Гермиона вернулась к столу, где Гарри и Рон сидели, уставившись на свои школьные сумки так, как будто надеялись, что домашняя работа выпрыгнет оттуда и сама начнёт делаться.
— А почему бы нам не отдохнуть этим вечером? — весело сказала Гермиона, когда за окном взмыла одна из ракет Уизли с серебристым хвостом. — В конце концов, в пятницу начинаются пасхальные каникулы, и у нас будет много времени.
— С тобой всё в порядке? — Рон изумленно посмотрел на нее, не веря своим ушам.
— Ну, раз уж ты спрашиваешь об этом, — ответила Гермиона счастливым голосом, — ты знаешь, я чувствую в себе немного… бунтарства.
Гарри всё ещё слышал отдалённые взрывы оставшихся фейерверков, когда часом позже они с Роном пошли спать, и как только он разделся, мимо башни пролетел бенгальский огонь, все так же уверенно выписывая ругательства.
Зевая, Гарри лёг в кровать. Когда он снял очки, случайные фейерверки, пролетавшие возле окна, стали расплывчатыми, похожими на искрящиеся облака, красивые и таинственные на фоне чёрного неба. Он повернулся на бок, гадая, как чувствовала себя Умбридж после первого дня в должности Дамблдора, и как бы отреагировал Фудж, если бы услышал, что большую часть дня в школе царил полный хаос. Улыбаясь своим мыслям, Гарри закрыл глаза…
Свисты и взрывы уцелевших фейерверков за окном постепенно удалялись, или, может быть, просто он удалялся от них…
Он попал прямо в коридор, ведущий в Отдел Тайн. Он приближался к гладкой чёрной двери… Только бы она была открытой, только бы она была открытой…
Дверь была открыта. Он оказался в круглой комнате, полной дверей… Он прошел ее насквозь, дотронулся рукой до одной из одинаковых дверей, и она распахнулась…
Теперь он был в длинной, прямоугольной комнате, наполненной беспорядочным механическим дребезгом. На стенах плясали блики света, но он не остановился, чтобы осмотреться… Ему нужно было двигаться дальше.
В самом конце была ещё одна дверь… Она также открылась при его прикосновении…
И наконец, он оказался в тускло освещенной комнате, высокой и широкой, как церковь, там рядами возвышались полки, заполненные маленькими пыльными стеклянными шарами… Сердце у Гарри застучало от возбуждения… Он знал, куда идти… Он побежал вперёд, и в этой огромной заброшенной комнате не было слышно шагов…
В этой комнате было что-то, чего он очень сильно хотел…
Что-то, чего хотел он… Или хотел кто-то другой…
Его шрам болел…
БАХ!
Гарри тотчас же проснулся, смущённый и раздраженный. Тёмная спальня была наполнена звуками смеха.
— Здорово! — воскликнул Симус, его силуэт был виден на фоне окна. — Думаю, одно из тех Катерининых колёс столкнулось с ракетой, и, похоже, они зацепились друг за друга, смотрите!
Гарри слышал, как Рон и Дин выбирались из кроватей, чтобы посмотреть. Он лежал совершенно спокойно и беззвучно, боль в шраме утихала, он чувствовал себя крайне разочарованным, что-то удивительное ускользнуло от него в самый последний момент… Он был так близко на этот раз!
Мимо окон Гриффиндорской башни пролетали сверкающие розовые и серебристые крылатые поросята. Гарри лежал и слушал одобрительные возгласы Гриффиндорцев в спальнях под ними. В животе у него неприятно сжалось, когда он вспомнил, что вечером у него будет занятие по Перезаграждению.
Весь следующий день Гарри с беспокойством гадал, что скажет Снейп, если обнаружит, насколько далеко Гарри проник в Отел Тайн во время своего последнего сна. С чувством вины он осознал, что он не разу не тренировался в Перезаграждении со времени их последнего занятия: слишком многое случилось с тех пор, как Дамблдор покинул школу, Гарри был уверен, что не смог бы очистить свой разум даже если бы попытался. Тем не менее, он сомневался, что Снейп примет это извинение.
В последний момент он попытался немного потренироваться днем, во время уроков, но это было бесполезно. Каждый раз, когда он замолкал и пытался сосредоточиться, чтобы освободиться от всех мыслей и эмоций, Гермиона спрашивала, не плохо ли ему, и вдобавок, он решил, что уроки, когда учителя забрасывают класс вопросами, это не лучшее время для очищения разума.
Приготовившись к худшему, после ужина Гарри отправился в кабинет Снейпа. Но посреди Вестибюля он заметил Чу, спешащую к нему.
— Сюда, — сказал он, обрадовавшись поводу оттянуть встречу со Снейпом, и поманил её в угол Вестибюля, где стояли огромные песочные часы. Гриффиндорские уже почти совсем опустели. — Ты в порядке? Умбридж не расспрашивала тебя о ДА?
— О, нет, — торопливо ответила Чу. — Нет, это было просто… Ну, я только хочу сказать… Гарри, я никогда бы не подумала, что Мариетта может проговориться…
— А, хорошо, — уныло ответил Гарри. Он подумал, что Чу, пожалуй, стоило бы поаккуратнее выбирать подруг; он, правда, слышал, что Мариетта все еще лежала больничном крыле, а Мадам Помфри пока не добилась никаких успехов в излечении её прыщей, но это было слабым утешением.
— Она замечательный человек, в самом деле, — сказала Чу. — Она всего лишь ошиблась…
Гарри с сомнением посмотрел на неё.
— Замечательный человек, который сделал ошибку? Да она предала всех нас, и тебя тоже!
