- Извини, просто я…
- Разумеется, просто пришла навести критику…
- Рон…
- Мне не до проповедей, Гермиона, понятно? У меня работы выше крыши…
- Да нет же, взгляни!
Гермиона показывала на ближайшее окно. Оглянувшись, Гарри с Роном увидели сыча в нарядном оперении, который примостился за окном и буравил Рона взглядом.
- Это, случайно, не Гермес? – удивленно спросила Гермиона.
- Точно, он самый, - тихо сказал Рон и, отбросив в сторону перо, поднялся на ноги. – Интересно, что это подвигло Перси мне написать?
Он подошел к окну и открыл его. Гермес влетел в гостиную, совершил посадку на эссе Рона и выставил вперед лапку, к которой было прикреплено письмо. Рон отвязал письмо, и сыч улетел, предварительно украсив рисунок Ио чернильными отпечатками своих лапок.
- Это определенно почерк Перси, - заметил Рон, снова усаживаясь в кресло и разглядывая подпись на свернутом в трубочку пергаменте: Хогвартс, Гриффиндор, Рональду Уизли. Подняв на друзей глаза, он спросил:
- И что вы обо всем этом думаете?
- Вскрой его! – воскликнула Гермиона, сгорая от любопытства. Гарри кивнул.
Рон развернул пергамент и принялся читать. Чем дальше двигались его глаза по строчкам, тем более насупленным он становился, а под конец чтения его лицо недвусмысленно выражало чувство гадливости. Он всучил письмо друзьям, и те ближе пододвинулись друг к другу, чтобы вместе его прочитать.
Дорогой Рон!
Я только что узнал (причем персонально от самого Министра Магии, которому об этом сообщила ваш новый преподаватель профессор Амбридж), что ты назначен префектом Хогвартса.
Для меня это стало приятной неожиданностью, и, прежде всего, позволь тебя с этим поздравить. Должен признаться, у меня всегда были опасения по поводу того, что ты встанешь, так сказать, на «Фредо-Джорджевский» путь, вместо того чтобы пойти по моим стопам, поэтому можешь представить, с каким энтузиазмом я воспринял весть о том, что ты перестал попирать установленные правила и наконец решился принять на свои плечи реальную ответственность.
Однако я не ограничусь одним поздравлением, Рон, я еще дам тебе совет, и именно поэтому отправляю тебе письмо ночной, а не обычной утренней почтой. Надеюсь, ты найдешь возможность прочитать его в стороне от любопытствующих глаз и таким образом сможешь избежать лишних вопросов.
Сообщая о твоем новом статусе, Министр одновременно дал мне понять, что ты по-прежнему приятельствуешь с Гарри Поттером. Учти, Рон: ничто другое не грозит тебе потерей значка больше, чем непрекращающееся панибратство с этим парнем. Разумеется, мои слова покажутся тебе странными – не сомневаюсь, ты возразишь, что Поттер всегда был баловнем Дамблдора, - однако обязан тебя предупредить, что дни Дамблдора на посту Ректора Хогвартса, возможно, сочтены, а облеченные властью лица имеют иной – вероятно, более правильный – взгляд на поведение Поттера. Я воздержусь от подробностей, но если ты заглянешь в завтрашний выпуск «Ежедневного прорицателя», то поймешь, куда дует ветер, а если постараешься, то обнаружишь и упоминание об авторе этих строк!
Ну, а если серьезно, Рон, то мне бы не хотелось, чтобы вас с Поттером мерили общим аршином, так как это может поставить под угрозу твое будущее – я говорю также и о том, чем ты станешь заниматься по окончании школы. Как тебе должно быть известно – принимая во внимание тот факт, что на суд он явился в сопровождении нашего отца, - этим летом Поттер был вызван на дисциплинарное слушание с участием Визенгамота в полном составе, и завершилось оно для него не самым благоприятным образом. Наказания он сумел избежать по чисто формальным соображениям, и если тебе интересно мое мнение, то многие из тех, с кем я беседовал, до сих пор убеждены в его виновности.
Я не исключаю, что ты побаиваешься разрывать отношения с Поттером – знаю, он бывает неуравновешенным и, по моим сведениям, нередко впадает в агрессию, поэтому если тебя что-нибудь встревожит или ты почувствуешь исходящую от него опасность, непременно обратись к Долорес Амбридж. Уверен, что эта чудесная женщина с радостью даст тебе добрый совет.
Теперь еще одна важная рекомендация. Как я уже обмолвился выше, правлению Дамблдора в Хогвартсе, возможно, скоро настанет конец. Поэтому, Рон, не ему ты должен быть предан, а школе и Министерству. До меня доходят неутешительные вести о том, что преподаватели Хогвартса не оказывают профессору Амбридж должной поддержки в ее стремлении привнести в жизнь школы необходимые перемены, которых настоятельно добивается Министерство (впрочем, начиная со следующей недели она обретет большую свободу действий – снова отсылаю тебя к завтрашнему выпуску «Ежедневного прорицателя»!). Одно скажу: тот, кто окажет содействие профессору Амбридж сейчас, в дальнейшем сможет с успехом претендовать на должность старшего префекта!
