– Ничего, Поттер, – сказала она.
В углу кто-то фыркнул. Гарри обернулся.
И увидел Кхембридж в пышном кружевном воротничке и с пергаментом на коленях. На губах ее играла надменная улыбочка.
– Садитесь, Поттер, – велела профессор Макгонаголл, чуть дрожащими руками перебирая брошюры на столе.
Гарри сел к Кхембридж спиной, стараясь не слышать шуршания ее пера.
– Итак, Поттер, вы пришли поговорить о вашей будущей профессии, чтобы я смогла посоветовать, какие предметы вам следует изучать в шестом и седьмом классах, – заговорила профессор Макгонаголл. – Вы уже думали, чем хотели бы заниматься после школы?
– Эмм… – промычал Гарри.
Скрип пера ужасно мешал сосредоточиться.
– Да? – ободряюще сказала профессор Макгонаголл.
– Ну, я думал, что, наверно, неплохо стать аврором, – промямлил Гарри.
– Для этого нужна очень хорошая успеваемость. – Профессор Макгонаголл извлекла из кипы бумаг темную брошюрку. – Так… П.А.У.К. 5 минимум и оценки не ниже «сверх стандарта». Кроме того, претенденты в обязательном порядке проходят серию психологических тестов и испытания на профпригодность в штаб-квартире авроров. Это трудная профессия, Поттер, туда принимают только самых достойных. И, насколько я помню, за последние три года никого не взяли.
Профессор Кхембридж еле слышно кашлянула, словно проверяя, насколько незаметно может это сделать. Профессор Макгонаголл не обратила на нее ни малейшего внимания.
– Полагаю, вы хотите знать, какие предметы вам потребуются? – несколько повысив голос, продолжила она.
– Да, – кивнул Гарри. – Наверно, защита от сил зла?
– Разумеется, – подтвердила профессор Макгонаголл. – Также я бы советовала…
Профессор Кхембридж кашлянула еще раз, погромче. Профессор Макгонаголл на мгновение прикрыла глаза, потом открыла и, как ни в чем не бывало, продолжила:
– Я бы советовала изучать превращения – это умение нередко пригождается аврорам в их работе. Да, должна сразу предупредить вас, Поттер: в старшие классы я принимаю учащихся, сдавших экзамены на Совершенно Обычный Волшебный Уровень с оценками не ниже «сверх стандарта». Сейчас вы работаете, я бы сказала, на средненькое «нормально», поэтому вам необходимо как следует стараться, чтобы хорошо сдать экзамены и получить право продолжать обучение моему предмету. Далее. Вам нужно хорошо знать заклинания – это всегда полезно – и зельеделие. Да-да, Поттер, зельеделие, – добавила она с легкой улыбкой. – Знание ядов и противоядий принципиально важно для авроров. При этом, должна вам сказать, профессор Злей принимает только и исключительно тех, кто сдал экзамены на С.О.В.У. с оценкой «великолепно», поэтому…
Профессор Кхембридж кашлянула довольно отчетливо.
– Хотите леденец от кашля, Долорес? – бросила профессор Макгонаголл, даже на нее не поглядев.
– Ах нет, большое спасибо, – отозвалась Кхембридж с жеманным смешком, который Гарри так люто ненавидел. – Я лишь хотела узнать, не могу ли прервать вас на по-о-олсекундочки.
– И, осмелюсь предположить, узнали, что можете, – сквозь зубы процедила профессор Макгонаголл.
– Я немного засомневалась: а обладает ли мистер Поттер подходящим темпераментом для того, чтобы стать аврором? – сладко пропела профессор Кхембридж.
– Вот как? – с отменным безразличием сказала профессор Макгонаголл. – Что же, Поттер, – продолжила она так, будто никто ее не перебивал, – если ваши намерения серьезны, я бы рекомендовала вам подтянуть оценки по превращениям и зельеделию. Как я вижу, профессор Флитвик последние два года ставил вам «нормально» и «сверх стандарта»… с заклинаниями, по-видимому, все в порядке. Что касается защиты от сил зла, то здесь ваша успеваемость в целом высока; профессор Люпин считал, что у вас… Может быть, все-таки предложить вам леденцы от кашля, Долорес?
– О нет, благодарю, не нужно, Минерва, – манерничая, отказалась профессор Кхембридж, которая только что громко кашлянула. – Просто меня обеспокоило, что вы, должно быть, не видели справки о последних оценках Гарри по защите от сил зла. А я уверена, что вложила в его дело записку…
– Эту? – Профессор Макгонаголл с явным омерзением достала из папки розовый пергамент, поглядела на него, приподняв брови, и без комментариев убрала обратно. – Так вот, Поттер, профессор Люпин считал, что у вас ярко выраженные способности к этому предмету, а очевидно, что для аврора…
– Разве вы не поняли моей записки, Минерва? – медовым голосом осведомилась профессор Кхембридж, позабыв кашлянуть.
– Разумеется, поняла, – ответила профессор Макгонаголл. Она сильно сжимала зубы, и слова выходили неразборчиво.
– В таком случае я… я не понимаю… не вполне понимаю, зачем вы даете Поттеру ложную надежду…
– Ложную надежду? – повторила профессор Макгонаголл. Она упорно не хотела повернуться к Кхембридж. – У него высшие оценки по всем тестам…
– Очень жаль, но я вынуждена возразить вам, Минерва. Как видно из моей записки, Гарри очень плохо успевает по моему предмету…
– Видимо, мне следовало выразиться яснее, – сказала профессор Макгонаголл, поворачиваясь наконец к Кхембридж и глядя ей прямо в глаза. – У него высшие оценки по всем тестам, которые проводили компетентные преподаватели.
