруг с невероятным проворством вскочил на ноги.
- Боже мой! – Гарри услышал, как рядом с ним взвизгнула Гермиона.
Деревья, к которым был привязан за лодыжки и запястья Гробб, зловеще затрещали. Великан, как и говорил Хагрид, ростом был не меньше шестнадцати футов. Сонно оглядевшись по сторонам, он дотянулся огромной, размером с пляжный зонт, ручищей до макушки сосны, схватил птичье гнездо и, не обнаружив там птиц, перевернул его с недовольным рычанием. Хагрид тотчас вскинул вверх руки и прикрыл голову, защищаясь от яиц, которые полетели вниз, словно гранаты.
- Послушай, Гроббушка, - крикнул Хагрид, с опаской поглядывая вверх на случай новых яйцеметаний, - я привел тебе новых друзей. Помнишь, я тебе обещал? Помнишь, говорил, что они приглядят за тобой, коли мне доведется отлучиться ненадолго? Помнишь, Гроббушка?