Чжоу смешно хихикнула. Теперь она была к нему еще ближе. Гарри мог сосчитать веснушки на её носу.
— Ты мне очень нравишься, Гарри.
Он не мог думать. Странное звенящее чувство разлилось по всему телу, сковывая руки, ноги и разум.
Чжоу подошла очень близко. Он мог видеть каждую слезинку на её ресницах…
Через полчаса он вернулся в гостиную, где Рон с Гермионой расположились у камина, заняв лучшие места. Почти все уже отправились спать. Гермиона писала очень длинное письмо; она уже исписала половину свитка, который свисал со стола. Рон валялся на коврике, заканчивая домашнюю работу по Трансфигурации.
— Ты где был? — спросил он Гарри, как только тот опустился в кресло рядом с Гермионой.
Гарри промолчал. Он был в состоянии шока. Ему одновременно хотелось рассказать Рону с Гермионой обо всём, и хотелось унести это с собой в могилу.
— Ты в порядке, Гарри? — спросила его Гермиона поверх кончика пера.
Гарри неопределённо пожал плечами. Если честно, то он и сам не знал, в порядке он или нет.
— Что случилось? — Рон приподнялся на локте, чтобы лучше видеть Гарри. — Ну что?
Гарри не мог от них ничего скрывать, но и рассказывать не хотел. Едва он решил молчать в ответ на все вопросы, как Гермиона взяла дело в свои руки.
— Это из-за Чжоу? — спросила она осведомленно. — Она тебя подловила после урока?
Оцепенев от удивления, Гарри кивнул. Рон прыснул, но затих после строгого взгляда Гермионы.
— И…м-м…что ей от тебя было надо? — спросила она с поддельной небрежностью.
— Она, — быстро начал Гарри; он прокашлялся и начал снова. — В общем, она…
— Вы целовались? — оживлённо спросила Гермиона.
Рон так резво вскочил на ноги, что его чернильница опрокинулась на коврик. Совсем не обратив на это внимания, он в ожидании уставился на Гарри.
— Ну? — выпалил он.
Гарри посмотрел на Рона, умирающего от любопытства, потом на слегка нахмурившуюся Гермиону и кивнул.
— ХА!
Рон радостно вскинул кулак в воздух и так сильно заржал, что несколько перепуганных второклассников за окном подпрыгнули. Гарри выдавил улыбку при виде Рона, катающегося по полу.
Гермиона бросила на Рона презрительный взгляд и продолжила писать письмо.
— Ну? — Рон прекратил кувыркаться и посмотрел на Гарри. — Как это было?
Гарри замялся.
— Мокро, — признался он.
Рон произвел звук, похожий на недовольное фырканье и радость одновременно.
— Потому что она плакала, — продолжал Гарри серьезно.
— А, — улыбка Рона слегка уменьшилась. — Ты что, так плохо целуешься?
— Ну…э-э… — Гарри никогда об этом не думал и теперь расстроился. — Наверное, да…
— Конечно, нет, — рассеянно сказала Гермиона, продолжая скрипеть пером.
— А ты откуда знаешь? — резко спросил Рон.
— Да потому что Чжоу и так все эти дни плачет, — ответила она задумчиво. — Во время еды, на переменах, вообще всегда.
— И ты подумал, что пара поцелуев её развеселит, — прыснул Рон.
— Рон! — укоряющее сказала Гермиона, макая перо в чернильницу. — Ты самый бесчувственный хам, которого я когда-либо встречала.
— При чем тут я? — обиделся Рон. — Ты знаешь кого-нибудь, кто бы плакал во время поцелуя?
— Да, — спросил встревоженный Гарри, — знаешь или нет?
Гермиона посмотрела на них обоих с выражением лица «нельзя же быть такими идиотами».
— Вы что, не понимаете, что чувствует Чжоу? — спросила она.
— Нет, — ответили Гарри и Рон вместе.
Гермиона вздохнула и отложила перо в сторону.
— Начнем с того, что она очень расстроена смертью Седрика. Во-вторых, как мне кажется, её мучит то, что она любила Седрика, а теперь ей нравится Гарри. Потом, её может расстраивать то, что, не успев забыть Седрика, она уже целуется с Гарри; она также переживает насчет того, что скажут люди, если она начнёт дружить с Гарри. Чжоу не может поговорить о своих чувствах с Гарри, потому что он — единственный, кто видел смерть Седрика и неловко напоминать ему об этом. Ах да, еще она может переживать из-за того, что ее выгонят из равенкловской команды по квиддичу, если она и дальше будет так плохо летать.
После её речи повисла тишина; затем Рон опомнился и сказал: — Не все же люди могут так разбираться в чувствах! Почему бы ей самой не объяснить —
— Потому что у тебя эмоциональный уровень, как у хомяка, и ты вряд ли её поймёшь, — гневно сказала Гермиона, вновь макая перо.
— Она первая начала, — сказал Гарри. — Я и не собирался — она сама ко мне подошла — и давай плакать — я не знал, что делать —
— Не вини себя, дружище, — успокоил его Рон.
— Ты мог бы её пожалеть, — сказала Гермиона с обеспокоенным видом. — Ты её разве не пожалел?
— Ну, — Гарри начал краснеть, — я…обнял её…похлопал по спине…
Гермиона посмотрела на него так, словно собиралась закатить глаза.