Улыбка пропала с лица Кхембридж так внезапно, словно у нее в голове перегорела лампочка. Она откинулась на спинку стула, открыла чистый лист и принялась строчить с неимоверной скоростью. Выпуклые глаза метались из стороны в сторону. Профессор Макгонаголл повернулась к Гарри. Ее глаза горели, тонкие ноздри раздувались.
– Какие-нибудь вопросы, Поттер?
– Да, – сказал Гарри. – Допустим, с оценками все нормально. А что это за психологические тесты и испытания, которые надо проходить?
– Нужно продемонстрировать умение не сдаваться в трудных обстоятельствах и работать в условиях стресса, – ответила профессор Макгонаголл, – а еще, поскольку обучение авроров длится дополнительные три года, упорство и хорошую работоспособность, не говоря о прекрасных практических навыках использования защитной магии. Все это означает, что после школы вам предстоит еще очень много учиться, и если вы не готовы…
– Кроме того, вам будет интересно узнать, – ледяным тоном перебила ее Кхембридж, – что министерство досконально изучает личные дела претендентов. И их криминальное прошлое.
– …если вы не готовы после окончания «Хогварца» снова сдавать экзамены, вам следует подумать о другой…
– …а следовательно, этот юноша имеет не больше шансов стать аврором, чем Думбльдор – вернуться в «Хогварц».
– То есть шансы высоки, – заметила профессор Макгонаголл.
– Поттер был под судом, – громогласно объявила Кхембридж.
– Поттер был оправдан по всем статьям, – еще громче отозвалась Макгонаголл.
Профессор Кхембридж встала. При ее росте этого можно было и не заметить, но наигранное жеманство на широком дряблом лице уступило место такой холодной ярости, что Гарри стало страшно.
– У Поттера нет ни единого шанса стать аврором!
Макгонаголл тоже встала. С ее стороны это был куда более эффектный ход – она как башня возвышалась над профессором Кхембридж.
– Поттер, – звеняще произнесла она, – я помогу вам стать аврором, даже если это будет последнее дело моей жизни! И даже если мне придется каждый день с вами заниматься, я позабочусь, чтобы вы достигли необходимых результатов!
– Министр магии никогда не возьмет Гарри Поттера на работу! – сильно повысив голос, воскликнула профессор Кхембридж.
– Вполне вероятно, к тому времени у нас будет новый министр! – крикнула профессор Макгонаголл.
– Ага! – завизжала профессор Кхембридж, тыча коротким пальцем. – Вот! Вот-вот-вот! Так я и думала! Вот чего вы хотите, Минерва Макгонаголл! Чтобы в кресло Корнелиуса Фуджа сел Альбус Думбльдор? Метите на мое место? Хотите стать старшим заместителем министра и директором школы в придачу?
– Вы бредите, – с надменной невозмутимостью отозвалась профессор Макгонаголл. – Поттер, наша беседа окончена.
Гарри перекинул рюкзак через плечо и, не осмелившись даже взглянуть на профессора Кхембридж, поспешил выйти. Он шел по коридору, и вслед ему неслись громкие крики: Кхембридж и Макгонаголл истошно орали друг на друга.
Чуть позже войдя в класс, профессор Кхембридж все еще дышала, как марафонец на финише.
– Надеюсь, ты передумаешь, Гарри, насчет того, что вы затеваете, – зашептала Гермиона, едва они открыли учебники на главе тридцать четыре, «Политика непротивления и ведение переговоров». – Кхембридж и так жутко злая…
Кхембридж то и дело бросала на Гарри яростные взгляды. Тот сидел, не поднимая головы и невидяще уставившись в «Теорию защитной магии», и думал, думал…
Что скажет Макгонаголл, которая выказала ему такое доверие, если его застукают в кабинете Кхембридж? И что, собственно, мешает ему вернуться после уроков в гриффиндорскую башню? А летом, в каникулы, расспросить Сириуса о сцене в дубльдуме. Вроде бы ничто не мешает… но при мысли о таком благоразумном поступке на душе становится ужасно тяжко… и потом, близнецы… они уже спланировали отвлекающий маневр… и еще нож, подаренный Сириусом, лежит сейчас в рюкзаке вместе с отцовским плащом-невидимкой…
Однако факт остается фактом: если его поймают…
– Думбльдор пожертвовал собой, чтобы тебя не исключили! – шептала Гермиона, закрываясь учебником. – Если тебя выгонят, все окажется напрасно!
Еще есть время передумать… и жить дальше, постоянно помня о том, чтó сделал отец погожим летним днем двадцать лет назад…
В памяти Гарри вдруг всплыли слова Сириуса, сказанные им в камине гриффиндорской башни…
А ты не так похож на своего отца, как я думал. Джеймс любил риск…
Но хочет ли Гарри теперь походить на отца?
Прозвонил колокол.
– Гарри, не делай этого, пожалуйста, не делай! – жалобно сказала Гермиона.
Гарри не ответил; он не знал, как поступить.
Рон твердо решил не высказывать своего мнения и не давать советов. Он даже не смотрел на Гарри, но, когда Гермиона в очередной раз открыла рот, намереваясь возобновить уговоры, очень тихо сказал ей: