- Нам самим это было любопытно, - сказал Рон, ухватившись за возможность продолжить разговор в нормальном тоне теперь, когда Гарри успокоился и перестал кричать. – Он вернулся домой, весь раздувшийся от важности – даже больше, чем обычно, если такое можно себе вообразить – и сообщил папе, что ему предложили должность в администрации самого Фаджа. Да и должность-то весьма привлекательная для того, кто лишь год назад окончил Хогвартс: Младший Референт Министра. Он, по всей видимости, рассчитывал, что папа обомлеет от счастья.
- Но только папа совсем не обомлел, - угрюмо вставил Фред.
- А почему? – спросил Гарри.
- Ну, Фадж, похоже, лютует в Министерстве: устроил за всеми тотальную слежку, чтобы никто не вступал в контакт с Дамблдором, - сказал Джордж.
- Имя Дамблдора сегодня в Министерстве звучит, как бранное слово, - сказал Фред. – Там все думают, что он своими рассказами о возвращении Сам-Знаешь-Кого нарочно наводит тень на плетень.
- По словам папы, Фадж высказался весьма недвусмысленно: кто поддерживает Дамблдора, тот может убираться из Министерства, - добавил Джордж.
- Проблема в том, что Фадж подозревает папу: ему известно, что они дружны с Дамблдором, к тому же он всегда считал его немного с приветом из-за его увлеченности магглами…
- Но какое отношение ко всему этому имеет Перси? – спросил Гарри, окончательно запутавшись.
- Самое прямое. Папа считает, что Фадж хочет держать Перси при себе с одной только целью: чтобы он шпионил за всеми нами, а заодно и за Дамблдором.
Гарри легонько присвистнул.
- Бьюсь об заклад, что Перси пришел в восторг от такого предложения.
Рон горько усмехнулся.
- Он буквально впал в неистовство. Говорил, что… в общем, наговорил кучу ужасных вещей, что, мол, с первого дня работы в Министерстве вынужден мучиться из-за скверной репутации папы, что папа напрочь лишен всякого честолюбия, и поэтому нам всегда… ну, сам понимаешь… не хватало денег…
- Не может быть! – ошарашенно воскликнул Гарри, а Джинни зашипела, как разозленная кошка.
- Именно так, - тихо сказал Рон. – Более того, он заявил, что только идиот станет якшаться с Дамблдором, потому что Дамблдор не сегодня-завтра нарвется на большие неприятности и утянет папу за собой на дно, а вот он, Перси, никогда не выйдет за границы своей преданности Министерству. И если его родители вознамерились встать на путь предательства, то он готов публично откреститься от своей семьи. Собрал вещи и той же ночью ушел из дома. Теперь живет в Лондоне.
Гарри чертыхнулся про себя. К Перси, в отличие от других братьев, он никогда не испытывал особой симпатии, но он и представить не мог, что тот способен высказать подобное мистеру Уизли в лицо.
- Мама была в отчаянии, - продолжил Рон. – Сам знаешь, слезы и все такое. Приехала в Лондон, чтобы попробовать его вразумить, но он захлопнул дверь перед самым ее носом. Как он себя ведет, когда встречается с папой на работе – не знаю, скорое всего, в упор его не замечает.
- Но Перси-то не может не знать, что Волдеморт вернулся, - задумчиво проговорил Гарри. – Он ведь не дурак и должен понимать, что родители не стали бы так рисковать, не имея веских доказательств…
- Между прочим, во время скандала было упомянуто и твое имя, - сказал Рон, украдкой глянув на Гарри. – Перси сказал, что единственным доказательством является твое слово… и что… по его мнению, оно мало что значит.
- Перси слишком серьезно относится к тому, что печатают в «Ежедневном прорицателе», - язвительно вставила Гермиона, и все кивнули в знак согласия.
- О чем это вы? – непонимающе спросил Гарри, глядя на остальных. Те боязливо покосились на него.
- А ты… разве ты не получал «Ежедневный прорицатель»? – с тревогой спросила Гермиона.
- Получал, разумеется! – сказал Гарри.
- А ты… внимательно читал? – спросила Гермиона еще более нервно.
- Ну, уж точно не все подряд от начала до конца, - оборонительно выпалил Гарри. – Если бы там было что-нибудь о Волдеморте, то это появилось бы на первой полосе, разве не так?
Всех передернуло при упоминании этого имени. Гермиона принялась торопливо объяснять:
- Чтобы отыскать это сообщение, тебе и в самом деле надо было все читать от корки до корки, поскольку… ну, в общем, не было недели, чтобы они не упоминали твоего имени.
- Но я бы заметил…
- Нет, если ты просматривал только первую полосу, - покачала головой Гермиона. – Я говорю не о передовице. Они вбрасывали твое имя походя, превратив его в постоянный объект для насмешек.
- Как это?
- Все это просто мерзко, - сказала Гермиона, старательно усмиряя гнев. – Короче, дело Риты живет и процветает.
- Но она ведь, вроде, больше не кропает для них свои статейки?
- Нет, свое обещание она держит – да у нее и выбора нет, - добавила Гермиона с довольным видом. – Но начало всему этому положила именно она.
- Чему «этому»? – спросил Гарри, теряя терпение.
- Послушай, тебе ведь известна ее писанина о том, что с тобой повсюду случаются обмороки, что шрам тебя беспокоит и все такое прочее?
