не может жить один, пока жив другой… Обладающий силой, способной победить Темного Лорда, будет рожден на излете седьмого месяца…»
Медленно вращающаяся фигура профессора Трелони погрузилась в серебристую субстанцию и исчезла.
Кабинет же погрузился в мертвую тишину. Ни Дамблдор, ни Гарри, ни портреты не проронили ни слова. Даже Фоукс умолк.
- Профессор Дамблдор? – тихо позвал Гарри Дамблдора, который по-прежнему изучающе глядел в Архивариум, погруженный в свои мысли. – Означает ли это… Что это означает?
- Это означает, - отозвался Дамблдор, - что тот единственный, кто сможет навсегда разделаться с Волдемортом, был рожден в конце июля шестнадцать лет назад. Его родителями были те, кто трижды бросил вызов Волдеморту.
У Гарри возникло ощущение, будто вокруг него сжимается кольцо. Ему снова стало трудно дышать.
- То есть, это я?
Несколько мгновений Дамблдор внимательно разглядывал его сквозь очки.
- Вся странность в том, Гарри, - тихо заговорил он наконец, - что в пророчестве Сибиллы речь, возможно, шла вовсе не о тебе. Оно могло быть применимо к двоим мальчикам из магического сообщества. Оба родились в тот год в конце июля, родители обоих входили в Орден Феникса, и им трижды удавалось ускользнуть от Волдеморта. Одним из них, разумеется, являешься ты, а второй – это Невилл Лонгботтом.
- Но тогда… отчего же на пророчестве значилось мое имя, а не имя Невилла?
- Ярлык был официально изменен после того, как Волдеморт напал на тебя еще в младенчестве, - пояснил Дамблдор. – Хранитель Зала Пророчеств посчитал очевидным, что речь в пророчестве Сибиллы шла именно о тебе, потому-то Волдеморт и пытался тебя убить.
- Но все же… это могу оказаться и не я?
- Боюсь, Гарри, - медленно промолвил Дамблдор, словно каждое слово давалось ему с трудом, - в том, что это ты, нет никаких сомнений.
- Но вы сказали, что и Невилл родился в конце июля… и его родители…
- Ты упускаешь из виду вторую часть пророчества, где упомянут главный отличительный признак мальчика, который сможет одолеть Волдеморта… Волдеморт сам «отметит его как равного себе». Он так и поступил, выбрав при этом тебя, а не Невилла. Он наделил тебя этим шрамом, который стал для тебя одновременно и благом, и проклятием.
- Но мог же он сделать неправильный выбор! – воскликнул Гарри. – Он вполне мог отметить не того!
- Он выбрал того, от кого, по его мнению, исходила наибольшая опасность, - сказал Дамблдор. – И, заметь, Гарри, он остановил свой выбор не на носителе чистой крови (что, по его убеждению, является тем единственным, чем должен обладать истинный волшебник), а на полукровке, коим является и он сам. Еще до встречи с тобой он, как зеркале, видел в тебе себя, а наградив тебя этим шрамом, он тебя не убил, как рассчитывал, но наделил силой, позволившей тебе ускользнуть от него – и не единожды, а целых четыре раза, чего не сумели сделать ни твои родители, ни родители Невилла.
- Но зачем он так поступил? – спросил Гарри, который словно погрузился в холодное оцепенение. – Зачем было пытаться убить меня еще в младенчестве? Не лучше ли было подождать, пока мы станем старше, и посмотреть, от кого из нас исходит реальная опасность, а уж потом убивать…
- Возможно, это был бы более здравый подход, - сказал Дамблдор, - однако Волдеморт не владел полным текстом пророчества. Трактир «Кабанья голова», который Сибилла выбрала из-за его дешевизны, с давних времен притягивает, я бы сказал, более оригинальную клиентуру, чем «Три метлы». Никто, находясь в этом заведении, не может гарантировать, что его не подслушивают, в чем недавно убедились ты и твои друзья, а в ту ночь и я сам. Конечно, когда я отправился на встречу с Сибиллой Трелони, мне и в голову не могло прийти, что я услышу нечто значимое, нечто такое, что могло представлять интерес для любителей чужих тайн. Мне… вернее, нам повезло в том, что злодея достаточно быстро обнаружили и вышвырнули вон из трактира.
- Значит, он услышал всего лишь…
- Всего лишь первую часть пророчества, в которой предсказано рождение мальчика в июле от родителей, которые трижды бросали вызов Волдеморту. Следовательно, он не мог уведомить своего хозяина о том, что, нападая на тебя, он отмечает тебя как равного себе и рискует передать тебе свою силу. Вот потому-то Волдеморт и не догадывался о подстерегавшей его опасности, поэтому и не посчитал, что умнее было бы выждать какое-то время или хотя бы попытаться узнать больше. Он не подозревал, что твоя сила станет «недосягаемой для Темного Лорда»…
- Но это не так! – вырвалось у Гарри. – У меня нет силы, которая превосходила бы его собственную, я не смог бы сегодня ночью биться так, как это делал он, я не умею овладевать чужим сознанием… и я не умею убивать людей…
- В Канцелярии мистерий есть одна комната, - перебил его Дамблдор, - которая всегда заперта. В ней заключена сила, одновременно более прекрасная и более ужасная, чем смерть, чем разум человека, чем силы природы. И эта сила, возможно, является самым загадочным объектом для изучения. Ты этой самой силой наделен безмерно, в то время как Волдеморт не обладает даже малой ее толикой. Именно эта сила побудила тебя броситься спасать Сириуса. Эта же сила уберегла твое сознание от того, чтобы им завладел Волдеморт, поскольку он не может обретаться в теле того, чья душа полна этой самой столь ненавистной ему силы. В конце концов, то, что ты так и не научился закрывать свое сознание, не имело никакого значения. Тебя спасло твое сердце.
