Человек кричал от боли…потом он затих…он упал к стене…кровь залила весь пол…
Лоб пронзила резкая боль…он едва ли не горел…
— Гарри! ГАРРИ!
Он открыл глаза. Все тело покрылось холодным потом; простыни обернулись вокруг его тела, как облегающая одежда; лоб так болел, словно до него дотронулись добела раскалённым прутом.
— Гарри!
Рон смотрел на него широко раскрытыми от страха глазами. У его кровати стояло несколько человек. Гарри сжал голову руками; она раскалывалась от боли…он перегнулся через край кровати и его стошнило…
— Он болен, — сказал чей-то голос. — Надо кого-нибудь позвать —
— Гарри! Гарри!
Он должен рассказать Рону, это очень важно…жадно глотая воздух, Гарри сел на кровати, молясь о том, чтобы его не стошнило. Боль начала отступать.
— Твой отец, — выдавил он, едва дыша. — На твоего отца напали…
— Что? — опешил Рон.
— Твой отец! Он серьезно ранен, там всё в крови —
— Я кого-нибудь позову, — сказал тот же встревоженный голос, и Гарри услышал, как кто-то выбежал из спальни.
— Гарри, — мягко сказал Рон, — это же…это был просто сон…
— Нет! — крикнул Гарри; Рону необходимо было поверить. — Это не был просто сон! Я был там…я всё видел…это был я…
Он услышал, как шепчутся Дин с Симусом, но не обратил внимания. Боль во лбу угасала, но он до сих пор был в холодном поту и его трясло в лихорадке. Его опять стошнило, и Рон едва успел отскочить в сторону.
— Гарри, тебе плохо, — сказал Рон дрожащим голосом. — Невилл побежал за помощью.
— Я в порядке! — Гарри вытер рот рукавом пижамы. Его била дрожь. — Со мной все нормально, а вот твой отец ранен — нам нужно выяснить, где он — он истекает кровью — я был — эта была огромная змея.
Он попытался встать с постели, но Рон силком уложил его; где-то рядом все еще шептались Дин с Томасом. Сколько прошло времени — минута или десять — Гарри не знал; он просто сидел на кровати, дрожа в холодном поту, и чувствовал, что боль медленно уходила из его шрама…на лестнице послышались торопливые шаги и голос Невилла:
— Сюда, профессор.
В спальню вбежала профессор МакГонагалл в своей клетчатой накидке, очки криво сидели на переносице её точёного носа.
— Что произошло, Поттер? У тебя что-то болит?
Впервые Гарри был так рад её видеть; сейчас ему надо было поговорить с кем-нибудь из Ордена Феникса, а не с тем, кто будет над ним кудахтать и выписывать бесполезные лекарства.
— Не у меня, а у отца Рона, — он сел на постели. — Я видел, как на него напала змея, и он серьезно ранен.
— В каком смысле — видел? — черные брови МакГонагалл подскочили вверх.
— Не знаю…я видел сон, и я был там…
— Тебе это приснилось?
— Нет! — разозлился Гарри. Неужели никто не понимает? — Сначала мне снилось что-то другое, какая-то глупость…а потом её перебило это видение. Это был не сон, это было наяву. Мистер Уизли спал на полу, и на него напала огромная змея, там всё было в крови, он потерял сознание и его нужно срочно найти —
Профессор МакГонагалл в ужасе смотрела на него сквозь сбившиеся набок очки.
— Я не вру и я не сумасшедший! — Гарри чуть ли не кричал на неё. — Говорю же вам, я видел это наяву!
— Я верю вам, Поттер, — спокойно ответила МакГонагалл. — Одевайтесь — мы идём к директору.
Глава 22Клиника магических болезней и травм имени св. Мунго
Гарри так обрадовался тому, что МакГонагалл не считает его сумасшедшим, что, не препираясь, выскочил из постели и на ходу стал одеваться, поспешно нацепив очки.
— Уизли, вам тоже следует пойти, — сказала профессор МакГонагалл.
Они последовали за МакГонагалл, оставив в комнате притихших Дина, Невилла и Симуса, спустились по винтовой лестнице в гостиную, и вышли сквозь портретную дыру в залитый лунным светом коридор. Гарри казалось, что чувство паники в нем вот-вот победит, и он с криком помчится искать Дамблдора; пока они шли по коридору, где-то там мистер Уизли истекал кровью — вдруг его клыки (Гарри старался не думать «мои клыки») были ядовиты? Они прошли мимо миссис Норрис, которая повернула к ним глаза-прожекторы и злобно зашипела, и МакГонагалл крикнула «Брысь!». Миссис Норрис отпрыгнула в сторону, и через несколько минут они дошли до каменной горгульи, караулящей вход в кабинет Дамблдора.
— Жужжащая пчела, — сказала МакГонагалл.
Горгулья ожила и сдвинулась с места; стена за её спиной расступилась, открыв проход на каменную винтовую лестницу, вращающуюся и поднимающую наверх, как эскалатор. Все трое ступили на лестницу; стена закрылась за ними с глухим стуком, и они стали подниматься вверх, кружась, пока не оказались у полированной дубовой двери с бронзовой ручкой в форме грифона.
Несмотря на то, что было уже за полночь, за дверью раздавались голоса — там явно шла оживленная болтовня. Похоже было на то, что Дамблдор развлекает там не меньше сотни человек.
