Я не должен лгать.
Я не должен лгать.
Теперь уже весь пергамент был закапан его кровью, а руку пронзала нестерпимая боль. Когда он снова глянул в окно, на поле для квиддича опустилась ночь и полностью скрыла его из виду.
- Ну что же, давайте проверим, достаточно ли хорошо усвоен урок, - елейным голосом проговорила Амбридж спустя полчаса .
Она приблизилась к нему и своей кургузой ладонью с короткими, унизанными кольцами пальцами ухватила руку Гарри, чтобы проверить, насколько глубоко слова врезались в его плоть. И в тот же миг теперь уже не рука, а шрам на лбу полыхнул огнем, и эта новая боль отозвалась необъяснимым ощущением где-то в подреберье.
Гарри вырвал руку из ее хватки и вскочил на ноги, испепеляя ее взглядом. А она улыбалась в ответ во весь свой широкий, бесформенный рот.
- Как больно, правда? – бархатным голосом произнесла она.
Он не ответил. Сердце бешено колотилось. О чем она говорила? О руке? Или она поняла, какую боль он только что испытал в области шрама?
- Что же, мистер Поттер, думаю, вы меня услышали. Можете быть свободны.
Гарри схватил портфель и пулей вылетел из кабинета.
Спокойствие, только спокойствие, уговаривал он себя, галопируя вверх по лестнице. Необязательно все так, как тебе кажется…
- «Мимбулус Мимблетония»! – тяжело дыша, бросил он Дородной Даме, и та вновь открыла для него вход.
Он был встречен восторженным криком, едва только переступил порог гостиной. Навстречу ему бросился Рон с сияющей улыбкой на лице и кубком, наполненным сдобным элем, которым он на бегу заливал мантию.
- Гарри, я смог, меня приняли, я теперь хранитель ворот!
- Да ну? Это же здорово! - выдавил из себя Гарри, прилагая усилия к тому, чтобы улыбка была искренней, в то время как сердце продолжало неистово стучать, а рука кровоточила и причиняла страдание.
- Выпей сдобного эля, - сказал Рон и впихнул ему в руку бутылку. – До сих пор не могу поверить… А куда запропастилась Гермиона?
- Да вон она, - указал на стоявшее возле камина кресло Фред, потягивая сдобный эль. Гермиона тихо дремала в кресле, держа в руке наполненный кубок, готовый в любой момент опрокинуться.
- Вообще-то, когда я ей рассказал, она обрадовалась, - немного сник Рон.
- Пускай себе отдыхает, - поспешно сказал Джордж. Лишь пару секунд спустя Гарри заметил, что у некоторых из собравшихся вокруг них первокурсников явственно наблюдались следы носового кровотечения.
- Иди сюда, Рон, давай посмотрим, подойдет ли тебе старая спортивная мантия Оливера, - окликнула Рона Кейти Белл. – Если что, можно будет его имя заменить твоим…
Рон направился к Кейти, а к Гарри тотчас подошла Анджелина.
- Извини, Поттер, я была излишне резка с тобой, - сказала она. – Знаешь, быть капитаном сборной – дело нешуточное. Я уже начинаю думать, что порой зря придиралась к Вуду.
Анджелина бросила взгляд на Рона поверх своего кубка с выражением легкой досады на лице.
- Знаешь, он, конечно, твой лучший друг, но только посредственный из него хранитель ворот, - сказала она откровенно. – Впрочем, при должных тренировках он вполне может прибавить в мастерстве. Все-таки он родом из семьи, где умеют играть в квиддич. Честно говоря, я делаю ставку на то, что в дальнейшем он проявит себя лучше, чем это было сегодня. Викки Фрошибер и Джеффри Хупер показали себя в более выгодном свете, но только Хупер редкий зануда, вечно всем недоволен, а Викки состоит членом во всевозможных клубах и кружках. Она мне так прямо и заявила, что если тренировки помешают ее работе в Клубе кудесниц, то она отдаст предпочтение Клубу. Ну да ладно, главное, завтра в два часа у нас тренировка, смотри не пропусти ее на этот раз. И еще личная просьба: помогай во всем Рону, договорились?
Гарри кивнул, а Анджелина вновь присоединилась к Алисии Спиннет. Гарри переместился ближе к Гермионе и сел с ней рядом, уронив портфель на пол. Гермиона вздрогнула и открыла глаза.
- А, Гарри, это ты… Как хорошо все вышло с Роном, правда? – сказала она, еще не до конца проснувшись. – А я так уста-а-а-ала, - широко зевнула она. – До часу ночи новые шапочки вязала. Они исчезают буквально на глазах!
Гарри огляделся и увидел, что, действительно, повсюду в гостиной виднелись слегка закамуфлированные вязаные шапочки, полностью готовые к тому, чтобы очутиться в руках чересчур доверчивых домовых эльфов.
- Да, хорошо, - ответил Гарри, думая совсем о другом. Его не покидало ощущение, что если он сейчас же с кем-нибудь не поделится тем, что не давало ему покоя, то просто взорвется. – Послушай, Гермиона, только что у себя в кабинете Амбридж прикоснулась к моей руке…
Гермиона со всем вниманием выслушала его рассказ. Когда Гарри закончил, она задумчиво произнесла:
- Ты опасаешься, что Сам-Знаешь-Кто контролирует ее так же, как в свое время контролировал Квиррелла?
