- Ничего, - ответил Хагрид. – Он английскому не обучен.
- Правда, что ли?
- Да это и неважно, - бесстрастно проговорил Хагрид, - Дамблдор нас остерег, что такое может быть. Каркус, впрочем, смекнул, что надобно призвать пару великанов, которые по-нашему знают, вот они-то ему все и растолковали.
- А дар ваш ему понравился? – спросил Рон.
- А как же, на «ура» приняли, когда до них дошло, что это такое, - сказал Хагрид, переворачивая драконье мясо и прикладывая его холодной стороной к опухшему глазу. – Уж так рады были. И тогда я сказал, что, мол, Альбус Дамблдор просит гурга перемолвиться словом с его послом завтра, когда посол вернется с другим даром.
- А почему нельзя было поговорить с ним в тот же день? – спросила Гермиона.
- Дамблдор велел нам поспешать медленно, - сказал Хагрид. – Пускай, дескать, убедятся, что мы слову своему верны. Обещали вернуться еще с одним даром – и вот нате, пожалуйста, еще один дар. Вот вам и добрая слава, ясно? Опять же у них будет время первый дар испытать, а увидев, что он хорош, и новый возжелать. Вообще говоря, таким великанам, вроде этого Каркуса, нельзя чересчур на мозги давить - тогда уж они тебя точно порешат, чтобы легче думалось. Так что мы с поклонами удалились и отыскали себе подходящую пещерку, где устроились на ночлег, а с утра пораньше отправились обратно. И на этот-то раз Каркус уж сидел нас дожидаючись, и ему, видать, прям невтерпеж было.
- И у вас состоялся разговор?
- Угу. Первым делом мы поднесли ему в дар отменный непробиваемый боевой шлем гоблинской работы, а уж после сели и стали беседовать.
- А о чем он говорил?
- Да говорил-то он немного, - сказал Хагрид. – Все больше слушал. Но хорошие приметы точно были. О Дамблдоре он слыхал, как и о том, что Дамблдор был сильно против того, чтобы изничтожали последних великанов Британии. И, похоже, любопытно ему было, с какими словами Дамблдор нас к нему прислал. Да и другие великаны, из тех, кто по-нашему знает, присоседились и стали слушать. Уходили мы в тот день, полные надёжи, а назавтра пообещали вернуться уже с новыми дарами. Да только ночью все и разладилось.
- Что ты имеешь в виду? – насторожился Рон.
- Ну, я ведь говорил уже, что непривыкшие они, великаны, скопищем жить, - понуро опустил голову Хагрид. – Особливо таким огромным. Вот и мутузят друг дружку до полусмерти – не могут побороть свою натуру. Мужчины дерутся меж собой, женщины меж собой, остатки разных древних племен бьют друг дружку, и все это, не считая постоянной грызни из-за еды или из-за того, у какого костра получше сесть, да помягче лечь. Подумать только, ведь весь их народ не сегодня завтра вымрет, а им хоть бы хны…
Хагрид печально вздохнул.
- Аккурат в ту ночь промеж них случилась бойня, нам из своей пещеры видать было, что творилось в долине. Долгие часы она длилась, и все вокруг сотрясалось от грохота. К восходу солнца снег уж весь был красный, а голова его на дне озера покоилась.
- Чья голова? – ахнула Гермиона.
- Каркусова, - угрюмо молвил Хагрид. – А у них тем временем новый гург появился, Голгомат, - добавил он с тяжелым вздохом. – Ну, на нового гурга мы никак не рассчитывали, когда со старым всего два дня как закорешились, и сильно мы опасались, что этот Голгомат не больно-то захочет нас слушать, но не могли мы уйти, даже не попытавшись.
- И вы отправились к нему на разговор? – недоверчиво спросил Рон. – После того, как он прямо у вас на глазах оторвал голову у другого великана?
- Само собой, - сказал Хагрид. – Негоже нам было взять, да сдаться через два дня! Разве для того мы такой долгий путь проделали? Мы и отправились к нему с тем даром, что принесли для Каркуса. Что дело это гиблое, я смекнул немедля, еще и рта не раскрывши. Подходим мы ближе и видим: сидит это он в шлеме Каркуса и ухмыляется глумливо. Матерый такой, по сравнению с остальными. Грива черная и зубы ей под стать, тоже черные, а вокруг шеи – ожерелье из костей. А кости-то на человечьи похожи. Будь что будет, подумал я тогда и протянул свернутую в рулон драконью шкуру со словами, что это, дескать, дар гургу великанов. А в следующий миг чувствую, что повис в воздухе вверх тормашками – это двое его сотоварищей меня вниз головой подвесили.
Гермиона в ужасе прижала ладони к губам.
- Как же ты смог вырваться? – спросил Гарри.
- Так без Олимпии и не вырвался бы, - сказал Хагрид. – Выхватила она свою палочку, да как взмахнет ею быстрее молнии! Я аж обомлел! Как шарахнет она по тем двоим заклятьем Глазной гангрены, они меня тотчас из лап своих и выпустили. Но тут другая напасть приключилась: мы ведь супротив них колдовство применили, а великаны как раз за это магов и не жалуют. Задали мы тогда стрекоча, а уж о возвращении в их лагерь пришлось и думать забыть.
- Чтоб мне провалиться! – прошептал Рон.
- Тогда что же вас задержало так надолго, если вы провели там всего три дня? – спросила Гермиона.
