- И вовсе не отлично! – возмутилась Гермиона. – Она обвиняет в этом Хагрида, вы что, забыли? А мы вовсе не хотим, чтобы Хагрида выгнали с работы!
- Она не может все свалить на него, он ведь сейчас ведет урок, - резонно заметил Гарри, махнув рукой в сторону окна.
- Ох, Гарри, как же можно быть настолько наивным! Неужели ты и впрямь думаешь, что Амбридж будет дожидаться каких-то доказательств? – всплеснула руками Гермиона и, раскипятившись не на шутку, умчалась в спальню для девочек, оглушительно хлопнув за собой дверью.
- Какая чудесная, кроткая девочка, - едва слышно промолвил Рон и подтолкнул вперед своего ферзя, чтобы тот атаковал одного из коней Гарри.
Дурное настроение Гермионы не проходило все выходные, однако Гарри с Роном не особо на этом зацикливались, поскольку почти все время упорно занимались, готовясь к экзамену по зельям, назначенному на понедельник. Больше всего Гарри опасался именно этого экзамена, и чутье подсказывало ему, что вот тут-то и наступит конец его чаяниям стать Светоносцем. Письменная часть экзамена и вправду оказалась весьма непростой, но Гарри все же рассчитывал получить высшие баллы за вопрос о зелье Полиджюс. Секрет был в том, что еще на втором году обучения Гарри в обход запрета принимал это зелье и теперь мог с предельной точностью описать его действие.
Послеобеденная практическая часть экзамена прошла вовсе не так ужасающе, как он себе нафантазировал. В отсутствие Снэйпа Гарри чувствовал себя более непринужденно, чем обычно во время приготовления зелий. Сидевший рядом с ним Невилл и тот казался куда веселее – таким Гарри еще ни разу не видел его на уроках по зельям. Когда профессор Марчбанкс объявила: «Прошу всех отойти от котлов, экзамен окончен», Гарри закупорил свой флакон с образцом зелья, понимая, что, возможно, и не получит за свою работу высший балл, но в целом с ней справился.
- Впереди всего четыре экзамена, - устало вздохнула Парвати Патил, возвращаясь вместе с остальными в Гриффиндорскую гостиную.
- Всего! – желчно бросила Гермиона. – Лично мне еще арифмологию сдавать, а более трудный предмет надо еще поискать!
Остальные предпочли не отвечать на ее колкость, и Гермионе не удалось ни на ком выместить свое дурное настроение. Правда, в гостиной она все же цыкнула на группку не в меру развеселившихся первокурсников, однако только этим ей и пришлось удовольствоваться.
Во вторник Гарри настроился наилучшим образом сдать экзамен по уходу за магическими существами, чтобы не нанести урон репутации Хагрида. Практическая часть экзамена проходила в послеобеденные часы на опушке Заповедного леса. В качестве первого задания ученики должны были отыскать взъеда среди дюжины ежей (фокус заключался в том, чтобы поочередно предлагать им всем молоко; взъеды, существа с магическими иглами, обладавшими многими ценными свойствами, были до крайности подозрительны, и если усматривали в чьих-либо действиях желание их отравить, то приходили в неистовство). Дальше ученикам требовалось показать, как следует правильно обращаться с древошныриками, после чего им предстояло накормить и почистить огнеметных крабов, исхитрившись при этом не получить тяжелых ожогов. Последнее задание заключалось в том, чтобы из множества видов корма выбрать правильную диету для захворавшего единорога.
Гарри заметил Хагрида, который с тревогой следил за ходом экзамена из окна своей хижины. Когда экзаменовавшая Гарри низенькая ведьмочка-толстушка с улыбкой сообщила ему, что он может идти, Гарри потихоньку показал Хагриду два поднятых вверх больших пальца, а затем отправился обратно в замок.
Назначенный на утро среды теоретический экзамен по астрономии прошел достаточно успешно. Гарри одолевали сомнения, правильно ли он указал названия всех спутников Юпитера, но теперь, по крайней мере, он уже точно знал, что ни один из них не был покрыт льном. Послеобеденное время было отдано экзамену по прорицаниям, поскольку для проведения теоретической части экзамена по астрономии необходимо было дожидаться ночи.
Экзамен по прорицаниям прошел на редкость неудачно – притом, что Гарри и так не рассчитывал на сколько-нибудь достойный результат. Магический кристалл вел себя строптиво и ни за что не желал расставаться со своими секретами – Гарри с равным успехом мог бы пытаться что-либо разглядеть на поверхности стола. Когда он приступил к гаданию по чайным листьям, то окончательно смешался и предрек профессору Марчбанкс скорую встречу с шарообразным, темным, клеклым чужестранцем. Завершился экзамен полным провалом, когда, читая по ее руке, Гарри перепутал линию жизни с линией ума и поведал ей, что она вообще-то должна была распрощаться с жизнью еще в прошлый вторник.
- Ну, тут у нас не было никаких шансов, - хмуро заметил Рон, поднимаясь вместе с Гарри по мраморной лестнице. У Гарри отлегло от сердца после рассказа Рона о том, как он в подробностях описывал экзаменатору урода с бородавкой на носу, которого разглядел в магическом кристалле, а, подняв глаза, понял, что все это время описывал отражение самого экзаменатора.