- Вообще-то, - Гарри убавил громкость, - всякое возможно, разве нет?
- Наверное, - проговорила Гермиона без особой, впрочем, уверенности в голосе. – Однако я не думаю, что он способен подчинить ее себе абсолютно, как Квиррелла, ведь теперь, возродившись, он обрел собственное тело, и чужое ему уже без надобности. Но держать ее под воздействием заклятья Империус он, думаю, может…
Пару мгновений Гарри молча следил за тем, как Фред, Джордж и Ли Джордан жонглируют пустыми бутылками из-под сдобного эля. Затем Гермиона сказала:
- Но ведь в прошлом году шрам у тебя болел сам по себе, без чьих бы то ни было прикосновений. Дамблдор, помнится, говорил, что это связано с тем, какие чувства испытывал в тот момент Сам-Знаешь-Кто. Я имею в виду, что это, возможно, никак и не связано с Амбридж, а просто чистое совпадение.
- В ней чувствуется зло, - настаивал Гарри. – И мозги у нее перекошены.
- Она кошмарная, согласна, однако… Гарри, я думаю, тебе следует рассказать про шрам Дамблдору.
За последние два дня друзья уже дважды советовали Гарри обратиться к Дамблдору, однако он и Гермионе ответил то же, что и Рону.
- Я не стану тревожить его по пустякам. Ты сама только что признала, что это не так важно. Шрам все лето давал о себе знать, просто сегодня чуточку сильнее…
- Гарри, я не сомневаюсь, что Дамблдор предпочел бы, чтобы ты потревожил его по этому поводу…
- Разумеется, - парировал Гарри, не сумев вовремя сдержаться, - только это его во мне и интересует – мой шрам!
- Не говори так, это же неправда!
- Пожалуй, напишу обо всем Сириусу, посмотрим, что он думает по этому поводу…
- Гарри, разве можно подобное доверять пергаменту! – взволновалась Гермиона. – Смур предупреждал нас, чтобы мы думали, о чем пишем! Неужели ты не помнишь? Теперь больше нет никаких гарантий, что сову не перехватят!
- Ладно, ладно, не стану ему писать! – с досадой буркнул Гарри, вставая с кресла. – Я иду спать. Передай Рону, что я ушел.
- Вот еще, - хмыкнула Гермиона, явно успокоившись. – Раз ты уходишь, то и я могу спокойно уйти, не проявив невежливости. Я совсем без сил, а завтра мне нужно новые шапочки вязать. Слушай, а ты не хотел бы мне помочь? Это очень интересно, я потихоньку набираюсь опыта, научилась уже и узоры вывязывать, и помпоны делать, и всякое другое.
Гарри взглянул в ее горящие воодушевлением глаза и постарался изобразить сдержанный энтузиазм.
- Э-э… спасибо, но только я, боюсь, не смогу, - сказал он. – Не завтра. Слишком много домашних заданий…
И он побрел в сторону лестницы, которая вела в спальни мальчиков, оставив слегка опечаленную Гермиону в одиночестве.
Глава 14ПЕРСИ И ШАЛОПУТ
На следующее утро Гарри проснулся раньше всех. С минуту он лежа наблюдал за игрой пылинок в луче солнечного света, проникавшего сквозь неплотно задернутый полог кровати, смакуя мысль о том, что наступила суббота. Его не покидало ощущение, что первая неделя нового учебного года тянулась мучительно долго, словно один нескончаемый урок истории магии.
Судя по царившей вокруг дремотной тишине и прозрачности утреннего солнечного луча, рассвело совсем недавно. Гарри раздвинул занавеси полога, встал и начал одеваться. Утреннее безмолвие нарушало лишь долетавшее издали щебетание птиц, да мерное посапывание все еще спящих друзей-Гриффиндорцев. Гарри беззвучно раскрыл портфель, вынул оттуда пергамент и перо и спустился в гостиную.
Не теряя времени, он направился к своему любимому мягкому креслу возле теперь уже погасшего камина и, удобно в нем расположившись, развернул пергамент и огляделся по сторонам. Он не обнаружил ничего из того, что обычно накапливается в гостиной к концу дня, как то: мятые обрывки пергамента, старые шары для игры в Камнеплюй, пустые склянки из-под ингредиентов, конфетные фантики. Все это исчезло, равно как и связанные Гермионой шапочки для эльфов. Прикидывая в уме, какое количество эльфов должно было уже получить свободу вопреки своему желанию, Гарри вынул пробку из пузырька с чернилами, обмакнул в чернила перо и застыл в глубокой задумчивости, держа перо в нескольких сантиметрах от гладкой желтоватой поверхности пергамента, пока вдруг не спохватился и не понял, что сидит, бессмысленно уставившись в угасший камин и не имея ни малейшего представления, о чем писать.
Только теперь он понял, с какими трудностями сталкивались летом Рон с Гермионой, когда писали ему письма. Как же теперь и ему было исхитриться и донести до сведения Сириуса все случившееся за последнюю неделю, да еще и задать мучившие его вопросы, не выдав при этом секретную информацию потенциальным письмокрадам?
Так он сидел без движения, глядя в камин, пока наконец не принял решение; тогда он повторно обмакнул перо в чернила и принялся писать.
Дорогой Шарик!
Надеюсь, ты в порядке, а у меня первая неделя в школе была сущим кошмаром, и я так рад, что наступили выходные.