Он вдруг исчез из атриума и оказался стиснутым кольцами твари с красными глазами, спеленутым так туго, что уже не понимал, где заканчивается он сам и где начинается тварь. Они были спаяны, связаны болью, и от этого не было избавления…
А когда тварь заговорила, то использовала его, Гарри, и сквозь агонизирующую боль он почувствовал, как двигаются его губы…
- Давай, убей меня, Дамблдор…
Ослепленный болью, Гарри умирал, а все его существо рвалось на волю, но тварь использовала его снова и снова…
- Раз смерть – ничто, убей мальчишку, Дамблдор…
Хоть бы боль ушла, думал Гарри… Пусть он покончит с нами… Давай, Дамблдор… Смерть – ничто по сравнению с этим…
И тогда я снова увижусь с Сириусом…
По мере того, как сердце Гарри наполнялось чувствами, кольца твари распускались, боль отступала, и теперь Гарри оказался лежащим на полу лицом вниз, без очков, которые где-то затерялись; его сотрясал озноб, будто лежал он не на деревянной, а на ледяной поверхности…
Между тем эхо разносило по атриуму голоса – больше голосов, чем должно было быть. Открыв глаза, Гарри увидел свои очки – они валялись у ног охранявшей его обезглавленной статуи, только теперь она, вся в трещинах, неподвижно лежала на спине. Гарри нацепил очки и, слегка приподняв голову, увидел прямо перед собой искривленный нос Дамблдора.
- С тобой все в порядке, Гарри?
- Да, - ответил Гарри. Его била такая дрожь, что он с трудом удерживал голову на весу. - В порядке… а где Волдеморт, и где… кто все эти… что происходит…
Атриум был полон людей. До блеска отполированный пол отражал изумрудно-зеленое пламя, вспыхивавшее во всех каминах, расположенных вдоль одной из стен и выпускавших потоки волшебников и волшебниц. Дамблдор помог Гарри подняться на ноги, и тогда Гарри увидел, как миниатюрные золотые статуи домового эльфа и гоблина ведут Корнелиуса Фаджа, явно пребывающего в состоянии крайнего изумления.
- Он был здесь! – кричал маг в ярко-красной мании с собранными в конский хвост волосами. Он активно жестикулировал в сторону золотых обломков на противоположной стороне атриума, где еще пару мгновений назад находилась Беллатрисса, удерживаемая статуей.
- Я сам его видел, господин Министр, голову даю на отсечение, это был Сами-Знаете-Кто, он схватил эту женщину и трансглюкировал с ней!
- Да знаю я, Уильямсон, знаю, я и сам его видел! – заикаясь, пробормотал Фадж. Он был в пижаме, поверх которой был накинут плащ в тонкую полоску, и отдувался так, словно только что преодолел рысцой не одну милю. – Мерлинова борода… и где… здесь... в Министерстве Магии... силы небесные… это же немыслимо… подумать только… как такое возможно?
- Не сочтите за труд спуститься вниз в Канцелярию мистерий, Корнелиус, - сказал Дамблдор после того, как убедился, что Гарри ничто больше не угрожает. Он выступил вперед, а только что заполнившие атриум маги осознали наконец факт его присутствия (одни вскинули палочки, другие застыли в изумлении, статуи эльфа и гоблина зааплодировали, а Фадж вздрогнул так сильно, что едва не выскочил из домашних тапочек). – Там вы найдете кое-кого из беглых Смертеглодов, которые были заключены в камеру смертников; теперь они связаны заклятьем Анти-трансглюк и ожидают вашего решения об их участи.
- Дамблдор! – охнул Фадж, ополоумев от неожиданности. – Вы… здесь… я… я…
Он в исступлении оглянулся на Светоносцев, которых привел с собой, и явно был на грани того, чтобы скомандовать: «Схватить его!»
- Корнелиус, я готов вступить в схватку с вашими людьми – и снова победить! – громоподобно изрек Дамблдор. – Но всего пару минут назад вы сами воочию убедились в том, что я в течение всего года говорил правду. Лорд Волдеморт возвратился, а вы целых двенадцать месяцев гонялись за невиновным. Но пришло время одуматься!
- Я… не… ну… - в смятении озирался по сторонам Фадж, словно рассчитывая на то, что кто-нибудь ему подскажет, как быть и что делать. Так ничего и не дождавшись, он пробормотал: - Очень хорошо… Доулиш! Уильямс! Спускайтесь в Канцелярию мистерий и проверьте… Дамблдор, вы… вы должны мне рассказать… этот фонтан Магического Братства… что с ним такое? – лепетал он, окончательно расклеившись и в ужасе глядя на разбросанные по полу останки статуй мага, волшебницы и кентавра.
- Мы сможем это обсудить после того, как я отошлю Гарри Поттера обратно в Хогвартс, - сказал Дамблдор.
- Гарри… Гарри Поттера?
Фадж резко развернулся и вперил взор в Гарри, который все так же стоял у стены рядом с рухнувшей статуей, охранявшей его во время схватки Дамблдора с Волдемортом.
- Он з-здесь? – занервничал Фадж. – Почему… Как так?
- Я все объясню, - повторил Дамблдор, - после того, как отошлю Гарри обратно в школу.
