По ее нарочито небрежному тону Гарри сразу догадался, что это за зрители, и не ошибся: из раздевалки на ярко освещенное солнцем поле они вышли под свист и насмешки квидишной команды «Слизерина» и других зевак, рассевшихся тут и там на пустых трибунах. Их голоса громким эхом носились над стадионом.
– Батюшки, на чем это у нас Уизли? – протянул Малфой. – Кому пришло в голову наложить летучее заклятие на трухлявое полено?
Краббе, Гойл и Панси Паркинсон закатились визгливым хохотом. Рон оседлал метлу и оттолкнулся от земли. Гарри последовал за ним, наблюдая, как уши его друга постепенно становятся ярко-красными.
– Наплюй, – сказал он, прибавив скорости и нагнав Рона, – посмотрим, как они посмеются, когда мы их обыграем…
– Правильная позиция, Гарри, – одобрила Ангелина. Она облетела их с Кваффлом под мышкой и зависла перед командой. – Итак, для разогрева начнем с простых подач, все вместе, пожалуйста…
– Эй, Джонсон, что это у тебя за прическа?! – пронзительно крикнула снизу Панси Паркинсон. – Как будто из головы червяки лезут!
Ангелина отбросила с лица косички и спокойно продолжила:
– Быстренько, заняли позиции… Посмотрим, на что мы способны…
Гарри задним ходом отлетел к дальнему краю поля, а Рон – к шестам на противоположной стороне. Ангелина одной рукой высоко подняла Кваффл и с силой швырнула его Фреду, тот передал мяч Джорджу, Джордж – Гарри, Гарри – Рону, а Рон его выронил.
Слизеринцы, и первым Малфой, грохнули. Рон ринулся вниз, чтобы перехватить Кваффл, пока тот не упал на землю, потом неловко, съехав набок, вышел из пике и, весь красный, вернулся на игровую высоту. Гарри видел, какими взглядами обменялись Фред с Джорджем. Вопреки обыкновению близнецы воздержались от комментариев, за что Гарри был им благодарен.
– Подавай, Рон! – крикнула Ангелина, словно ничего не случилось.
Рон бросил Кваффл Алисии, та отдала мяч Гарри, Гарри сделал пас Джорджу…
– Эй, Поттер, как поживает твой шрам?! – выкрикнул Малфой. – Тебе не пора полежать? Ты уже целую неделю не был в лазарете, прямо личный рекорд…
Джордж передал мяч Ангелине, а она через спину бросила его Гарри, который этого не ожидал, но все же сумел взять подачу кончиками пальцев и быстро передал Кваффл Рону. Тот бросился за ним, но ощутимо промахнулся.
– Ну вот что, Рон, – недовольно бросила Ангелина вслед Рону, снова нырнувшему за мячом, – давай-ка соберись.
Рон вернулся на игровую высоту совершенно алый. Трудно было сказать, что ярче – его лицо или Кваффл. Малфой и все слизеринцы выли от хохота.
С третьей попытки Рон таки поймал Кваффл и, видимо, от облегчения, передал его дальше ударом такой силы, что Кэти не удержала мяч, и он попал ей прямо в лицо.
– Прости! – застонал Рон, кидаясь к Кэти посмотреть, не покалечил ли он ее.
– Вернись на место, с ней все в порядке! – рявкнула Ангелина. – Но в следующий раз, когда будешь передавать мяч товарищу по команде, не пытайся сбить его с метлы, хорошо? Для этого у нас есть Нападалы!
У Кэти из носа шла кровь. Внизу, в исступлении топоча ногами, громко ржали слизеринцы. Фред и Джордж подлетели к Кэти.
– На́ вот, – сказал Фред, доставая из кармана и протягивая ей что-то маленькое и фиолетовое, – мигом все пройдет.
– Так, – прокричала Ангелина, – Фред, Джордж, сходите за битами и Нападалой! Рон, отправляйся к шестам. Гарри, по моей команде выпустишь Проныру. Бить, понятно, будем по кольцам Рона.
Гарри помчался вслед за близнецами, чтобы взять Проныру.
– Рон что-то совсем не в ту степь выступает, – пробормотал Джордж, когда они втроем приземлились у ящика с мячами и открыли его, чтобы взять Проныру и одного Нападалу.
– Он просто нервничает, – объяснил Гарри, – когда мы тренировались утром, он все делал нормально.
– Да уж, надеюсь, это у него не от переутомления, – хмуро проворчал Фред.
Они снова взмыли. По свистку Ангелины Гарри выпустил Проныру, а Фред и Джордж – Нападалу. С этого момента Гарри почти перестал обращать внимание на остальных. Его задачей было вновь поймать крохотный и крылатый золотой мячик. Это приносило команде сто пятьдесят очков и требовало колоссальной быстроты и ловкости. Гарри прибавил скорости и принялся носиться между Охотниками. Теплый осенний воздух омывал лицо, в ушах шумели далекие и теперь такие бессмысленные вопли слизеринцев… Увы, очень скоро его остановил свисток.
– Стоп! Стоп! СТОП! – вопила Ангелина. – Рон!.. У тебя же оголена середина!
Гарри обернулся. Рон висел в воздухе у левого кольца – другие два оставались незащищенными.
– Ой!.. Извините…
– Ты все время дрейфуешь в сторону, когда следишь за Охотниками! – недовольно сказала Ангелина. – Ты либо стой в центре, пока не понадобится защищать какое-то из колец, либо кружи возле них, только не отплывай как облако – ты так пропустил последние три мяча!
– Извините… – повторил Рон. На фоне ярко-голубого неба его лицо красно сияло, точно бакен.
– И, Кэти… Нельзя уже как-то разобраться с этим кровотечением?