Я сожалею, что не мог чаще видеться с тобой летом. Мне тяжело судить наших родителей, но, боюсь, я не могу оставаться с ними под одной крышей, пока они хороводятся с опасной компанией Дамблдора (кстати, будешь писать маме, можешь известить ее о том, что небезызвестный Стургис Подмор, большой приятель Дамблдора, недавно был отправлен в Азкабан за незаконное проникновение в Министерство. Может, это раскроет родителям глаза на то, с каким мелким ворьем они теперь водят дружбу). Какая удача, что меня не коснулось позорное клеймо общения с подобными людишками – в этом вопросе Министр проявляет по отношению ко мне редкое понимание. Хочется верить, Рон, что верность семейным узам не затуманит твой разум, и ты тоже сможешь постичь всю ошибочность убеждений и поступков наших родителей. Я искренне надеюсь, что со временем и они осознают, как глубоко заблуждались, и когда придет этот день, я буду рад принять их исчерпывающие извинения.
Пожалуйста, подумай, как следует, над моими словами, особенно касательно Гарри Поттера, и еще раз прими мои поздравления по случаю назначения тебя на должность префекта.
Твой брат,
Перси
Гарри поднял глаза на Рона.
- Ну, хорошо, - проговорил он, стараясь придать голосу шутливый тон, - если соберешься… как там сказано? – Он заглянул в текст письма. – Ах, да… «разорвать отношения» со мной, то торжественно клянусь не впадать в агрессию.
- Верни его мне, - сказал Рон, протянув руку. – Просто он… (Рон, дернувшись, разорвал письмо Перси пополам)… редкий… (он разорвал половинки на четвертушки) … придурок (разорвав и четвертушки, он бросил их в огонь).
- А теперь за работу, и хорошо бы нам управиться до рассвета, - деловито проговорил Рон, пододвинув к себе эссе для профессора Синистры.
Гермиона посмотрела на Рона, и на ее лице появилось странное выражение.
- Так и быть, давайте их мне, - неожиданно заявила она.
- Ты о чем? – не понял Рон.
- Давайте мне ваши эссе, я их просмотрю и исправлю ошибки, - сказала Гермиона.
- Ты это серьезно? Ах, Гермиона, что бы мы без тебя делали! – воскликнул Рон. – А что я могу…
- Ты можешь сказать: «Мы обещаем впредь никогда не затягивать с домашней работой, - сказала Гермиона, протянув обе руки, чтобы забрать их эссе, а в ее глазах при этом играла смешинка.
- Огромное спасибо, Гермиона, - устало проговорил Гарри, передав ей свою работу, после чего откинулся в кресле и потер глаза.
Было уже за полночь, и теперь в гостиной оставались только они втроем и Хитрюга. Тишину нарушали лишь поскрипывание пера Гермионы, то и дело вычеркивавшей целые предложения в письменных работах Гарри и Рона, да шелест страниц разложенных на столе справочников, с которыми она сверялась для уточнения различных фактов. Гарри чувствовал себя совершенно измотанным, а в сердце поселилась странная тягостная пустота, причиной которой была вовсе не усталость, а письмо, корчившееся в огне черной спиралью.
Гарри понимал, что, по крайней мере, половина воспитанников Хогвартса считают его странным, возможно, даже буйнопомешанным, что неудивительно, поскольку на протяжении долгих месяцев «Ежедневный прорицатель» занимался тем, что порочил его имя. Но совсем другое дело – прочитать об этом в письме Перси и узнать, что Перси советует Рону разорвать с ним дружбу и даже рекомендует доносить на него Амбридж. Именно это, как ничто другое, заставило его со всей глубиной осмыслить создавшееся положение. Их с Перси знакомство насчитывало уже четыре года. Летом Гарри гостил в доме Уизли, во время чемпионата мира по квиддичу он делил с Перси палатку, а год назад Перси выставил ему высший балл за второе испытание на Триомагическом Турнире. И вот теперь он, Перси, уже думает иначе: считает его неуравновешенным и способным к агрессии.
Гарри внезапно испытал прилив сочувствия к крестному и подумал, что из всех, кто его окружал, один только Сириус и мог до конца понять, каково ему сейчас, потому что и сам был в аналогичном положении. В мире магии мало кто сомневался в том, что Сириус – опасный убийца и верный пособник Волдеморта, и это тяжелое бремя он вынужден был нести на протяжении целых четырнадцати лет…
Гарри вдруг сощурил глаза и присмотрелся. Ему показалось, что в огне появилось нечто совершенно чужеродное. Вспыхнуло и мгновенно пропало. Нет… невозможно… Померещилось из-за того, что все мысли были заняты крестным…
- Значит так, добавь вот это, - сказала Гермиона, пододвигая к Рону его эссе и еще один листок, исписанный ее почерком, - а затем скопируй заключение, которое я для тебя написала.
- Гермиона, честное слово, ты самый чудесный человек на свете, - промолвил Рон дрогнувшим голосом, - и если я еще когда-нибудь позволю себе грубость в твой адрес…
- …то я буду знать, что ты благополучно вернулся в свое обычное состояние, - закончила его мысль Гермиона. – Гарри, а твое эссе в порядке, за исключением конца. Ты, видимо, не расслышал, что сказала профессор Синистра: Европа покрыта льдом, а не льном… ты меня слушаешь, Гарри?