– А зачем Стурджису ее взламывать, если он за нас? – не понял Рон.
– Этого я не знаю, – призналась Гермиона. – Как-то странно…
– Так что там, в департаменте тайн? – спросил Гарри Рона. – Твой папа что-нибудь рассказывал?
– Я знаю только, что всех, кто там работает, в министерстве называют «неописуемые», – нахмурился Рон. – Потому что никто толком не в курсе, чем они занимаются… Странный какой-то у них арсенал.
– Вовсе не странный, наоборот, – сказала Гермиона. – Наверно, это сверхсекретная разработка… Гарри, ты точно здоров?
Гарри в этот момент с силой прижал обе руки ко лбу, словно пытаясь как следует его разгладить.
– Да… нормально. – Он опустил руки – они дрожали. – Просто мне что-то… Не нравится мне эта окклуменция.
– Видимо, это естественно, когда тебе раз за разом проникают в сознание, – посочувствовала Гермиона. – Слушайте, пойдемте-ка в общую гостиную, там будет удобнее.
Но в гостиной было полным-полно народу, и все смеялись и вопили от восторга: Фред с Джорджем демонстрировали свои последние изобретения.
– Уборы головные! – орал Джордж. Фред в это время размахивал перед публикой остроконечной шляпой с пушистым розовым пером. – Два галлеона штука! Следите за Фредом!
Сияющий Фред с размаху нахлобучил шляпу на голову. Сначала он постоял как дурак, затем и шляпа и голова растворились в воздухе.
Кто-то из девочек завизжал, остальные зашлись от хохота.
– А теперь снимаем! – закричал Джордж. Фред пощупал воздух над плечом, сорвал шляпу, и голова появилась снова.
– Интересно, в чем принцип действия? – Гермиона, отвлекшись от домашней работы, наблюдала за близнецами. – Понятно, конечно, что это какая-то форма заклятия невидимости, но… расширение поля невидимости за пределы зачарованного объекта… очень умно… Впрочем, наверное, недолго действует…
Гарри не ответил, ему было нехорошо.
– Я сделаю уроки завтра, – пробормотал он и затолкал книги обратно в рюкзак.
– Запиши в дневник домашних заданий! – живо предложила Гермиона. – Чтобы не забыть!
Гарри с Роном переглянулись. Гарри полез в рюкзак, достал дневник и очень осторожно его открыл.
– Не забудь про делишки, тупая мартышка! – брюзжал тот, пока Гарри записывал задание Кхембридж. Гермиона, улыбаясь, созерцала эту сцену.
– Я, пожалуй, пойду спать, – сказал Гарри и убрал дневник, думая о том, что надо будет при первой же возможности случайно уронить эту дрянь в камин.
Он прошел через гостиную, увернулся от Джорджа – тот попытался нацепить на него убор головной – и наконец добрался до тихой и прохладной каменной лестницы, ведущей в спальни мальчиков. Его тошнило, как после видения змеи, но он решил, что стоит немного полежать, и все пройдет.
Гарри открыл дверь спальни, перешагнул порог – и голову пронзила такая страшная боль, словно кто-то воткнул в нее острый клинок. Гарри перестал понимать, где находится, что делает, не помнил даже собственного имени…
В ушах звенел безумный смех… он был счастлив, он давно не бывал так счастлив… он в буйном экстазе торжествовал победу… случилось нечто прекрасное, восхитительное…
– Гарри? ГАРРИ!
Кто-то ударил его по лицу. Хохот на секунду прервался, раздался крик боли. Счастье улетучивалось, но смех не умолкал…
Гарри открыл глаза и понял, что смеется он сам. В тот же миг смех прекратился. Гарри, задыхаясь, лежал на полу и смотрел в потолок. Голова раскалывалась. Над ним склонился перепуганный Рон:
– В чем дело?
– Не… не знаю, – выдохнул Гарри и сел. – Он очень счастлив… очень…
– Сам-Знаешь-Кто?
– Случилось что-то хорошее, – еле вымолвил Гарри. Его бил озноб, как тогда, после змеиного видения, и сильно тошнило. – Он давно этого ждал.
Слова прозвучали так, словно их произнес кто-то чужой, – как тогда, в раздевалке на стадионе. Но Гарри не сомневался, что это истинная правда. Он глубоко дышал, усилием воли сдерживая рвоту, радуясь, что на этот раз его не видят Дин и Шеймас.
– Гермиона велела пойти проверить, как ты, – тихо сказал Рон, помогая Гарри подняться. – Она говорит, что сейчас, после того как Злей влезал в твое сознание, у тебя ослабла защита… Но все-таки в конечном итоге это ведь поможет, да?
Рон, укладывая Гарри в постель, смотрел на него с сомнением. Гарри без убеждения кивнул и повалился на подушки. За сегодняшний день он падал столько раз, что ломило все тело, а шрам дергало не переставая. Поневоле приходилось сделать вывод, что первое занятие окклуменцией не укрепило, а ослабило сопротивляемость сознания. Гарри лежал и в страхе гадал, что могло столь безмерно осчастливить Вольдеморта – так сильно тот не ликовал целых четырнадцать лет.
Глава двадцать пятаяЖук, зажатый в угол
Ответ на свой вопрос Гарри получил утром, как только Гермионе принесли свежий номер «Оракула». Развернув газету, она некоторое время застывшим взглядом смотрела на первую полосу, а потом вскрикнула, да так, что поблизости все испуганно обернулись.
