— Вы не предполагали, что это произойдет? — с издевкой произнес высокий девичий голос, и Гарри, слегка подвинувшись вправо, увидел, что ужасное видение Трелани было ни чем иным, как Профессором Умбридж. — Хоть вы даже не можете предсказать погоду на завтра, но вы должны были осознать, что ваша жалкая игра во время моих проверок и отсутствие всяких улучшений неминуемо приведёт к вашему увольнению!
— Вы н…не можете! — завыла Профессор Трелони, и слёзы потекли по её лицу из-под огромных очков, — вы н…не можете меня уволить! Я р…работаю здесь шестнадцать лет! Х…хогвартс это м…мой д…дом!
— Это был ваш дом, — ответила Профессор Умбридж. Гарри с отвращением заметил, как ее жабий рот растянулся от удовольствия, когда она увидела, что профессор Трелани, неудержимо рыдая, опустилась на один из своих чемоданов, — около часа назад Министр Магии подписал Приказ о вашем увольнении. А сейчас, будьте любезны, покиньте это зал. Вы нам мешаете.
Профессор Умбридж стояла и со злорадным удовлетворением наблюдала, как Профессор Трелани вздрагивала и стонала, раскачиваясь на чемодане, совершенно потеряв самообладание от горя. Гарри услышал слева от себя приглушённое рыдание и обернулся. Лаванда и Парвати стояли и тихонько плакали, обнявшись. Затем он услышал шаги. Профессор МакГонагалл отделилась от толпы зрителей, подошла к Профессору Трелани и ободряюще похлопала её по спине, вытаскивая из кармана большой носовой платок.
— Ну же, ну же, Сивилла… успокойтесь… держите, вытрите нос… все не так плохо, как вы думаете… вам не придётся покидать Хогвартс…
— О, правда, Профессор МакГонагалл? — спросила Профессор Умбридж убийственным голосом, делая несколько шагов вперёд. — А есть ли у вас полномочия для этого заявления?
— Это моё решение, — произнес глубокий голос.
Дубовая входная дверь распахнулась. Студенты, стоявшие возле нее, поспешно расступились, и на пороге появился Дамблдор. Гарри не мог даже представить, что он делал там, снаружи, но его появление в дверях на фоне туманной, таинственной ночи было впечатляющим. Оставив дверь широко открытой, он прошёл сквозь круг зрителей к заплаканной Профессору Трелани, дрожащей на своём чемодане, и Профессору МакГонагалл, стоящей возле неё.
— Ваше, Профессор Дамблдор? — спросила Умбридж с неприятным смешком. — Боюсь, что вы не понимаете ситуации. У меня здесь… — она достала свиток пергамента из своей мантии, — Приказ об Увольнении, подписанный лично мною и Министром Магии. В соответствии с Декретом Об Образовании Номер Двадцать Три, Верховный Надзиратель Хогвартса имеет право проводить инспекции, назначать испытательный срок и увольнять любого учителя, которого она — то есть, я — считает не удовлетворяющим требованиям Министерства Магии. Я решила, что Профессор Трелани не на должной высоте. Поэтому я уволила её.
К великому удивлению Гарри, Дамблдор улыбался. Он взглянул на Профессора Трелани, которая все еще всхлипывала, сидя на чемодане, и сказал:
— Вы, конечно, правы, Профессор Умбридж. Как Верховный Надзиратель, вы имеете полное право увольнять моих учителей. Однако у вас нет полномочий высылать их прочь из замка. Боюсь, — продолжил он, слегка поклонившись, — что это по-прежнему во власти директора, а я желаю, чтобы Профессор Трелани продолжала жить в Хогвартсе.
В этот момент Профессор Трелани издала странный икающий смешок.
— Нет… нет. Я у…уйду, Дамблдор! Я д…должна покинуть Хогвартс и п…попытать счастья где-нибудь в другом месте…
— Нет, — резко ответил Дамблдор. — Я желаю, чтобы вы остались, Сивилла.
Он повернулся к Профессору МакГонагалл.
— Могу я попросить вас проводить Сивиллу обратно наверх, Профессор МакГонагалл?
— Конечно же, — ответила МакГонагалл. — Поднимайтесь, Сивилла…
Из толпы поспешно вышла Профессор Спраут и подхватила Профессора Трелани под руку. Вдвоем они провели её мимо Умбридж и стали подниматься по мраморной лестнице. Профессор Флитвик торопливо пошел за ними, держа перед собой палочку. Он пискнул: "Локомотор чемоданы", и багаж Профессора Трелани взмыл в воздух и двинулся вверх по лестнице вслед за ней, Профессор Флитвик замыкал шествие.
Профессор Умбридж стояла в остолбенении и смотрела на Дамблдора, который продолжал тепло улыбаться.
— И что, — ее шепот разносился по всему Вестибюлю, — вы собираетесь делать с ней, когда я назначу нового учителя Прорицаний, которому понадобятся её комнаты? — О, это не проблема, — приятным голосом ответил Дамблдор. — Видите ли, я уже нашёл нам нового учителя Прорицаний, а он предпочитает жить на первом этаже.
— Вы нашли…? — взвизгнула Умбридж. — Вы нашли? Позвольте мне напомнить вам, Дамблдор, что согласно Декрету Об Образовании Номер Двадцать два…
— Министерство имеет право назначать подходящих кандидатов, если — и только если — сам Директор не сможет никого найти, — произнес Дамблдор. — И я рад сообщить, что на этот раз мне это удалось. Позвольте вам представить!