Гарри закрыл глаза. Если бы он не кинулся спасать Сириуса, Сириус был бы сейчас жив… Он задал следующий вопрос, уже не заботясь о том, что услышит в ответ, а больше ради того, чтобы отсрочить момент, когда на него неизбежно нахлынут мысли о Сириусе.
- А в конце пророчества… было что-то вроде… «не может жить один…»
- «… пока жив другой», - закончил Дамблдор.
- Стало быть, - мучительно черпал Гарри слова из бездонного колодца своего отчаяния, - означает ли это, что… в конце концов один вынужден будет убить другого?
- Да, - признал Дамблдор.
Они долго молчали. Далеко за стенами кабинета слышались голоса – это ученики спускались в Большой зал на ранний завтрак. Невозможно было поверить, что еще оставались те, кто испытывал голод, кто не разучился смеяться, кто не знал или не желал знать о том, что Сириус Блэк навсегда покинул этот мир. Теперь Гарри уже казалось, что Сириус где-то далеко, за миллионы миль от него, хотя какая-то крошечная частичка его сознания все еще верила, что если бы он тогда откинул с арки вуаль, его оттуда приветствовал бы Сириус своим характерным смехом, напоминавшим собачий лай…
- Я еще кое-что обязан тебе объяснить, - нерешительно проговорил Дамблдор. – Ты, думаю, задавался вопросом, почему я не назначил тебя префектом. Должен признаться… я счел, что на тебя и так слишком много всего навалилось.
Гарри взглянул на Дамблдора и увидел, как по его лицу катится слеза и исчезает в длинной серебряной бороде.
Глава 38ВТОРАЯ ВОЙНА НАЧИНАЕТСЯ
ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Министр Магии Корнелиус Фадж подтвердил в пятницу в своем кратком заявлении, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся в страну и вновь находится в состоянии боевой готовности.
«С глубоким прискорбием я вынужден признать, что маг, величающий себя Лордом… ну, вы понимаете, о ком я… жив и по-прежнему среди нас, - заявил репортерам Фадж, казавшийся изможденным и сконфуженным. – С не меньшим прискорбием мы сообщаем о массовом демарше дементоров Азкабана, выразивших отказ продолжать службу в Министерстве. Есть основания полагать, что в настоящее время дементоры перешли под командование вышеозначенного Лорда.
«Мы настоятельно призываем всех представителей мира магии не терять бдительности. В настоящее время Министерство готовит к публикации руководство по базовым правилам защиты себя и своего жилища, и в течение ближайшего месяца оно будет бесплатно доставлено всем семьям магического сообщества».
Заявление Министра вызвало переполох в мире магии, поскольку не далее, как в прошлую среду, от Министерства поступили заверения, что «упорные слухи о том, что Сами-Знаете-Кто якобы разворачивает среди нас прежнюю активность, являются абсолютно лживыми».
Подробности событий, приведших к тому, что Министерство столь радикально сменило риторику, по-прежнему весьма туманны, однако, по некоторым сведениям, в четверг вечером Тот-Кого-Нельзя-Называть проник в здание Министерства Магии вместе с группой своих ближайших сторонников (известных как Смертеглоды).
Альбус Дамблдор, восстановленный в должности Ректора школы колдовства и чародейства Хогвартс, а также в статусе Верховного Патрона Международной конфедерации магов и Главного Чародея Визенгамота, прошлой ночью был недоступен для комментариев. На протяжении всего года он настаивал на том, что Сами-Знаете-Кто не исчез, вопреки всеобщим ожиданиям и надеждам, но собирает армию, чтобы еще раз попытаться захватить власть. Что же касается Мальчика, Который Уцелел…
- Вот видишь, Гарри, я так и знала, что тебя никак не обойдут стороной, - сказала Гермиона, выглядывая из-за газеты.
Гарри сидел на койке Рона в больничном крыле, и они оба слушали Гермиону, которая зачитывала им вслух статью с первой полосы «Воскресного прорицателя». В ногах ее кровати уютно устроилась Джинни - мадам Помфри в два счета починила ее щиколотку. Невилл, чей нос аналогичным образом обрел прежние размер и форму, расположился в кресле между двумя койками. Блажена, которая тоже заскочила навестить друзей, читала последний номер «Каламбуриста», держа журнал вверх ногами, и, похоже, не слышала ничего из того, что говорила Гермиона.
- Он, стало быть, теперь снова превратился в «Мальчика, Который Уцелел», - угрюмо буркнул Рон. – Перестал быть хвастливым психопатом, так, что ли?