Профессор МакГонагалл трижды постучала дверным кольцом, и голоса тут же смолкли, как будто их отключили. Дверь сама собой распахнулась и МакГонагалл провела Гарри и Рона внутрь.
В комнате стоял полумрак; необычные серебряные инструменты, стоящие на столах, не двигались (обычно они дергались и выпускали струи дыма), портреты бывших директоров и директрис храпели в рамках. Перед дверью, на жердочке, дремала красивая красная с золотым отливом птица, спрятав голову под крыло.
— А, это вы, профессор МакГонагалл…и…ох…
Дамблдор сидел за столом в кресле с высокой спинкой; он подвинулся вперед, и теперь свет нескольких свечей освещал его и разложенные на столе газеты. На Дамблдоре был красивый фиолетово-золотистый халат, накинутый поверх белоснежной пижамы, но не было похоже, что его разбудили; его живые и светящиеся голубые глаза выжидательно смотрели на МакГонагалл.
— Профессор Дамблдор, у Поттера был…в общем, ночной кошмар… — начала МакГонагалл. — Он сказал, что –
— Это был не кошмар, — выпалил Гарри.
МакГонагалл оглянулась на Гарри, слегка нахмурившись.
— Что ж, тогда расскажи сам директору, что это было.
— Я…в общем, я спал, — сказал Гарри, боясь, что Дамблдор ему не поверит — тот, вместо того, чтобы смотреть на Гарри, рассматривал свои сцепленные пальцы. — Но это не было обычным сном…это было наяву…я видел, как это произошло, — Гарри сделал вдох, — отец Рона — мистер Уизли — на него напала гигантская змея.
Слова, сказанные им, словно вибрировали в воздухе; всё произнесенное казалось смешным и неестественным. Наступила пауза; Дамблдор откинулся на спинку кресла и отрешённо уставился в потолок. Рон переводил взгляд с Гарри на Дамблдора, побледневший и растерянный.
— Как ты видел это? — спросил Дамблдор спокойным тоном, продолжая смотреть в потолок.
— Ну…не знаю, — Гарри начинал злиться — в конце концов, какая разница, как он это видел? — Наверное, это было у меня в голове —
— Нет, я не про это, — продолжал Дамблдор всё так же спокойно. — М-м…где ты был во время нападения? Ты был рядом с монстром, или смотрел на нападение сверху вниз?
Это был интересный вопрос; Гарри показалось, что Дамблдор всё знает…
— Я был змеёй, — ответил Гарри. — Я видел это как бы глазами змеи.
Все молчали; Дамблдор теперь смотрел на бледного, как мел, Рона: — Артур серьезно ранен, Гарри?
— Да, — выпалил Гарри. Неужели они не понимают, что это важно, что человек истекает кровью, что его прокусили длиннющими клыками? И почему Дамблдор не смотрит ему в глаза?
Дамблдор так быстро поднялся на ноги, что Гарри подпрыгнул от неожиданности. Дамблдор обратился к одному из портретов, висящих высоко под потолком: — Эверард! — резко позвал он. — И ты тоже, Дилис!
Болезненного вида волшебник с короткими черными волосами и пожилая ведьма с длинными седыми кудрями, находившаяся в соседней рамке, тут же открыли глаза, хотя минуту назад спали без задних ног.
— Вы все слышали? — спросил Дамблдор.
Волшебник кивнул; ведьма сказала: — Естественно.
— Мужчина в очках и рыжеволосый, — добавил Дамблдор. — Эверард, объяви тревогу и проследи за тем, чтобы его нашли наши люди —
Они оба кивнули и вышли из своих рамок, но, вместо того, чтобы появиться в соседних рамках (как это обычно происходит в Хогвартсе), просто исчезли из виду. В одной из рамок теперь красовалась черная дыра, в другой — оставленное хозяином потёртое кожаное кресло. Гарри заметил, что многие из других директоров и директрис на стенах вместо храпа и сонного бормотания глядят на него исподтишка, приподнимая веки. Теперь Гарри понял, кто говорил в комнате, когда они с МакГонагалл стояли за дверью.
— Эверард и Дилис были одними из самых знаменитых директоров Хогвартса, — сказал Дамблдор, обходящий Гарри, Рона и МакГонагалл, чтобы подойти к красивой спящей птице на жердочке. — Они настолько знамениты, что их портреты висят во многих местах обитания волшебников. Таким образом, они могут двигаться по своим портретам во многих направлениях…
— Но мистер Уизли может быть где угодно! — возмутился Гарри.
— Присаживайтесь, все трое, — сказал Дамблдор, как будто не слышал слов Гарри. — Эверарда и Дилис не будет несколько минут. Профессор МакГонагалл, будьте так добры наколдовать ещё пару стульев.
Профессор МакГонагалл достала из кармана халата палочку и взмахнула; в воздухе появились деревянные стулья с прямыми спинками — совсем непохожие на те удобные атласные кресла, что наколдовал Дамблдор во время слушания летом. Гарри сел, обернувшись через плечо на Дамблдора. Тот поглаживал золотистую голову Фоукса пальцем. Феникс тут же проснулся. Он высоко поднял свою красивую голову и посмотрел на Дамблдора ясными черными глазами.
— Нам нужно, — тихо сказал Дамблдор птице, — объявить тревогу.
Полыхнула вспышка света, и феникс исчез.