Он повернулся к распахнутой входной двери, откуда в Вестибюль проникал ночной туман. Гарри услышал топот копыт. По залу пронёсся удивленный шепот и те, кто стоял у двери, поспешно отошли еще дальше, так что кое-кто даже упал, освобождая проход для новоприбывшего. Из тумана показалось лицо, которое Гарри уже видел однажды в тёмную зловещую ночь в Запретном лесу: белые волосы и изумительные голубые глаза, человеческие голова и торс, соединённые с пегим телом лошади.
— Это Фиренц, — радостно сказал Дамблдор ошеломленной Умбридж. — Думаю, вы найдёте его подходящим.
— Глава 27: Кентавр и доносчик —
— Спорим, Гермиона, ты теперь жалеешь, что перестала ходить на Прорицание, — заметила Парвати, ухмыляясь.
Было время завтрака, после увольнения профессора Трелани прошло два дня и Парвати закручивала ресницы вокруг волшебной палочки, изучая свое отражение на обратной стороне ложки. Этим утром Фиренц впервые должен был вести у них урок.
— Не слишком, — безразличным тоном отозвалась Гермиона, читавшая "Ежедневного пророка". — Никогда особенно не любила лошадей.
Она перевернула страницу и начала пробегать глазами по строчкам.
— Он не лошадь, он кентавр! — воскликнула Лаванда, потрясенная услышанным.
— И великолепный кентавр… — вздохнула Парвати.
— Во всяком случае, у него четыре ноги, — заметила Гермиона холодно. — Однако, я думала, что вы две ужасно расстроены уходом профессора Трелани?
— Мы и расстроены! — уверила Лаванда. — Мы поднимались к ней в кабинет повидать ее, мы принесли ей нарциссов — и не вопящих как у Спаржеллы, а очень милых.
— И как она? — поинтересовался Гарри.
— Не очень хорошо, бедняжка, — сказала Лаванда сочувствующе. — Она плакала и говорила, что уж лучше покинет замок навсегда, чем останется под одной крышей с Амбридж, и я не ругаю ее за это, ведь Амбридж так ужасно с ней поступила, ведь правда?
— У меня такое чувство, что Амбридж только начинает свои ужасные поступки, — мрачно сказала Гермиона.
— Вряд ли! — заявил Рон, уминавший большую тарелку бекона с омлетом. — Стать хуже, чем сейчас ей не удастся!
— Попомните мои слова, она захочет отомстить Дамблдору за то, что он назначил нового преподавателя без ее ведома, — сказала Гермиона, сворачивая газету. — Особенно получеловека. Вы заметили выражение ее лица, когда она увидела Фиренца?
После завтрака Гермиона ушла на урок Нумерологии, а Гарри с Роном направились через Главный Холл на Прорицание, вслед за Парвати и Лавандой.
— Разве мы идем не в Северную башню? — озадаченно спросил Рон, когда Парвати прошла мимо ведущих вверх мраморных ступеней.
Парвати бросила на него через плечо презрительный взгляд.
— И как, ты думаешь, Фиренц взберется по этой лестнице? Занятия теперь будут проходить в одиннадцатой аудитории, это было вывешено вчера на доске объявлений.
Аудитория номер одиннадцать находилась на первом этаже по коридору, ведущему от Главного Холла в сторону, противоположную главному залу. Гарри знал, что эту аудиторию никогда не использовали регулярно, из-за чего она оставляла легкое ощущение заброшенности [слегка нежилое впечатление?], как кладовка или шкаф. Поэтому он был потрясен, когда, зайдя в комнату сразу вслед за Роном, оказался на опушке леса.
— Что это за…?
Полом в аудитории стал пружинистый мох, и из него росли деревья. Их покрытые листвой ветви как веер колыхались под потолком и перед окнами, так что всю комнату пронизывали наклонные лучи мягкого зеленого света, оставлявшие на предметах пестрые солнечные зайчики [а что еще имелось в виду, когда говорилось, что свет одновременно и зеленый, и пестрый??]. Те, кто пришли раньше, сидели прямо на земляном полу, опершись спинами на стволы деревьев и каменные валуны, обхватив руками колени или плотно скрестив их на груди. Вид у всех был довольно робкий. В центре опушки, свободном от деревьев, стоял Фиренц.
— Гарри Поттер, — произнес он, протягивая руку, когда Гарри вошел.
— Э-э…привет, — сказал Гарри, обмениваясь рукопожатием с кентавром, который, не мигая, без улыбки глядел на него своими удивительно голубыми глазами. — Э-э… рад видеть тебя снова.
— И я тебя, — ответил кентавр, склонив светловолосую голову. — Было предсказано, что мы вновь встретимся.
На груди Фиренца Гарри заметил след от кровоподтека в форме копыта. Когда он повернулся, чтобы присоединиться на земле к остальному классу, то обнаружил, что все смотрят на него с благоговением, явно находясь под глубоким впечатлением от его дружеского разговора с Фиренцем. Похоже, кентавра находили слегка пугающим.
Когда дверь аудитории закрылась, и пришедший последним студент уселся на древесном пне возле корзины для бумаг, Фиренц обвел рукой помещение.
— Профессор Дамблдор любезно подготовил для нас эту комнату, чтобы она походила на места моего естественного обитания, — произнес Фиренц, когда все устроились. — Я предпочел бы обучать вас в Запретном Лесу, который был — до этого понедельника — моим домом. Но теперь это невозможно.