Гарри попытался воскресить в памяти тот эпизод. Он смотрел Амбридж в лицо… шрам полыхнул болью… и он ощутил странное чувство внутри… словно сердце совершило прыжок… и наполнилось радостью… Но тогда он не сумел все это осмыслить – настолько скверно было у него на душе…
- В прошлый раз его что-то обрадовало, - сказал Гарри. – По-настоящему. Он надеялся, что случится что-то хорошее. А в ночь накануне нашего возвращения в Хогвартс… - он припомнил тот миг, когда в их с Роном спальне на площади Лихогнилль шрам обожгло огнем. – Тогда он был взбешен…
Он повернулся к Рону и встретил его ошарашенный взгляд.
- Тебе, приятель, пора занять место Трелони, - с благоговейным трепетом прошептал Рон.
- Я не занимаюсь пророчеством, - отмахнулся Гарри.
- Конечно нет, но ты отдаешь себе отчет в том, что ты в действительности делаешь? - голос Рона был наполнен одновременно восхищением и страхом. – Гарри, ты ведь считываешь мысли Сам-Знаешь-Кого…
- Нет, не мысли, - покачал головой Гарри, - скорее всего, его настроение. Это как вспышка… и я улавливаю его эмоциональное состояние. Дамблдор сказал, что нечто близкое к этому случалось и в прошлом году… и я всегда мог почувствовать, если Волдеморт находился где-то рядом или его переполняла ненависть. Ну, а теперь я чувствую и его радость…
Наступила тишина, и только дождь с ветром бились о стенки раздевалки.
- Об этом необходимо кому-то рассказать, - наконец сказал Рон.
- Я в прошлый раз рассказал Сириусу.
- Нужно рассказать и про этот случай!
- Но это же невозможно, - насупился Гарри. - Амбридж контролирует и камины, и сов – надеюсь, ты не забыл?
- В таком случае, расскажи Дамблдору.
- Я же только что тебе сказал, что он в курсе, - возразил Гарри. Он встал, снял с вешалки плащ и набросил его на плечи. – Что толку повторять?
Рон закутывался в свой плащ и глядел на Гарри, о чем-то задумавшись.
- Все же Дамблдор предпочел бы об этом узнать, - сказал он.
Гарри пожал плечами.
- Идем, нам сегодня еще Чары обеззвучивания отрабатывать…
Они поспешили назад в замок, скользя по мокрой траве и спотыкаясь в темноте. Ни один из них не проронил ни слова. Гарри пытался понять, чего же добивается Волдеморт, и что не происходит так скоро, как он того хочет.
«У него есть и другие планы… планы, которые он сможет реализовать под покровом абсолютной секретности… это нечто такое, что он может получить только обманом… своего рода оружие, которое ему не удалось заполучить в прошлый раз».
Долгие недели Гарри не возвращался в памяти к этим словам, поскольку его слишком захватило все происходящее в Хогвартсе: непрекращающееся противостояние с Амбридж, необоснованное и предвзятое вмешательство Министерства… Но сейчас эти слова всплыли в памяти и заставили задуматься… Ярость Волдеморта имела бы смысл в том случае, если бы перспектива завладеть этим оружием была по-прежнему столь же далека.
Удалось ли Ордену пресечь его попытку захватить это оружие? И где оно сейчас? В чьих руках?
- Мимбулус Мимблетония, - раздался голос Рона, и Гарри очнулся от раздумий ровно в тот миг, когда нужно было переступить через отверстие с портретом.
Гермиона, как оказалось, уже ушла спать, оставив в гостиной уютно устроившегося в кресле Хитрюгу и гору мешковатых шапочек для эльфов на столике у камина. Гарри был даже отчасти рад тому, что ее не оказалось рядом, поскольку не испытывал ни малейшего желания обсуждать свои болезненные ощущения в области шрама и выслушивать ее увещевания о необходимости рассказать обо всем Дамблдору. Рон не переставал поглядывать на него с тревогой, но Гарри достал учебник по зельям и взялся за эссе, однако это была одна лишь видимость работы. К тому моменту, как Рон известил его, что отправляется спать, в эссе Гарри не прибавилось ни единой строчки.
Наступила и минула полночь, а Гарри вновь и вновь перечитывал один и тот же абзац о применении ложечника, бороздоплодника и ахиллеи, не в состоянии вникнуть в смысл…
«Травы оные зело удачливы по части возбуждения мозга, а посему много применимы в приготовлении Помрачающих и Одурманивающих чаев, призванных разжигать гневливость и бесшабашность…»
… А ведь Гермиона сказала, что Сириус становится бесшабашным, просидев столько времени взаперти на Площади Лихогнилль…
«… зело удачливы по части возбуждения мозга, а посему много применимы…»
… в «Ежедневном прорицателе» точно сочтут, что у него случилось возбуждение мозга, если дознаются, что он может чувствовать настроение Волдеморта…
«… много применимы в приготовлении Помрачающих и Одурманивающих чаев…»
… «Помрачающих» - как точно сказано; так почему же ему дано считывать чувства Волдеморта? Что за таинственная связь между ними, по поводу которой Дамблдор не может дать вразумительного объяснения?