– Оно все хуже и хуже! – гнусаво ответила Кэти, зажимая нос рукавом.
Гарри посмотрел на Фреда. Тот встревоженно рылся в карманах. Достав что-то фиолетовое, он внимательно его рассмотрел, а потом в ужасе обернулся к Кэти.
– Ладно, попробуем еще раз, – сказала Ангелина. Она не обращала внимания на слизеринцев, громогласно распевавших «гриффиндорцы – слабаки, гриффиндорцы – слабаки», но в ее позе чувствовалась некая скованность.
Не прошло и трех минут, как снова раздался свисток Ангелины. Гарри, как раз заметивший Проныру, кружившего у дальних колец, очень расстроился.
– Что на этот раз? – раздраженно спросил он у Алисии, которая оказалась к нему ближе всех.
– Кэти, – коротко ответила та.
Гарри повернулся и увидел, что Ангелина, Фред и Джордж со страшной скоростью мчатся к Кэти. Гарри с Алисией тоже полетели. Похоже, Ангелина остановила игру вовремя: белая как мел Кэти была вся в крови.
– Ей надо в лазарет, – сказала Ангелина.
– Мы отведем, – с готовностью отозвался Фред. – Она… э-э… по ошибке приняла козинак-кровопуск…
– Ну все, без Отбивал и Охотника играть не имеет смысла, – хмуро бросила Ангелина, когда близнецы ринулись к замку, с двух сторон поддерживая ослабевшую Кэти. – Пошли переодеваться.
Они потащились к раздевалке. Слизеринцы продолжали распевать свою идиотскую песню.
– Как прошла тренировка? – холодно осведомилась Гермиона. Прошло полчаса, и Гарри с Роном только что вскарабкались в гриффиндорскую гостиную.
– Тренировка прошла… – начал Гарри.
– Хуже некуда, – глухо закончил Рон, падая в кресло рядом с Гермионой. Та внимательно посмотрела на него и на глазах оттаяла.
– Ну, это же первый раз, – утешила она, – ясно же, что нужно время, чтобы…
– А кто сказал, что это из-за меня? – огрызнулся Рон.
– Никто не сказал, – испугалась Гермиона, – просто я подумала…
– Что я обязательно окажусь дерьмом?
– Нет, конечно нет! Просто ты сказал, что тренировка прошла хуже некуда, и я решила…
– Мне некогда! Мне надо делать домашние задания! – грозно выкрикнул Рон и затопал наверх в спальню.
Когда он скрылся, Гермиона повернулась к Гарри:
– Что, он и правда ужас?
– Нет, – храня верность другу, ответил Гарри.
Гермиона подняла брови.
– Конечно, он мог бы играть и получше, – добавил Гарри, – но ты правильно говоришь, это только первая тренировка…
В тот вечер ни Гарри, ни Рону не удалось сильно преуспеть в выполнении домашних заданий. Гарри знал, что Рон все время думает о том, как опозорился на тренировке, а у него самого вертелась в голове дурацкая речевка: «гриффиндорцы – слабаки»…
Все воскресенье они просидели в гостиной, зарывшись в учебники. Комната сначала была полна народа, потом опустела. Опять стояла отличная погода, и почти все остальные гриффиндорцы гуляли во дворе, торопясь насладиться, быть может, последним погожим днем. Под вечер у Гарри было чувство, будто кто-то целый день старательно бил его мозг о черепную коробку.
– Знаешь, наверно, все-таки надо хотя бы часть домашних заданий выполнять на неделе, – пробормотал Гарри, когда они покончили с длиннющим сочинением по деанимационному созидальному заклинанию для профессора Макгонаголл и в отчаянии перешли к такой же длинной и трудной работе о многочисленных спутниках Юпитера, которую задала профессор Синистра.
– Да уж. – Рон потер покрасневшие глаза и бросил в камин пятый испорченный лист. – Слушай… Может, попросим у Гермионы ее работу? Просто посмотреть…
Гарри взглянул на Гермиону. Та сидела с Косолапсусом на коленях и весело болтала с Джинни, а перед ней в воздухе быстро мелькали спицы, вязавшие бесформенные носки.
– Нет, – сурово произнес он, – ты и сам понимаешь, что она не даст.
Они работали дотемна. Толпа, набившаяся в гостиную к вечеру, медленно, но верно редела. В половине двенадцатого к Гарри и Рону, зевая, подошла Гермиона:
– Ну что, почти закончили?
– Нет, – отрывисто бросил Рон.
– Самый большой спутник Юпитера – Ганимед, а не Каллисто. – Гермиона через плечо Рона показала на строчку в его сочинении. – А вулканы есть на Ио.
– Спасибо, – недовольно буркнул Рон, вычеркивая ошибки.
– Извини, я просто…
– Постигаю: всего лишь подошла покритиковать…
– Рон…
– У меня нет времени выслушивать проповеди – надеюсь, это ясно? У меня еще по горло работы…
– Нет… Смотрите!
Она показывала на окно. За стеклом на подоконнике сидела красивая сова – она взирала на Рона.
– Это же Гермес, да? – изумленно сказала Гермиона.
– Ничего себе! – тихо ответил Рон, бросая перо и поднимаясь. – С чего это Перси вздумал мне писать?
Едва окно открылось, Гермес влетел, сел на сочинение Рона и протянул ему лапку с письмом. Рон снял письмо, и Гермес тут же улетел, оставив на изображении Ио чернильные отпечатки.
– Почерк Перси, это точно. – Рон снова опустился в кресло, вытаращившись на адрес, написанный на свитке: «“Хогварц”, колледж “Гриффиндор”, Рональду Уизли». Он поднял глаза. – Ну что?