- А мы никуда и не ушли, - вознегодовал Хагрид. – Дамблдор ведь рассчитывал на нас!
- Но ведь ты сам только что сказал, что возвращаться в их лагерь вам было нельзя!
- В дневное время нельзя, точно. Нам пришлось все хорошенько обдумать. Несколько дней мы скрывались в пещере и шпионили за ними. И нам больно не понравилось то, что мы увидели.
- Он продолжал отрывать головы? – спросила Гермиона, брезгливо поморщившись.
- Нет, - покачал головой Хагрид. – Это бы еще полбеды.
- Что ты хочешь этим сказать?
- А то, что это нас он во враги записал, а до остальных магов ему и дела нет.
- Смертеглоды подсуетились? – тотчас догадался Гарри.
- Угу, - сумрачно кивнул Хагрид. – Двое наведывались к гургу каждый день, дары подносили, и их он за ноги не подвешивал.
- А как вы узнали, что это были Смертеглоды? – спросил Рон.
- Да я признал одного из них, - сердито рыкнул Хагрид. – Макнайр, вспоминаете такого? Это которого прислали Орлика казнить. Душегуб он, вот он кто. Хлебом не корми, дай кого-нибудь порешить, кровожадный, как и Голгомат. Потому они так и столковались.
- Так это Макнайр убедил великанов примкнуть к Сам-Знаешь-Кому? – воскликнула Гермиона, чуть не плача.
- Гиппогриффов своих попридержи покамест, я свой рассказ еще не завершил! – недовольным тоном осадил ее Хагрид, который теперь с большой охотой повествовал о своих приключениях, хотя изначально ничего рассказывать не собирался. – Мы с Олимпией посовещались и так рассудили, что коли сам гург расположен к Сами-Знаете-Кому, это вовсе не означает, что и остальные тоже. Так что порешили мы попытаться на свою сторону склонить тех, кто не хотел Голгомата своим гургом видеть.
- А как же вы определили, с кем нужно иметь дело? – спросил Рон.
- Ничего мудреного, это те, что с расквашенными физиономиями были, - обстоятельно объяснил Хагрид. – Которым ума хватило, чтобы Голгомату на глаза не попадаться, и которые в пещерах вокруг долины скрывались, как и мы. И взялись мы тогда ночью по пещерам ходить да разведывать, не сыщем ли кого, чтобы на свою сторону склонить.
- И вы ночью бродили по темным пещерам в поисках великанов? – восхищенно промолвил Рон.
- Вообще-то мы не из-за великанов больше тревожились, - признался Хагрид. – Нас Смертеглоды куда больше беспокоили. Дамблдор нас остерегал еще до того, как мы пустились в путь, чтоб сторонились мы их по возможности, но на беду они-то про нас прознали – Голгомат им, видать, и доложил. По ночам, пока великаны спали, мы тайком пробирались в их пещеры, а Макнайр с напарником шарили по горам, все нас разыскивали. Мне Олимпию прям за руки держать приходилось, чтоб она не ринулась на них в атаку, - хмыкнул Хагрид в растрепанную бороду. – Как осерчает, так и рвется в бой… прям вся такая огненная становится… французская кровь, что ни говори…
Расчувствовавшись, Хагрид уставился на огонь в очаге. Гарри выждал тридцать секунд, покуда Хагрид предавался воспоминаниям, а затем многозначительно кашлянул.
- Ну, а дальше? Сумели вы подступиться к кому-нибудь из тех, других, великанов?
- Чего? А, это… ну, да, сумели. На третью ночь после того, как порешили Каркуса, мы тайком выбрались из своей пещеры и спустились в долину, а ухо востро держали на случай, если вдруг Смертеглоды объявятся. Обошли несколько пещер – и все зря, зато в шестой пещере сразу трое великанов обнаружились.
- Теснотища там у них, должно быть, была, - сказал Рон.
- И шпрыгун бы не ввинтился, - подтвердил Хагрид.
- И они на вас не напали? – удивилась Гермиона.
- Я так мыслю, что напали бы, кабы могли, - сказал Хагрид. – На них живого места не было, на всех троих. Голгоматова братва их до полусмерти отдубасила, а они как в себя пришли, так кое-как добрались ползком до ближайшего укрытия. Один из них по-нашему немного знал и другим все разъяснил, что мы хотели, и выходит, что наши слова по вкусу им пришлись. И так мы стали раненых навещать… И был такой момент, когда шестерых, а то и семерых удалось уговорить.
- Шестерых или семерых? – оживился Рон. – Хороший результат… Так они согласны примкнуть к нам и вместе драться с Сами-Знаете-Кем?
Однако Гермиону интересовало другое:
- Что значит «был такой момент», Хагрид?
Хагрид бросил на нее грустный взгляд.
- Голгоматова братва устроили набег на пещеры. После этого которые выжили уж больше не желали с нами знаться.
- Значит, никто из великанов к нам не присоединится? – уныло промолвил Рон.
- Нет, - глубоко вздохнул Хагрид и опять перевернул мясо прохладной стороной к лицу. – Но мы Дамблдорово задание выполнили и слова его великанам передали – кто услышал, тот, может статься, и запомнил. Глядишь, которые не пожелают с Голгоматом оставаться, покинут горы, а там, может, и припомнят Дамблдора и его знаки дружбы…
Окно к тому времени уже запорошило снегом. Гарри вдруг почувствовал, как отсырела его мантия – это Клык пускал слюни, положив голову ему на колени.