Он отошел от фонтана в сторону – туда, где на полу лежала золотая голова мага. Наведя на нее палочку, он тихо проговорил:
- Портус.
Голову окутало синее свечение, несколько секунд она вибрировала, постукивая о деревянный пол, а потом затихла.
- Послушайте, Дамблдор! – вдруг оживился Фадж, когда Дамблдор поднял золотую голову и направился с ней к Гарри. – Никто не давал вам разрешения на создание портпроводника! И у вас нет права заниматься подобными вещами, да еще и в присутствии Министра Магии, и вы… вы…
Дамблдор бросил на него властный взгляд поверх полумесяцев очков, и тот сразу умолк.
- Вы издадите приказ убрать из Хогвартса Долорес Амбридж, - сказал Дамблдор. – Вы отдадите распоряжение своим Светоносцам прекратить преследование моего преподавателя по уходу за магическими существами, чтобы он смог вернуться к выполнению своих обязанностей. Вам же я смогу уделить... – Дамблдор извлек из кармана часы с двенадцатью стрелками и глянул на них, - полчаса своего времени, и этого, думаю, будет более чем достаточно, чтобы обсудить случившееся сегодня. После этого я вернусь в школу. Если вам в дальнейшем потребуется какая-либо помощь, без колебаний обращайтесь ко мне непосредственно в Хогвартс. Письма на имя Ректора будут доставлены мне без промедления.
Фадж смотрел на него, вытаращив глаза и разинув рот, а его лицо под копной взъерошенных седых волос заливалось краской.
- Я… вы…
Дамблдор повернулся к нему спиной.
- Возьмись за портпроводник, Гарри.
Он протянул Гарри золотую голову статуи, и тот прикоснулся к ней рукой, уже нисколько не заботясь о том, куда направляется и что с ним будет дальше.
- Увидимся через полчаса, - тихо промолвил Дамблдор. – Раз… два… три…
Гарри испытал знакомое ощущение, будто его внезапно дернули за крючок, расположенный где-то в середине живота. Ноги оторвались от полированного деревянного пола; исчезли и атриум, и Фадж, и Дамблдор, и его понесло вперед в водовороте красок и звуков…
Глава 37УТРАЧЕННОЕ ПРОРОЧЕСТВО
Гарри вновь ощутил под ногами твердь, колени его подогнулись, а золотая голова мага гулко ударилась об пол. Оглядевшись, Гарри понял, что прибыл в кабинет Дамблдора.
За время отсутствия хозяина кабинет озаботился тем, чтобы привести себя в порядок. Хрупкие серебряные приборы заняли свои привычные места на тонконогих столиках и с безмятежным стрекотом пускали легкие облачка дыма. Портреты прежних Ректоров дремали, откинувшись в своих креслах или привалившись к рамам. Гарри выглянул в окно. На горизонте вырисовывалась тонкая бледно-зеленая линия, дышащая прохладой: близился рассвет.
Гарри была невыносима эта давящая тишина, которую нарушали лишь единичные всхрапывания или посапывания обитателей портретов. Если бы портретам было дано отражать то, что творилось в их душах, они бы кричали от боли. Учащенно дыша, Гарри прошелся по элегантному, умиротворенному кабинету, гоня от себя мысли – но тщетно… от них некуда было деться…
Это из-за него погиб Сириус, и вина полностью лежала на нем. Если бы он, Гарри, по собственной дурости не попался в ловушку Волдеморта, если бы он не принял видение за реальность, если бы прислушался к словам Гермионы о том, что Волдеморт мог делать ставку на его страсть к героизму…
Это невозможно было пережить, и думать об этом было тошно. Внутри него образовалась страшная пустота, в которую он не желал погружаться. Это была черная дыра, в которой раньше был Сириус, а теперь его там не стало, и Гарри не желал оставаться одни в этой бездонной пустоте, потому что просто не мог этого вынести.
Обитатель картины, висевшей за его спиной, громко всхрапнул, и Гарри услышал непринужденный голос:
- Ах… это ты, Гарри Поттер…
Финеас Нигеллус широко зевнул и потянулся, не спуская при этом с Гарри внимательных глаз.
- Ну, и что же привело тебя сюда в столь ранний час? – наконец задал он вопрос. – Вход в этот кабинет закрыт для всех, кроме его законного владельца. Или это сам Дамблдор отправил тебя сюда? Только не говори мне, что… - он опять смачно зевнул. – Неужели очередное послание для моего никчемного праправнука?
Гарри будто потерял дар речи. Финеас Нигеллус ничего не знал о гибели Сириуса, но Гарри не решался сообщить ему о случившемся. Произнести это вслух означало поставить точку – окончательную, несокрушимую, необратимую.
Постепенно начали просыпаться и обитатели других портретов. Гарри, опасаясь расспросов, быстро пересек кабинет и схватился за дверную ручку.
Дверь не поддалась. Он был заперт внутри кабинета.
Дородный волшебник с красным носом, чей портрет висел прямо над письменным столом Дамблдора, подал голос:
- Это, надеюсь, следует расценивать так, что Дамблдор скоро к нам вернется?
Гарри обернулся и встретил взгляд волшебника, который с интересом его разглядывал. Он кивнул. Снова потянув дверную ручку у себя за спиной, он убедился в том, что дверь по-прежнему заперта.