– Она хорошенькая, Гарри?
– Еще одно слово о личной жизни Гарри, и сделка отменяется! Это я вам обещаю, – раздраженно пригрозила Гермиона.
– Какая еще сделка? – Рита ладонью вытерла губы. – Ты ничего не говорила о сделке, мисс Идеал, ты просто позвала меня сюда, и все. О, когда-нибудь… – Она глубоко, судорожно вздохнула.
– Да-да, когда-нибудь вы напишете кучу гадостей обо мне и Гарри, – равнодушно бросила Гермиона. – Идите поищите, кому это интересно.
– В этом году про него и без меня понаписали кучу гадостей. – Рита поверх стакана скосила глаза на Гарри и хрипло зашептала: – Что ты при этом чувствовал? Что тебя предали? Не поняли? Обидели?
– Он злился, – жестко и четко произнесла Гермиона. – Он сказал министру магии правду, а этому идиоту не хватило мозгов поверить.
– Значит, ты продолжаешь утверждать, что Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут вернулся? – Пронзительные Ритины глаза впились в Гарри, а рука, отставив стакан, жадно потянулась к замочку сумки. – Ты подписываешься под этой чепухой, которую городит Думбльдор? Якобы Сами-Знаете-Кто возродился, а ты был единственным свидетелем?
– Не единственным, – огрызнулся Гарри. – Там еще было больше дюжины Упивающихся Смертью. Назвать их имена?
– Ну разумеется, – хищно выдохнула Рита и снова затеребила сумочку. Она смотрела на Гарри так, будто в жизни не видела ничего прекраснее. – Заголовок крупным жирным шрифтом: «Поттер обвиняет…» Подзаголовок: «Упивающиеся Смертью среди нас – Гарри Поттер называет имена». А под большой красивой фотографией – твоей, Гарри, – текст: «Гарри Поттер, неуравновешенный пятнадцатилетний подросток, переживший нападение Сами-Знаете-Кого, вызвал вчера возмущение общественности, обвинив уважаемых членов колдовского сообщества в принадлежности к Упивающимся Смертью…»
В ее руке как-то само собой оказалось принципиарное перо. Рита уже поднесла его ко рту, но тут ее восторг вдруг угас.
– Впрочем, – она опустила перо и испепелила Гермиону взглядом, – юная мисс Совершенство не захочет, чтобы подобная статья появилась в печати?
– На самом деле, – любезно ответила Гермиона, – это именно то, чего хочет юная мисс Совершенство.
Рита удивленно воззрилась на Гермиону. И Гарри тоже. А Луна, мечтательно промурлыкав «Уизли – наш король», помешала в коктейле маринованной луковкой на палочке.
– Хочет? Чего? Чтобы я написала, что он говорит о Том-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут? – глухо спросила Рита.
– Да, – подтвердила Гермиона. – Все как есть. Без исключения. И в точности так, как говорит Гарри. Он подробно все расскажет, назовет имена Упивающихся Смертью, которых там видел, опишет внешность Вольдеморта… ну что вы, держите себя в руках, – чуть брезгливо прибавила она и через стол швырнула Рите салфетку: услышав имя Вольдеморта, журналистка так вздрогнула, что вылила на себя полстакана огневиски.
Не сводя глаз с Гермионы, Рита промокнула грязный плащ. И ответила прямо:
– В «Оракуле» такой материал не примут. Может, ты не заметила, но его россказням никто не верит. Его считают психом. Вот если мне будет позволено повернуть историю под таким углом…
– Нам не нужна очередная статья про то, что у Гарри поехала крыша! – возмутилась Гермиона. – Нет уж, спасибо! Я хочу, чтобы у него появилась возможность рассказать правду!
– На правду нет спроса, – отрезала Рита.
– Вы хотите сказать, что «Оракул» этого не напечатает, потому что Фудж не позволит! – раздражилась Гермиона.
Рита посмотрела на нее долгим тяжелым взглядом. Затем, перегнувшись через стол, деловито сказала:
– Ладно, Фудж давит на «Оракул», да, но результат один, как ни поверни. Они не напечатают положительную статью о Гарри. Это никто не станет читать. Это идет вразрез с настроениями общественности. Побег из Азкабана и так всех напугал. Никто не хочет верить, что Сами-Знаете-Кто вернулся.
– Значит, цель существования «Оракула» – рассказывать людям то, что они хотят слышать? – процедила Гермиона.
Рита, подняв брови, выпрямилась и осушила стакан с огневиски.
– Глупая девочка. Цель существования «Оракула» – увеличение объема продаж, – ледяным тоном сообщила она.
– Мой папа считает, что это ужасная газета, – неожиданно вмешалась Луна и, посасывая луковку, вперила в Риту огромные, выпуклые, слегка безумные глаза. – А он публикует только то, что обязаны знать читатели. И на деньги ему плевать.
Рита окинула Луну презрительным взглядом.
– Полагаю, наш папа издает какую-нибудь идиотскую деревенскую газетенку? – осведомилась она. – «Двадцать пять способов слиться с муглами в экстазе» и даты сельских распродаж?
– Нет, – Луна снова окунула луковку в ледниколу, – папа – редактор «Правдобора».
Рита так громко фыркнула, что на нее стали оборачиваться.
– Стало быть, он публикует лишь то, что обязаны знать читатели? – презрительно повторила она. – Да его издание годится только на то, чтобы сады удобрять.
– Что ж, значит, у вас будет шанс немного поднять планку, – приятным голосом сказала Гермиона. – Луна говорит, что ее папа будет рад получить интервью Гарри. Вот кто его напечатает.