- Ну, да, - протянул Гарри, которому нелегко было выкинуть из памяти все те небылицы, что публиковала о нем Рита Твитер.
- В общем, они выставляют тебя этаким дезориентированным простачком, который жаждет всеобщего внимания и воображает себя великим трагедийным героем, или что-то в этом роде, - скороговоркой выпалила Гермиона, полагая, видимо, что скорость сгладит неприятное впечатление от сказанных ею слов. – Они не упускают случая пройтись на твой счет какой-нибудь язвительной репликой. Если рождается на свет очередная дичайшая история, то они нарекают ее «байкой в стиле Гарри Поттера», а случись что-нибудь нелепое - немедленно появляется комментарий: «Будем надеяться, что обойдется без шрама на лбу, иначе нас настоятельно попросят теперь и этому тоже поклоняться» …
- Я вовсе не нуждаюсь в том, чтобы мне поклонялись! – с жаром воскликнул Гарри.
- Я знаю, Гарри, - поспешила успокоить его Гермиона, и в ее лице появился испуг. – Правда, знаю. Но ты понимаешь, какова их цель? Слепить из тебя образ того, кому нельзя верить. Готова поспорить на что угодно, что это дело рук Фаджа. Они пытаются внушить рядовым волшебникам, что ты просто смешной недоумок, который вечно плетет всякие небылицы ради того, чтобы постоянно быть в центре внимания.
- Я об этом не просил… я к этому не стремился… Волдеморт убил моих родителей! – взорвался Гарри. – Я стал известным из-за того, что он убил моих родителей, но не смог убить меня! Кому нужна такая известность? Неужели они не понимают, что я бы все отдал, только бы…
- Мы знаем, Гарри! – горячо воскликнула Джинни.
- Разумеется, о том, что на тебя напали дементоры, сообщить не удосужились, - сказала Гермиона. – Получили приказ об этом умолчать, иначе разразился бы большой скандал: дементоры, вышедшие из-под контроля! Не упомянули они и о том, что ты нарушил Международный закон о соблюдении секретности – прямо-таки странно, ведь это бы так хорошо увязывалось с созданным ими образом хвастуна-недоумка. Мы считаем, что они сейчас просто ждут, пока тебя исключат из школы, а вот тогда-то и начнут действовать в полную силу… ну, то есть, если тебя исключат, естественно, - поспешно добавила она. – Но так не должно быть, иначе они нарушат свои же собственные законы – им не на чем строить обвинение.
Разговор снова переключился на предстоящее слушание, а Гарри не хотелось об этом даже думать. Он погрузился было в поиски новой темы, однако от этой необходимости его избавил звук шагов, долетевший до них со стороны лестницы.
- Полундра!
Фред резко дернул к себе Оперативное ухо; раздался громкий щелчок, и они с Джорджем исчезли. Пару секунд спустя в дверном проеме возникла фигура миссис Уизли.
- Собрание закончилось, теперь можете спуститься на ужин. Все горят нетерпением увидеть тебя, Гарри. А кто разбросал навозные бомбы около кухонной двери?
- Хитрюга, - солгала Джинни, даже не покраснев. – Он обожает с ними играть.
- Ясно, - сказала миссис Уизли. – Я поначалу решила, что это Криччер, он вечно затевает какие-нибудь нелепости. А вы не забудьте, что в коридоре можно разговаривать только шепотом. Джинни, почему у тебя такие грязные руки? Чем ты занималась все это время? Будь любезна их вымыть как следует перед едой…
Обернувшись к ребятам, Джинни скорчила недовольную гримаску, после чего вышла из комнаты вслед за матерью, оставив Гарри наедине с Роном и Гермионой. Друзья с опаской поглядывали на Гарри, словно побаивались, что теперь, когда посторонних в комнате не было, он снова начнет кричать. Заметив их нервозность, Гарри почувствовал легкий укол совести.
- Послушайте… - начал было он, но Рон энергично замотал головой, а Гермиона проговорила едва слышно:
- Мы, Гарри, догадывались, что ты разозлишься, и мы ни в чем тебя не обвиняем; но и ты тоже должен понять: мы делали все для того, чтобы переубедить Дамблдора.
- Да все я понимаю, - скупо заметил Гарри.
Ему захотелось поскорее сменить тему, поскольку от одной только мысли о Дамблдоре все внутри у него начинало вновь клокотать от гнева.
- Кто такой Криччер? – спросил он.
- Это местный домовой эльф, - пояснил Рон. – Совсем чокнутый. Впервые такого встречаю.
- И никакой он не чокнутый, - нахмурилась Гермиона.
- Его самое сокровенное желание состоит в том, чтобы ему отсекли голову и прицепили ее на декоративную тарелку, рядом с его матушкой, - раздраженно буркнул Рон. – Это, по-твоему, нормально?
- Ну, даже если он слегка со странностями, то его вины в том нет…
Рон бросил на Гарри многозначительный взгляд.
- Гермиона все никак не расстанется с блевотой…
- Это не «блевота»! - с жаром воскликнула Гермиона. – Это Благотворительная Лига Единения Волшебников и Трудолюбивых Эльфов, и не одна я так считаю; по мнению Дамблдора, мы и к Криччеру должны относиться с добротой…