— Ну… ведь все обошлось, правда? — жалобно сказала Чу. — Ты знаешь, её мама работает в Министерстве. Это в самом деле тяжело для неё…
— Отец Рона тоже работает в Министерстве! — с бешенством ответил Гарри. — А если ты еще не заметила, у него не написано «предатель» через все лицо…
— На самом деле, это был отвратительный обман со стороны Гермионы Грейнджер, — свирепо сказала Чу. — Она должна была сказать нам, что заколдовала список…
— Думаю, это была превосходная идея, — холодно ответил Гарри. Чу вспыхнула, и её глаза заблестели.
— Ах, да, я забыла, конечно, если это была идея любимой Гермионы…
— Только не вздумай опять плакать, — предупреждающе произнёс Гарри.
— А я и не собираюсь! — выкрикнула она.
— Да… ну что ж… ладно, — сказал он. — Мне и так есть чем заняться в данный момент.
— Так иди и занимайся! — с яростью сказала Чу, развернулась на каблуках, и гордо зашагала прочь.
Вне себя от бешенства Гарри спустился по лестнице в подземелье Снейпа. Хотя он знал по опыту, насколько легче будет Снейпу проникнуть в его сознание, если он придёт рассерженным и возмущённым, но ничего не мог поделать и всю дорогу до двери подземелья продолжал думать о том, что бы ещё стоило сказать Чу насчет Мариетты.
— Вы опоздали, Поттер, — холодно сказал Снейп, когда Гарри закрыл за собой дверь.
Снейп стоял спиной к Гарри, извлекая, как обычно, некоторые свои мысли и аккуратно помещая их в Дубльдум Дамблдора. Он опустил в каменную чашу последнюю серебристую прядь и повернулся к Гарри.
— Итак, — произнес он. — Вы тренировались?
— Да, — солгал Гарри, внимательно рассматривая одну из ножек снейпова стола.
— Ну что ж, мы сейчас это проверим, не так ли? — вкрадчиво сказал Снейп. — Достаньте палочку, Поттер.
Гарри встал на своё обычное место, по другую сторону стола, лицом к Снейпу. Его сердце бешено стучало от злости на Чу и от беспокойства, что Снейп сможет извлечь из его разума.
— На счёт три, — лениво произнёс Снейп. — Раз… Два…
Дверь кабинета Снейпа с шумом распахнулась, и в кабинет вбежал Драко Малфой.
— Профессор Снейп, сэр… О, извините…
Малфой удивлённо смотрел на Снейпа и Гарри.
— Всё в порядке, Драко, — сказал Снейп, опуская палочку. — Поттер здесь для занятий Исправительным Зельеделием.
Гарри не видел Малфоя таким радостным с тех пор, как Умбридж явилась инспектировать Хагрида.
— Я не знал, — сказал он, косясь на Гарри, почувствовавшего, что его лицо запылало. Он бы многое сейчас отдал за возможность крикнуть Малфою правду или, еще лучше, наслать на него какое-нибудь хорошее проклятие.
— Ну, Драко, что случилось? — спросил Снейп.
— Там Профессор Умбридж, сэр, — ей нужна ваша помощь. Они нашли Монтегу, сэр, он застрял в туалете на пятом этаже.
— Как он там очутился?
— Я не знаю, сэр, он немного смущён.
— Прекрасно, прекрасно. Поттер, — сказал Снейп, — мы продолжим урок завтра вечером.
Он развернулся и стремительно вышел из кабинета. Малфой с торжеством произнёс "Исправительные Зелья?" за спиной Снейпа и последовал за ним.
Кипя от злости, Гарри убрал палочку обратно в мантию и собрался выйти из комнаты. По крайней мере, у него было ещё двадцать четыре часа, чтобы потренироваться. Он знал, что должен радоваться неожиданному спасению, но с другой стороны, ему было неприятно, так как теперь Малфой расскажет всей школе, что Гарри нужны дополнительные занятия по зельям.
Он был уже у двери кабинета, когда увидел это: пятно дрожащего света, танцующее на дверном косяке. Он остановился и стал смотреть, это о чем-то напоминало… Затем он вспомнил: такие же огни он видел этой ночью во сне, огни во второй комнате, через которую он прошёл во время своего путешествия по Отделу Тайн.
Он обернулся. Свет исходил от Дубльдума, стоявшего на столе Снейпа. Внутри него мерцало и кружилось серебристо-белое вещество. Мысли Снейпа… То, что он не хотел показывать Гарри, если тот случайно прорвется сквозь защиту Снейпа…
Гарри смотрел на Дубльдум с возрастающим любопытством. Что же это такое, что Снейп так хотел скрыть от Гарри?
Серебристые отблески дрожали на стенах… Гарри сделал два шага к столу, напряженно раздумывая. Могла ли это быть информация об Отделе Тайн, которую Снейп решил скрыть от него?
Гарри обернулся через плечо, его сердце стучало так сильно, что, казалось, было готово выскочить из груди. Сколько времени потребуется Снейпу, чтобы освободить Монтегу из туалета? Вернётся ли он потом прямо в кабинет, или же проводит Монтегу в больничное крыло? Скорее последнее. Монтегу — капитан квиддитчной команды Слизерина, и Снейп захочет убедиться, что всё в порядке.
Гарри сделал несколько оставшихся шагов до Дубльдума и остановился над ним, вглядываясь внутрь. Он нерешительно замер, прислушиваясь, затем снова вынул палочку. Кабинет и коридор за них оставались совершенно беззвучными. Он легонько ткнул в содержимое Дубльдума кончиком своей палочки.