— Смерть Седрика Диггори была трагической случайностью, — отрезала она.
— Это было убийство, — сказал Гарри. Он чувствовал, что его трясёт. Ему трудно было говорить это кому бы то ни было, а тем более тридцати жадно слушающим одноклассникам. — Его убил Вольдеморт, и вам это известно.
Профессор Амбридж не изменилась в лице. На секунду Гарри показалось, что сейчас она накричит на него. Затем она произнесла самым сладким и звончайшим из своих голосков: — Мистер Поттер, дорогуша, идите-ка сюда.
Гарри отшвырнул стул в сторону, и быстро прошел мимо Рона и Гермионы к учительскому столу. Он чувствовал, как задержали дыхание все в классе. Он был настолько зол, что ему плевать было на последствия.
Профессор Амбридж вытащила из сумки маленький розовый свиток пергамента, распрямила его на столе, обмакнула перо в чернильницу и начала писать, так нависнув над свитком, что Гарри не мог видеть написанного. Все молчали. Через минуты или около того Амбридж свернула пергамент и дотронулась до него палочкой; оно свернулось так, что не осталось даже швов. Теперь Гарри не мог его прочесть.
— Отнеси это профессору МакГонагалл, дорогой, — Амбридж протянула ему записку.
Гарри взял свиток, не сказав ни слова, повернулся на каблуках и вышел из кабинета, не посмотрев ни на Рона, ни на Гермиону, и громко хлопнув дверью. Он очень быстро шел по коридору со сжатой в кулаке запиской для МакГонагалл, и за углом столкнулся с призраком Пивзом, маленьким человечком с улыбкой во весь рот, парящим на спине и жонглирующим набором чернильниц.
— А, Потрох, великий и ужасный! — закудахтал Пивз, уронив вниз пару чернильниц, которые разбились вдребезги и заляпали чернилами все стены; Гарри отскочил в сторону, как белка.
— Отвали, Пивз.
— Ой-ой-ой, Потрох совсем разбушевался, — хихикнул Пивз и потащился следом за Гарри по коридору, летя прямо у него над головой. — Что на этот раз, дружище Потрошок? Голоса? Видения? Говоришь чьим-нибудь — Пивз выдул гигантскую клубничину — языком?
— Я сказал — ПОШЕЛ ВОН!!! — заорал Гарри, сбежав вниз по ближайшей лестнице. Пивз всего лишь съехал следом по перилам, лежа на спине.
Все говорят, что Потрох — идиот,
И говорят, что слабо у него с умом,
Но Пивзик знает, что по Гарри
Давно уж плачет сумасшедший дом.
— ЗАТКНИСЬ!
Дверь слева открылась и оттуда с мрачным видом выглянула взбешённая МакГонагалл.
— О чем это вы тут орёте, Поттер? — рявкнула она, когда Пивз радостно крякнул и смылся подальше. — Почему вы не на уроке?
— Меня послали к вам, — растерянно объяснил Гарри.
— Послали? В смысле — послали?
Он протянул ей записку от Амбридж. Профессор МакГонагалл, нахмурившись, взяла записку, раскрыла ее палочкой, развернула и начала читать. Её глаза за квадратными стеклами очков бегали туда-сюда, пока она читала записку Амбридж, и с каждой строкой становились все больше.
— Входите, Поттер.
Гарри вошел вслед за ней в кабинет. Дверь за ним сама по себе захлопнулась.
— Ну? — профессор МакГонагалл изучала его взглядом. — Это правда?
— Что — правда? — спросил Гарри более агрессивно, чем хотел бы. — Профессор? — добавил он, чтобы вопрос звучал повежливее.
— Это правда, что ты накричал на профессора Амбридж?
— Да, — признался Гарри.
— И ты назвал ее лгуньей?
— Да.
— Ты сказал ей, что Сам-Знаешь-Кто вернулся?
— Да.
Профессор МакГонагалл села за стол, внимательно смотря на Гарри. Потом она сказала: — Возьмите печенье, Поттер.
— Взять что?!
— Печенье, — повторила она настойчиво, указав на жестяной поднос на стопке бумаг у стола. — И сядьте.
В прошлый раз, когда Гарри ожидал взбучки от МакГонагалл, его взяли в гриффиндорскую команду по квиддичу. Он упал в стул напротив неё и начал жевать имбирную ящерку, чувствуя себя неловко, как и на прошлом наказании.
Профессор МакГонагалл отложила записку Амбридж в сторону и серьезно посмотрела на Гарри.
— Поттер, вам следует быть осторожным.
Гарри с набитым ящеркой ртом сглотнул и уставился на неё. Тон её голоса был довольно неожиданным; он был не строгим и жестким, а странно тихим и обеспокоенным.
— Выходки на уроках Амбридж обойдутся вам не только во взыскание и очки, снятые с факультета.
— Что вы хотели ска —
— Поттер, рассуждайте здраво, — отрезала МакГонагалл, перестраиваясь на свой обычный строгий лад. — Вы знаете, откуда пришла Амбридж, и знаете, на кого она работает.
Прозвучал звонок с урока. Кругом раздался титанический шум сотен движущихся учеников.
— Теперь вам придется отрабатывать наказание у Амбридж всю неделю, начиная с завтрашнего вечера. — МакГонагалл снова посмотрела на записку Амбридж.
— Всю неделю! — воскликнул поражённый Гарри. — Но, профессор, не могли бы вы –
— Нет, не могла, — твердо ответила МакГонагалл.