— Что ж, могло быть и хуже, — сказала она. — Когда ты с ней снова встретишься?
— А разве нужно… — растерялся Гарри. — Мы же встречаемся на занятиях А.Д. —
— Я не про это, — перебила его Гермиона.
Гарри не ответил. Со слов Гермионы он понял, что теперь на нем висят ужасающие обязанности. Он представил на минуту, что придется куда-нибудь ходить с Чжоу — например, в Хогсмид — и быть с ней наедине несколько часов подряд. Конечно, теперь ему придется попросить Чжоу куда-нибудь с ним сходить — после всего этого…от этих мыслей у него свело живот.
— По крайней мере, — донесся до него голос Гермионы, которая продолжила писать письмо, — у него есть куча причин, чтобы пригласить Чжоу.
— А если он не хочет её приглашать? — спросил Рон, который следил за Гарри с необычным для него проницательным выражением лица.
— Не дури, — медленно произнесла Гермиона. — Она нравится Гарри уже не первый год. Да, Гарри?
Гарри промолчал. Да, Чжоу давно ему нравилась, но когда он представлял себя с ней вдвоём, то в этих мечтах была веселая счастливая Чжоу, а не безудержно рыдающая у него на плече девушка.
— А для кого эта поэма? — Рон попытался заглянуть в письмо, которое теперь свисало до пола. Гермиона поспешно свернула свиток.
— Для Виктора.
— Для Крума?!
— Мы что, знаем других Викторов?
Рон промолчал, но вид у него был злющий. Следующие двенадцать минут они просидели в тишине: Рон дописывал Трансфигурацию, ворча от нетерпения и перечеркивая ошибки, пока Гермиона быстро закончила письмо и свернула его, а Гарри уставился в камин, мечтая, чтобы в нём возникла голова Сириуса и дала какой-нибудь совет на счет обращения с девушками. Но огонь угасал, пока последние красные угли не погасли, и Гарри увидел, что они в гостиной совсем одни.
— Спокойной ночи, — Гермиона широко зевнула и пошла в женскую спальню.
— Что она нашла в Круме? — гневно спросил Рон, поднимаясь по ступенькам.
— Ну, — Гарри задумался над вопросом, — он старше неё…и он также игрок интернациональной команды по квиддичу…
— Да, но…, - продолжал расстроенный Рон, — он же угрюмый тип, не так ли?
— Да, не очень веселый, — ответил Гарри, все еще думая о Чжоу.
Они молча разделись и натянули пижамы; Дин, Симус и Невилл уже спали. Гарри положил очки на прикроватную тумбочку, но не стал задергивать занавеску из плакатов — он посмотрел на кусок звездного неба через окно у кровати Невилла. Если бы прошлой ночью, лёжа здесь, он знал, что через двадцать четыре часа будет целовать Чжоу Чанг…
— Спокойной ночи, — буркнул Рон где-то справа.
— Спокойной ночи, — ответил Гарри.
Может, в другой раз…когда она перестанет плакать…он попросит ее куда-нибудь пойти с ним. Она, наверное, сейчас злится на него…или лежит в постели, все еще плача и вспоминая Седрика? Гарри не знал, что и думать. Объяснение Гермионы его ещё больше запутало.
— В Хогвартсе нужно ввести новый предмет, — думал Гарри, поворачиваясь на бок. — Изучение работы мозгов у девчонок…во всяком случае, это важнее Предсказаний…
Невилл храпел во сне. Где-то за окном ухала сова.
Гарри снилось, что он снова на занятии А.Д. Чжоу жаловалась, что он затащил её сюда обманом; она говорила, что Гарри обещал ей сто пятьдесят карточек от Шоколадных Лягушек, если она придёт. Гарри отнекивался…Чжоу кричала: — Седрик давал мне тонны карточек, вот, смотри! — и она, вытащив из карманов охапки карточек, бросила их в воздух. Потом она обернулась к Гермионе, и та сказала: — Гарри, ты же ей обещал…думаю, тебе надо что-нибудь подарить ей взамен…как насчет твоей «Молнии»? — Гарри стал объяснять, что не может подарить Молнию, потому что её забрала Амбридж, и вообще, он просто зашел во Временную Комнату, чтобы повесить несколько рождественских шаров в форме головы Добби…
Сон сменился другим…
Его тело было сильным, гибким и мускулистым. Он пробирался между блестящими металлическими решетками, кругом было темно и вокруг были прохладные каменные стены…он полз по полу на животе…вокруг было темно, но он видел окружающие предметы в каких-то странных меняющихся цветах…он повернул голову…коридор был пуст, но лишь на первый взгляд…впереди прямо на полу сидел человек, опустив на грудь подбородок…его силуэт светился в темноте…
Гарри высунул язык…он принюхался к запаху человека…он был живой, но оцепеневший…он сидел перед дверью в конце коридора…
Гарри захотелось ударить человека…он должен держать себя в руках, у него есть дела поважнее…
Но человек стал подниматься…когда он вскочил, с его ног упал серебристый плащ…Гарри увидел, как над ним навис его размытый силуэт, видел палочку, направленную в его сторону…у него не было выбора…он высоко подскочил в воздух и один раз, второй, третий вонзил в тело человека свои клыки, чувствуя, как под тяжестью его челюстей хрустят человечьи рёбра…почувствовал поток теплой крови…