– Что? – хором спросили Гарри и Рон.
Вместо ответа Гермиона положила газету на стол и ткнула пальцем. С черно-белых фотографий смотрели девять колдунов и одна ведьма. Одни молча ухмылялись, другие вызывающе барабанили пальцами по рамкам. Каждое фото сопровождалось подписью – имя, фамилия и преступление, послужившее причиной заключения в Азкабан.
«Антонин Долохов, – с фотографии нагло пялился человек с длинным бледным лицом и кривой усмешкой, – осужден за зверское убийство Гидеона и Фабиана Пруиттов».
«Огастэс Гадвуд, – рябой мужчина с сальными волосами со скукой во взоре привалился к рамке своей фотографии, – осужден за передачу Тому-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут секретной информации из министерства магии».
Но взгляд Гарри поневоле привлекла фотография внизу страницы. Эту женщину с черными, длинными, свалявшимися волосами он видел и в другом обличье – эффектной, с гладкой блестящей прической. Она пристально смотрела на Гарри из-под тяжелых век, и на тонких губах играла надменная, презрительная улыбка. Как и Сириус, она сохранила следы прежней привлекательности, но все же – видимо, из-за Азкабана – красота ее была утрачена безвозвратно.
«Беллатрикс Лестранж, осуждена за применение пыток к Фрэнку и Алисе Лонгботтом, что привело к необратимой потере ими дееспособности».
Гермиона ткнула Гарри в бок и показала на заголовок, который Гарри, чье внимание полностью поглотила Беллатрикс, прочитать не успел.
– Блэк?! – громко воскликнул Гарри. – Не?..
– Тише! – испуганно шикнула Гермиона. – Не кричи – читай про себя!
Вчера поздно вечером министерство магии объявило, что из Азкабана совершен массовый побег.
Министр магии Корнелиус Фудж принял репортеров в личном кабинете, где и подтвердил, что несколькими часами ранее из тюремного блока строгого режима бежали десять заключенных. Фудж сообщил также, что уже уведомил премьер-министра муглов о том, насколько опасны данные преступники.
«К несчастью, мы с вами вновь оказались в той же ситуации, что и два с половиной года назад, после побега маньяка-убийцы Сириуса Блэка, – сказал Фудж. – И нам кажется, что оба происшествия связаны между собой. Столь массовый побег невозможен без пособничества извне, и, по-видимому, помощь была оказана не кем иным, как Блэком, первым заключенным, которому удалось бежать из Азкабана. Мы считаем, что Блэк выступил идейным вдохновителем и лидером беглецов, в числе которых находится и его двоюродная сестра Беллатрикс Лестранж. Со своей стороны мы делаем все возможное, чтобы выследить и поймать мерзавцев, и убедительно просим колдовскую общественность проявлять бдительность и ни при каких обстоятельствах не вступать в контакт с вышеозначенными преступниками».
– Вот тебе и пожалуйста, Гарри, – в ужасе прошептал Рон. – Потому-то вчера вечером он и был счастлив.
– Вот что это, а? – злобно выпалил Гарри. – Фудж хочет повесить побег на Сириуса?
– А что ему остается? – с горечью бросила Гермиона. – Не может же он сказать: «Господа, вы будете смеяться, но случилось то, о чем предупреждал Думбльдор: азкабанские стражники перешли на сторону лорда Вольдеморта…» – хватит ойкать, Рон! – «…и самые верные его приспешники бежали». Что же он, зря целых полгода всех убеждал, что вы с Думбльдором – закоренелые вруны?
Гермиона рывком раскрыла газету и стала читать статью на следующей полосе. Гарри бесцельно водил глазами по Большому залу. Он не мог понять, почему никто не мечется в испуге, не обсуждает страшную новость. Впрочем, кроме Гермионы газету выписывают очень немногие; никто пока не знает, что воинство Вольдеморта пополнилось десятью сторонниками, поэтому, естественно, болтают себе о домашних заданиях, о квидише, о всякой ерунде.
Гарри поглядел на учительский стол. Там дело обстояло иначе. Думбльдор и профессор Макгонаголл с траурными лицами очень серьезно что-то обсуждали; профессор Спарж читала, прислонив «Оракул» к бутылке с кетчупом, и не замечала, что с ложки, так и не донесенной до рта, прямо ей на колени капает желток. Профессор Кхембридж сидела в дальнем конце стола, уткнувшись в миску с овсяной кашей, и – редкий случай – не шныряла глазами по залу. Сегодня хулиганы ее не интересовали. Она мрачно глотала еду и поминутно бросала злобные взгляды на Думбльдора и Макгонаголл, с головой ушедших в напряженную беседу.
– Ой нет… – не отрываясь от газеты, вдруг сказала Гермиона.
– Что еще? – вздрогнул Гарри. Он очень нервничал.
– Это… просто ужасно, – пролепетала она. Затем открыла десятую полосу, перегнула газету и протянула Гарри и Рону.
Больница им. св. Лоскута обещает провести всестороннее расследование кончины работника министерства магии Бродерика Дода, 49 лет, вчера вечером обнаруженного мертвым в своей постели. Бродерик Дод был задушен комнатным растением. Знахарям, вызванным на место происшествия, не удалось вернуть к жизни мистера Дода, оказавшегося в больнице в результате производственной травмы.