Рита некоторое время молча смотрела на них обеих, а потом разразилась хохотом.
– «Правдобор»! – заливалась она. – Думаете, если его интервью напечатают в «Правдоборе», публика ему поверит?
– Кто-то не поверит, – размеренно произнесла Гермиона. – Но в рассказе о побеге, опубликованном в «Оракуле», есть очевидные нестыковки. Мне кажется, многие уже задумались, нет ли другого объяснения, поэтому, если появится альтернативная версия, пусть даже в… – она покосилась на Луну, – в… скажем так, необычном журнале… думаю, многие захотят прочесть.
Рита помолчала, чуть склонив голову набок и внимательно глядя на Гермиону.
– Хорошо, предположим, я напишу статью, – отрывисто сказала она. – Сколько я за это получу?
– Папа обычно не платит авторам, – сонно проговорила Луна. – Они работают с ним потому, что печататься в нашем журнале – большая честь… Ну и конечно, чтобы увидеть в печати свою фамилию.
У Риты опять сделался такой вид, будто она наглоталась смердосока. Она гневно повернулась к Гермионе:
– То есть я что, должна работать бесплатно?
– В общем, да, – спокойно отозвалась Гермиона, отпив из своего стакана. – В случае отказа я, как вы понимаете, сообщу властям, что вы – незарегистрированный анимаг. Думаю, «Оракул» неплохо заплатит за репортаж из Азкабана.
Видно было, что Рита готова отдать что угодно за возможность засунуть бумажный зонтик из Гермиониного стакана ей же в нос.
– Очевидно, у меня нет выбора? – чуть дрогнувшим голосом пробормотала журналистка, открыла сумочку, достала пергамент и выжидательно подняла принципиарное перо.
– Папа будет очень рад, – ободрила ее Луна. Рита сжала челюсти.
– Ну что? – Гермиона повернулась к Гарри: – Готов поведать людям правду?
– Да, – ответил Гарри, глядя, как Рита ставит перо на пергамент.
– Тогда валяйте, Рита, – безмятежно улыбнулась Гермиона и выудила вишенку со дна своего стакана.
Глава двадцать шестаяВиденное – непредвиденное
Луна не сказала внятно, когда интервью с Гарри появится в «Правдоборе»; мол, в ближайшем номере папа планировал разместить огромную увлекательную статью – рассказы очевидцев о недавних встречах со складкорогими стеклопами. «А поскольку это очень важный сюжет, Гарри, может, придется подождать до следующего выпуска», – закончила Луна.
Вспоминать о возрождении Вольдеморта было нелегко. Но Рита старалась выудить мельчайшие подробности, и Гарри изо всех сил напрягал память, понимая, что обязан воспользоваться этим шансом, поскольку другого может и не быть. Интересно, как воспримут его историю? Надо полагать, многие лишь уверятся в его невменяемости – не в последнюю очередь потому, что интервью выйдет в журнале, где печатают бредовые россказни про складкорогих стеклопов. Но после побега Беллатрикс Лестранж и ее соратников Гарри сжигало желание сделать хоть что-нибудь, а уж поможет или нет – увидим…
– Прямо не терпится посмотреть, что скажет Кхембридж! – воскликнул потрясенный Дин за ужином в понедельник.
Шеймас сидел по другую сторону от него и жадно поглощал пирог с курицей и ветчиной, но чувствовалось, что он внимательно прислушивается.
– Ты правильно поступаешь, Гарри, – сказал Невилл, сидевший напротив. Он сильно побледнел, но все-таки очень тихо продолжил: – Тяжело было… наверное… вспоминать?
– Да, – пробормотал Гарри, – но люди должны знать, на что способен Вольдеморт.
– Вот именно, – кивнул Невилл, – и не только Вольдеморт, его приспешники тоже… все должны знать…
Невилл не договорил и стал доедать печеную картошку. Шеймас поднял глаза, но, встретившись взглядом с Гарри, вновь уткнулся в тарелку. Вскоре Дин, Шеймас и Невилл отправились в гриффиндорскую башню, а Гарри с Гермионой остались за столом ждать Рона, который еще не вернулся с тренировки.
В Большой зал вошли Чо Чан и ее подруга Мариэтта. У Гарри сразу подвело живот, но Чо, даже не обернувшись, уселась к нему спиной. Гермиона, посмотрев на стол «Вранзора», бодро поинтересовалась:
– Кстати, а что у вас произошло? Почему ты пришел со свидания так рано?
– Раз уж ты спрашиваешь… в сущности, – протянул Гарри, придвигая к себе блюдо с рассыпчатым пирогом из ревеня и накладывая добавку, – это было не свидание, а катастрофа.
И рассказал Гермионе о сцене в кафе мадам Пуднафут.
– …а потом, – закончил он, проглотив последний кусочек пирога, – она вскочила и говорит: «До свидания, Гарри»! И выбежала на улицу! – Гарри отложил ложку и удрученно посмотрел на Гермиону: – Ну вот скажи, что все это значит? А?
Гермиона, поглядев на затылок Чо, вздохнула.
– Ох, Гарри, Гарри, – она грустно покачала головой, – извини, но ты был довольно бестактен.
– Я бестактен? – возмутился Гарри. – А она? Все было хорошо, а она вдруг заявляет, что Роджер Дэйвис звал ее на свидание, и давай рассказывать, как ходила в это идиотское кафе обниматься с Седриком!.. А мне каково?