— Но —
— Она — ваш учитель, и у неё полное право назначать взыскания. Завтра в пять вы будете отрабатывать наказание в её кабинете. И запомните: будьте аккуратнее с Долорес Амбридж.
— Но я говорил правду! — сказал ошеломлённый Гарри. — Вольдеморт вернулся, вы это знаете, и Дамблдор знает —
— Ради бога, Поттер! — перебила его МакГонагалл, сердито поправляя очки (она сильно вздрогнула при звуке имени Вольдеморта). — Я не о правде и ни о лжи! Я о том, что вам не стоит высовываться и следует сдерживать свой нрав!
Она поднялась, с плотно сжатым ртом и широкими от гнева ноздрями. Гарри встал следом.
— Берите ещё печенье, — сказала она раздражённо, протягивая ему поднос.
— Нет, спасибо, — холодно ответил Гарри.
— Не смешите меня! Ну же, берите! — сказала МакГонагалл.
Гарри взял одно.
— Спасибо, — ответил он нехотя.
— Вы слушали приветственную речь Амбридж на Пиру, Поттер?
— Да, — ответил Гарри. — Да…она говорила…ограничить нововведения…или…ну, то есть…короче, Министерство вторгается в Хогвартс.
На секунду МакГонагалл внимательно посмотрела на него, затем фыркнула, вышла из-за стола и открыла перед ним дверь.
— Что ж, я рада, что во всяком случае вы прислушиваетесь к мисс Грейнджер, — сказала она, выпроваживая Гарри из кабинета.
Глава 13Амбридж мстит
Ужин в Главном Зале в тот вечер оказался для Гарри нелёгким испытанием. Слухи о том, что он повздорил с Амбридж, распространились исключительно быстро даже по стандартам Хогвартса. Когда он уселся за столом между Роном и Гермионой, кругом послышались шушуканья и смешки. Самым невыносимым было то, что шепчущиеся ученики вовсе не опасались того, что Гарри мог их услышать. С другой стороны, они все равно ожидали от Гарри нервных срывов, так пусть хоть услышат историю про Вольдеморта от первого лица.
— Он говорит, что видел, как убили Седрика Диггори…
— Уверяет, что сражался с Сам — Знаешь — Кем…
— Хватит тебе врать…
— За кого он нас принимает?
— Я и говорю, вешает лапшу на уши…
— Чего я не пойму, — сказал Гарри сквозь зубы, отложив в сторону вилку и нож (руки его так тряслись, что он не мог ничего держать), — так это того, почему они поверили Дамблдору два месяца назад, когда он рассказывал им эту историю…
— Думаю, они не совсем ему верят, Гарри, — уныло сказала Гермиона. — Давайте-ка уйдём отсюда.
Она бросила свой нож и вилку; Рон внимательно посмотрел на недоеденный яблочный пирог, но присоединился к друзьям. Пока они шли к выходу из Зала, все глазели на них.
— А почему они не совсем верят Дамблдору? — спросил Гарри Гермиону, когда они спустились на первый этаж.
— Понимаешь, для них вся история выглядит совсем иначе, — мягко сказала Гермиона. — Ты возвращаешься в лабиринт с телом убитого Седрика…никто не видел, как это произошло…Дамблдор сказал, что Сам — Знаешь — Кто убил Седрика и сражался с тобой, но больше этого никто не подтвердил.
— Но это правда! — возмутился Гарри.
— Я знаю, Гарри, и ради бога, прекращай на меня набрасываться, — устало произнесла Гермиона. — Просто все не успели узнать правду, уехав домой на каникулы и два месяца подряд читая про то, какой ты псих, а Дамблдор — впавший в маразм старик!
Дождь безостановочно атаковал оконные стекла, пока они шли к Гриффиндорской Башне. Гарри чувствовал себя так, словно первый школьный день длился неделю; кроме того, перед сном ему предстояло сделать гору домашней работы. Правый глаз пронзила ноющая боль. Перед тем, как повернуть в коридор Толстой Тёти, Гарри посмотрел на темень за залитым дождём окном. В хижине Хагрида по-прежнему не горел свет.
— Мимбулус Мимблтониа, — сказала Гермиона; Толстая Тётя не успела и рта раскрыть. Портрет отъехал в сторону, обнажая отверстие в стене, и все трое пробрались внутрь.
Гостиная была пуста; все ученики до сих пор были на ужине в Главном Зале. Живоглот спрыгнул с кресла и кинулся им навстречу, громко мурча. Как только Гарри, Рон и Гермиона заняли свои любимые места у камина, кот забрался на колено Гермионы, превратившись в подобие пушистой рыжей подушки. Гарри уставился на язычки пламени, вконец вымотанный и равнодушный ко всему.
— Как Дамблдор мог допустить такое? — внезапно сорвалась Гермиона. Гарри с Роном подпрыгнули; напуганный Живоглот спрыгнул с её колена. Гермиона с такой силой ударила по подлокотнику кресла, что оттуда посыпалась труха. — Как он позволил этой чучеле учить нас? Еще и в год С.О.В. ы!
— У нас всегда проблемы с учителями по Защите, — сказал Гарри. — Хагрид ведь говорил, никто не хочет попасть на эту должность, говорят, что она проклята.
— Да, но теперь нам ещё и запрещают пользоваться Магией! Чего добивается Дамблдор?