- Неужели возможно, чтобы было столько домашних заданий! – сокрушенно простонал Рон.
- А кто тебе мешал вчера вечером выполнить часть заданий? – спросила Гермиона. – И где это, интересно, тебя носило?
- Где-где… просто захотелось прогуляться, - увернулся Рон от прямого ответа.
Гарри стало ясно, что не один он скрытничает.
* * *
Второй сеанс наказания прошел так же тяжело, как и первый. Кожа на тыльной стороне ладони Гарри на этот раз покраснела и воспалилась намного быстрее; Гарри подумал, что процесс заживления теперь уже не будет идти так гладко. Скоро следы от пера врежутся в руку, и тогда Амбридж наконец будет удовлетворена. Гарри ни разу не позволил себе застонать от боли и с первой до последней секунды, пока она не отпустила его опять далеко за полночь, не проронил иных слов, кроме «добрый вечер» и «спокойной ночи».
Положение с выполнением домашних заданий приняло уже критический оборот, поэтому, вернувшись в Гриффиндорскую гостиную совершенно опустошенным, он все же не отправился спать, а открыл учебники и принялся писать эссе о свойствах лунного камня по заданию Снэйпа, и закончил его лишь в половине третьего ночи. Он понимал, что эссе получилось весьма посредственным, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Он просто обязан был сдать хоть что-нибудь, иначе последует новое дисциплинарное наказание, теперь уже от Снэйпа. Затем он на скорую руку ответил на вопросы, которые подготовила для них профессор МакГонагалл, кое-как слепил тезисы о правильном обращении с древошныриками для профессора Труххль-Дуб, после чего, едва держась на ногах, добрел до кровати, рухнул на постель прямо в одежде поверх покрывала и в ту же секунду заснул.
* * *
Четверг пролетел в мареве смертельной усталости. Рон тоже засыпал на ходу, хотя Гарри и не мог понять, в чем причина. Третий сеанс наказания для Гарри ничем не отличался от двух предыдущих, разве что рана на руке после двухчасового выписывания слов «Я не должен лгать» уже больше не затягивалась, и из нее сочилась кровь. Когда поскрипывание пера на мгновение стихло, профессор Амбридж подняла голову.
- Ну, вот, - мягко проговорила она, выйдя из-за стола и приблизившись к Гарри, чтобы глянуть на его руку. – Прекрасно. Это станет для вас напоминанием, не так ли? На сегодня хватит.
- Нужно ли мне завтра снова приходить? - спросил Гарри и взялся за портфель левой рукой, испытывая жгучую боль в правой.
- А как же, - сказала профессор Амбридж, улыбаясь своей безбрежной улыбкой. – Думаю, урок усвоится достаточно глубоко, если мы поработаем еще вечерок.
Никогда до этого Гарри и в голову не приходило, что может появиться преподаватель, которого он станет ненавидеть больше, чем Снэйпа, но теперь, шагая обратно в Гриффидорскую башню, он не мог не признать, что у Снэйпа появился конкурент. Порочная дрянь, думал он, поднимаясь по лестнице на седьмой этаж, порочная, извращенная, спятившая старая…
- Рон?
Добравшись до верхней лестничной площадки, Гарри повернул направо и чуть не врезался в Рона, который с метлой в руках притаился за статуей Лаклана Тщедушного. Увидев Гарри, он резко отшатнулся и предпринял неловкую попытку спрятать за спину свое новенькое «Чудо-помело 11».
- Что ты тут делаешь?
- Да… ничего. А вот ты что тут делаешь?
Гарри нахмурился.
- Да ладно, мне-то ты можешь сказать! Почему ты тут прячешься?
- Я… в общем, я прячусь от Фреда с Джорджем, если тебе уж так необходимо знать, - сказал Рон. – Они только что здесь прошли с целой оравой первокурсников; похоже, они опять ставят на них свои опыты. Ну, то есть, в гостиной они теперь уже не могут этим заниматься, поскольку там за ними зорко следит Гермиона.
Он говорил очень быстро и был крайне взволнован.
- А метла-то тебе для чего? Ты что, летал? – спросил Гарри.
- Я-то? Ну… ладно, скажу, если не будешь смеяться, - будто защищаясь, ответил Рон, и его румянец с каждой секундой становился все ярче. – Я… я подумал, отчего бы не поучаствовать в испытаниях на место хранителя ворот в Гриффиндорской сборной, раз уж у меня теперь есть приличная метла. Вот и все. Теперь можешь смеяться.
- Не вижу ничего смешного, - сказал Гарри. Рон часто заморгал. – Это отличная идея! Вот будет классно, если и ты будешь в сборной! Я ведь ни разу не видел тебя в роли хранителя ворот. У тебя хорошо получается?
- Неплохо, - сказал Рон, у которого словно гора с плеч свалилась после слов Гарри. – Чарли, Фред и Джордж всегда ставили меня на ворота, когда практиковались в игре во время каникул.
- Так ты, выходит, сегодня тренировался?
- Каждый вечер тренируюсь, начиная со вторника… правда, самостоятельно. Я пробовал наложить чары на квоффл, чтобы он летел в ворота, но это не так-то просто, поэтому не знаю, будет ли толк. – Рон нервничал, и что-то, казалось, его сильно тревожило. – Фред с Джорджем животы надорвут от смеха, когда я появлюсь на испытаниях. Они и так меня постоянно достают с тех пор, как я стал префектом.