«… призванных…»
… глаза слипаются…
«…разжигать гневливость и бесшабашность…»
… По окнам по-прежнему барабанил дождь, а сидеть в кресле у камина было тепло и уютно под урчание Хитрюги и мерное потрескивание огня…
Книга вывалилась из расслабленных пальцев Гарри и с тихим стуком упала на прикаминный коврик. Голова откинулась в сторону…
И снова он двигался по коридору без окон, а эхо разносило звук его шагов. Дверь в конце коридора угрожающе приближалась, и сердце бешено колотилось от волнения. Суметь бы открыть ее… войти внутрь…
Он вытянул вперед руку… кончики пальцев почти касались двери…
- Гарри Поттер, сэр!
Вздрогнув, Гарри очнулся ото сна. В гостиной не осталось ни одной горящей свечи, но он почувствовал какое-то движение рядом с собой.
- Кто здесь? – спросил Гарри, выпрямившись в кресле. Огонь в камине едва тлел, и в гостиной было совсем темно.
- Добби принес вашу сову, сэр! – послышался скрипучий голосок.
- Добби? – еще не совсем проснувшись, переспросил Гарри, вглядываясь в темноту в надежде разглядеть, откуда слышится голос.
Добби, домовой эльф, стоял около столика, где Гермиона накануне оставила около полудюжины свежесвязанных шапочек. Его огромные заостренные уши виднелись из-под некоего сооружения, состоявшего, казалось, из всех шапочек, когда-либо связанных Гермионой и натянутых одна на другую. От этого голова Добби вытянулась вверх фута на два, а то и три, а на венчавшем пирамиду помпоне восседала умиротворенно ухающая и явно выздоровевшая Эдвига.
- Добби сам предложил доставить Гарри Поттеру его сову! – радостно проскрипел эльф, с благоговением глядя на Гарри. – Профессор Труххль-Дуб уверяет, что сова теперь вполне себе здорова, сэр!
Он склонился в низком поклоне, чиркнув острым, как карандаш, носом по истертому прикаминному коврику. Эдвига возмущенно ухнула и перелетела на подлокотник кресла Гарри.
- Спасибо, Добби! – сказал Гарри, поглаживая Эдвигу по голове и изо всех сил жмурясь, чтобы стереть воспоминание о двери, явившейся ему во сне – настолько отчетливым был ее образ… Приглядевшись к Добби, он увидел, что на том было несколько шарфов и несметное количество носков, отчего его ноги стали непропорционально огромными, по сравнению с тщедушным тельцем.
- Так ты, значит, забираешь себе всю одежду, которую оставляет здесь Гермиона?
- Что вы, сэр, - радостно промолвил эльф, - кое-какие вещи Добби берет и для Моргуши, сэр.
- Кстати, а как там Моргуша? – спросил Гарри.
Уши Добби уныло опустились.
- Моргуша много пьет, как и раньше, сэр, - с грустью сказал он, опустив огромные зеленые круглые, как теннисные мячи, глаза. – И к одежде совсем безразлична, Гарри Поттер. Как и остальные домовые эльфы. Никто из них больше не желает наводить порядок в Гриффиндорской башне, потому как они повсюду натыкаются на шапки да носки, а это их сильно задевает, сэр. И теперь Добби один выполняет всю работу, но Добби не жалуется, сэр, он всегда надеется встретиться с Гарри Поттером, и сегодня, сэр, его мечта сбылась! – Добби снова склонился в нижайшем поклоне. – Но Гарри Поттер не кажется Добби радостным, - добавил эльф, выпрямившись и застенчиво глядя на Гарри. – Добби слышал, как Гарри Поттер говорил во сне. Гарри Поттера мучают ночные кошмары?
- Да нет, - сказал Гарри, зевая и потирая глаза. – Случалось и похуже.
Некоторое время Добби изучающе глядел на Гарри огромными круглыми глазами. Потом сказал очень серьезно:
- Как бы Добби хотелось помочь Гарри Поттеру, ведь Гарри Поттер освободил Добби, и теперь Добби счастлив, как никогда …
Гарри улыбнулся.
- Помочь ты мне не можешь, Добби, но спасибо, что предложил…
Гарри наклонился и поднял с пола учебник по зельям. Надо завтра постараться дописать эссе, подумал он. Захлопывая учебник, он обратил внимание на тонкие белые шрамы на тыльной стороне своей ладони, которые на мгновение высветил угасающий камин – это были последствия отработки дисциплинарных наказаний у Амбридж.
- Постой, Добби, а ведь ты и впрямь можешь мне помочь, - медленно проговорил Гарри.
Эльф оглянулся, сияя от радости.
- Только скажите чем, Гарри Поттер, сэр!
- Мне необходимо отыскать такое помещение, где двадцать восемь человек могли бы практиковаться в защите от Темных Искусств, не привлекая внимания преподавателей. Главное, - пальцы Гарри впились в учебник, - чтобы нас не обнаружила профессор Амбридж.
Он не сомневался, что его слова сметут улыбку с лица Добби, а уши эльфа уныло поникнут; он ожидал услышать, что это невозможно, или что Добби постарается, но вряд ли можно будет рассчитывать на успех… Однако реакция Добби стала для Гарри полной неожиданностью: эльф подпрыгнул, хлопнул в ладоши, и уши его радостно затрепетали.
- Добби известно идеальное место, сэр! – с энтузиазмом воскликнул он. – Добби узнал о нем от других домовых эльфов, когда прибыл в Хогвартс, сэр. У нас это место зовется Комнатой-туда-сюда, или Комнатой-к-случаю.