- Напрасно мы вообще подписались на этот дурацкий предмет, - вздохнул Гарри.
- Зато теперь мы сможем с ним расстаться навсегда.
- Ага, - кивнул Гарри. – Хватит делать вид, будто нас сильно беспокоит, что случится, если Юпитер вдруг закорешится с Ураном…
- И теперь мне глубоко наплевать, если чаинки в моей чашке сложатся в слова: «Сдохни, Рон» … Я просто выброшу их в мусорное ведро, где им самое место.
Гарри начал было смеяться, но, завидев подбегавшую к ним Гермиону, тотчас перестал – на всякий случай, чтобы ее не дразнить.
- Похоже, я справилась с арифмологией, - объявила Гермиона, и у Гарри с Роном словно гора свалилась с плеч. – У нас еще есть время до ужина просмотреть карты звездного неба…
Пробило одиннадцать, и они поднялись на вершину Астрономической башни. Ночь, тихая и безоблачная, идеально подходила для наблюдения за звездами. Луна струила серебристый свет на окрестности замка, а в воздухе стояла легкая прохлада. Когда телескопы были настроены и профессор Марчбанкс отдала команду, все приступили к заполнению карт звездного неба, которые она раздала.
Профессор Марчбанкс вместе с профессором Тофти прохаживались между ними, наблюдая за тем, как ученики фиксируют на карте точное положение звезд и планет, глядя на них в телескоп. Ничто не нарушало тишину, кроме шуршания пергамента, поскрипывания десятков перьев, да эпизодического пощелкивания какого-нибудь телескопа при его повороте на штативе. Так прошло полчаса, а потом и час; небольшие квадратики света, лившегося на землю из окон, постепенно исчезали: повсюду в замке гасли огни.
Однако едва Гарри закончил наносить на карту созвездие Орион, как в точности под той частью перил на смотровой площадке, где он стоял, открылись парадные двери, и из замка заструился свет на лужайку и начинавшуюся за ней каменную лестницу. Регулируя положение телескопа, Гарри невзначай бросил взгляд на крыльцо и углядел пять или шесть вытянутых теней, которые перемещались по ярко освещенной траве. Затем двери захлопнулись, и все снова погрузилось во тьму.
Гарри вернулся к телескопу, настроил резкость и стал наблюдать за Венерой. Он уже собрался нанести на карту местоположение планеты, но тут что-то отвлекло его внимание. С зависшим над пергаментом пером он стал всматриваться в темноту лужайки, которую пересекали какие-то люди, числом около полдюжины. Если бы они не двигались, а серебристые лучи не скользили по их головам, они были бы неразличимы в темноте. И все же, даже с такого расстояния Гарри показалась знакомой походка самой низкорослой и коренастой фигуры, шагавшей впереди группы.
Гарри гадал, что могло заставить Амбридж покинуть замок заполночь, да к тому же в компании еще пятерых человек. Услышав за спиной легкое покашливание, Гарри вспомнил, что все еще находится на экзамене. Координаты Венеры улетучились из его памяти, и он лихорадочно приник к окуляру телескопа, а заново отыскав планету на небе, еще раз приготовился нанести ее на карту. Внезапно его до предела обостренный слух уловил отдаленный стук, эхом разлетевшийся по опустевшим угодьям замка, а за стуком тотчас последовал глухой лай огромного пса.
Гарри отдернул голову от телескопа, чувствуя, как заколотилось сердце. Окна хижины Хагрида были освещены, и на их фоне мелькали силуэты тех самых людей, которые только что пересекли темную лужайку. Дверь распахнулась, и Гарри отчетливо увидел, как через порог переступили шестеро человек, казавшиеся крошечными издалека. Затем дверь захлопнулась, и все погрузилось в тишину.
У Гарри стало тревожно на душе. Он оглянулся на Рона с Гермионой: интересно, а они заметили то, что видел он? В этот момент к нему сзади приблизилась профессор Марчбанкс, и, чтобы у нее не сложилось впечатление, будто он подглядывает в чужие работы, он второпях склонился над картой, делая вид, что вносит новые пометки. В действительности он напряженно всматривался вдаль поверх перил, пытаясь увидеть происходящее в хижине. Между тем фигуры пришельцев перемещались за окнами, порой заслоняя собой свет.
Гарри почувствовал, как взгляд профессора Марчбанкс жжет ему затылок, и снова приложил глаз к окуляру, направив телескоп на Луну, хотя зафиксировал ее положение еще час назад. Профессор Марчбанкс двинулась дальше, и одновременно со стороны хижины полетел громкий рев, который эхо донесло до самой вершины Астрономической башни. Несколько учеников по соседству с Гарри оторвались от телескопов и обратились взорами к хижине Хагрида.
Профессор Тофти еще раз многозначительно кашлянул.
- Не теряйте концентрации, мальчики и девочки, - негромко сказал он.
Большинство ребят вернулись к своим телескопам. Гарри, глянув влево, увидел, что Гермиона, словно остолбенев, неотрывно смотрит в сторону хижины Хагрида.
- Эхем… до конца экзамена двадцать минут, - предупредил профессор Тофти.