- Жаль, что меня там не будет, - с горечью проговорил Гарри, направляясь вместе с Роном в общую гостиную.
- Да, и мне тоже жаль… Гарри, что это у тебя с рукой?
Гарри, который только что потер нос свободной правой рукой, поспешил ее спрятать, но успех имел такой же, как и Рон со своей метлой.
- Просто порезался… пустяки…
Но Рон схватил руку Гарри и поднес ее к глазам. Несколько мгновений он молча вглядывался в слова, которые глубоко впечатались в кожу, затем, сильно побледнев, выпустил его руку.
- Но ты ведь говорил, что она задала тебе строчки писать!
Гарри немного поколебался, но потом подумал, что раз Рон рассказал ему все начистоту, то и он должен признаться в том, что происходило в кабинете у Амбридж.
- Вот старая карга! - тихо проговорил Рон тоном, полным отвращения, когда они остановились перед портретом Дородной Дамы, безмятежно дремавшей, прислонив голову к раме. – Да она просто извращенка! Ступай к МакГонагалл и обо всем расскажи!
- Нет, - тотчас возразил Гарри. – Я не допущу, чтобы она торжествовала, решив, будто добилась цели. Не доставлю ей такого удовольствия!
- Добилась цели! Ей это не должно сойти с рук!
- Я сомневаюсь, что МакГонагалл вправе ей указывать, - покачал головой Гарри.
- Тогда остается Дамблдор, расскажи все Дамблдору!
- Нельзя, - решительно заявил Гарри.
- Почему нельзя?
- У него своих проблем невпроворот, - объяснил Гарри, но это не было истинной причиной. Гарри не намерен был просить о помощи человека, который за все время ни разу не соблаговолил с ним поговорить.
- А мне кажется, тебе следует… - начал было Рон, но его перебила Дородная Дама, которая некоторое время наблюдала за ними спросонья, пока у нее не лопнуло терпение. – Вы пароль называть собираетесь, или я всю ночь должна слушать вашу болтовню?
* * *
Пятница выдалась такой же гнетущей и промозглой, как и вся предыдущая неделя. Войдя в Большой зал, Гарри машинально глянул на преподавательский стол, особо не рассчитывая увидеть там Хагрида, и мыслями тотчас обратился к более неотложным проблемам, таким как туча невыполненных домашних заданий и перспектива еще одного сеанса наказания у Амбридж.
Худо-бедно пережить этот день Гарри помогали две мысли: во-первых, он помнил о том, что учебная неделя почти что подошла к концу; во-вторых, у него была надежда на то, что, отбывая последнее наказание у Амбридж, каким бы кошмаром оно ни грозило обернуться, он при определенном везении сможет хотя бы издали увидеть, как будет проходить испытания Рон, так как окна ее кабинета выходили как раз на поле для квиддича. Это был, конечно, слабый лучик надежды, но Гарри радовался всему светлому, что способно было проникнуть сквозь окутывавшую его беспросветную тьму. Впервые за время пребывания в Хогвартсе учебный год начинался столь отвратительно.
Тем же вечером, ровно в пять, он постучал в дверь кабинета профессора Амбридж, искренне надеясь, что это в последний раз, и переступил порог кабинета, получив на то разрешение. На задрапированном кружевом столике его ждал чистый лист пергамента, а рядом лежало остро очиненное черное перо.
- Вы знаете, что нужно делать, мистер Поттер, - сладко улыбаясь, проговорила Амбридж.
Гарри взялся за перо и посмотрел в окно. Переместиться бы хоть на дюйм правее… Ему это удалось, когда он немного сдвинул стул, изображая, будто хочет сесть ближе к столу. Теперь из окна открывался вид на Гриффиндорскую сборную, игроки которой мелькали высоко над полем, а внизу у высоких шестов с кольцами выстроилось с полдюжины темных фигур, явно дожидавшихся своей очереди занять позицию у ворот. Гарри со своего места невозможно было определить, который из них Рон.
Я не должен лгать, принялся писать Гарри. Рана на правой руке открылась и снова стала кровоточить.
Я не должен лгать. Рана стала глубже, причиняя жгучую боль.
Я не должен лгать. По запястью заструилась кровь.
Гарри снова украдкой посмотрел в окно. Тот, кто охранял ворота, делал это крайне неудовлетворительно. Лишь на несколько секунд Гарри решился задержать взгляд на происходящем, и этих секунд хватило, чтобы Кейти Белл дважды поразила ворота. Втайне уповая на то, что хранителем ворот на этот раз был не Рон, Гарри опустил глаза к закапанному кровью пергаменту.
Я не должен лгать.
Я не должен лгать.
Гарри отводил глаза от пергамента всякий раз, как до его слуха долетал либо скрип пера Амбридж, либо звук отодвигаемого ящика стола - тогда он понимал, что это безопасный момент. Третий испытуемый проявил себя весьма неплохо, четвертый был совершенно безнадежен, пятый очень технично увернулся от бладжера, но затем замешкался и тут же пропустил совсем несложный мяч. Между тем за окном смеркалось, и Гарри сомневался, что ему удастся разглядеть шестого и седьмого.