— Сириус?
Человек подпрыгнул от неожиданности и оглянулся. Это был не Сириус, а Люпин.
— Гарри! — воскликнул он в шоке. — Что ты здесь — что случилось, всё в порядке?
— Да, — ответил Гарри, — я просто думал — я хочу сказать, мне надо по — поговорить с Сириусом.
— Я позову его, — ответил Люпин и поднялся на ноги, всё ещё не придя в себя, — он ушел наверх, искать Кричера, тот опять, кажется, сбежал на чердак.
Гарри увидел, как Люпин торопится из кухни. Некоторое время ему пришлось одиноко смотреть на ножки стола и стульев. Он удивлялся, что Сириус ни разу не упомянул, как неудобно общаться через камин. Его колени болезненно сопротивлялись столь долгому контакту с холодным каменным полом в кабинете Умбридж.
Через секунду Люпин вернулся, за ним поспешал Сириус.
— Что случилось? — тут же спросил Сириус, убирая с лица длинные чёрные волосы и опускаясь на пол перед камином, чтобы быть на одном уровне с Гарри. Люпин тоже опустился, выглядя крайне озабоченно.
— Ты в порядке? Тебе нужна помощь?
— Нет, — ответил Гарри, — не в этом дело… Я просто хотел поговорить… о моём отце.
Они обменялись удивленными взглядами, но у Гарри не было времени ни на какие смущения и неловкость. Его колени с каждой секундой болели все сильней, и ему казалось, что прошло уже минут пять с начала того беспорядка, который устроили Уизли, а Джордж обещал ему лишь двадцать. Гарри тут же пустился рассказывать всю историю, увиденную в Омуте Памяти.
Когда он завершил, и Сириус, и Люпин некоторое время молчали. Потом Люпин сказал тихим голосом: "Мне бы не хотелось, чтобы твоё мнение об отце складывалась по тому, что ты там увидел, Гарри. Ему было всего лишь пятнадцать…"
— Мне тоже пятнадцать! — вскрикнул Гарри.
— Послушай, Гарри, — Сириус попытался утихомирить его, — Джеймс и Злей ненавидели друг друга с того самого момента, когда впервые встретились. Это та вещь, которую ты можешь понять, не так ли? Я думаю, у Джеймса было всё, о чём мечтал Злей: он был популярен, превосходно играл в Квиддич — он был хорош почти во всем. А Злей был всего лишь жалким чудилой, который мог уделать Джеймса только на Тёмных силах. Джеймс, каким бы он тебе не казался, Гарри, всегда ненавидел Тёмные силы.
— Да, — ответил Гарри, — но он ведь напал на Злея без всякого повода, просто, ну, ты сам сказал, оттого, что вам было скучно, — Гарри закончил фразу с какой-то извиняющейся ноткой в голосе.
— Я отнюдь не горжусь этим, — тут же ответил Сириус.
Люпин краем глаза посмотрел на Сириуса, а затем добавил: "Гарри, ты должен понять, твой отец и Сириус были лучшими в школе, и чтобы они ни делали — везде они встречали всеобщее одобрение, даже если они перебарщивали…"
— Даже если мы вели себя, как самодовольные идиоты, — ты хотел сказать, — перебил его Сириус.
Люпин улыбнулся.
— Он всё время теребил свои волосы, — сказал Гарри несколько уныло.
Сириус и Люпин рассмеялись.
— Я забыл, была у него такая привычка, — сказал Сириус с заметным обожанием.
— А с Пронырой он тоже играл? — спросил Люпин с нескрываемым любопытством.
— Да, — Гарри непонимающе смотрел на Сириуса и Люпина, сияющих от воспоминаний, — и… мне кажется, он себя вел немного по-идиотски!
— Конечно, он был немного идиотом! — воодушевлённо ответил Сириус, — мы все были идиотами! Ну, все, кроме Луни, наверное, — с умилением добавил он, посмотрев на Люпина.
Люпин замотал головой:
— Разве я сказал вам оставить Злея в покое?" — начал причитать он, — Разве мне хватало духу сказать вам хоть слово, когда вы перегибали палку?
— Да, ну что ж, — сказал Сириус, — ты иногда заставлял нас стыдиться самих себя… это уже что-то…
— И, — Гарри не останавливался, он задался сегодня целью высказать им всё, что его мучило, — он поглядывал на девочек у озера, в надежде, что те наблюдают за ним!
— Да, он всегда валял дурака, когда Лили появлялась рядом, — ответил Сириус, пожимая плечами, — он не мог не порисоваться перед ней.
— А каким образом она вышла за него? — удручённо спросил Гарри, — она же его ненавидела!
— Нет, ничего подобного, — сказал Сириус.
— Они начали встречаться в седьмом классе, — ответил Люпин.
— Когда Джеймс немного умерил свою гордыню.
— И перестал насылать заклинания на остальных шутки ради.
— Даже на Злея? — спросил Гарри.
— Ну, — протянул Люпин, — Злей — это особый случай. Я имею в виду, он никогда не упускал возможности наслать заклятие на Джеймса. Ты ведь не думаешь, что Джеймс мог так спокойно с этим смириться, не так ли?
— А как моя мама относилась к этому?
— Она многого не знала, если честно, — ответил Сириус, — то есть, Джеймс ведь не брал Злея с собой на свидания, чтобы показать Лили, как Злей насылает на него заклятия.
Сириус нахмуренно посмотрел на Гарри, для которого, судя по его виду, эти слова прозвучали неубедительно.
— Слушай, — сказал он, — твой отец был самым лучшим другом, какой у меня только был, и он был хорошим человеком. Многие люди ведут себя как идиоты в пятнадцать лет, он повзрослел потом.
— А теперь расскажи нам, — спросил Люпин, между его бровями пролегла складка, — как отреагировал Злей, когда узнал, что ты всё это увидел.
— Он сказал, что больше никогда не будет преподавать мне Заграждение, — ответил Гарри безразличным тоном, — тоже мне трагедия…
— ЧТО? — проорал Сириус, отчего Гарри подскочил и набрал полный рот пепла.
— Это правда, Гарри? — встрепенулся Люпин, — он отказался давать тебе уроки?
— Да, — ответил Гарри, крайне удивлённый такой бурной реакцией, — да какая разница. Мне всё равно, я даже немного рад, если чё…
— Я должен пойти туда и поговорить со Злеем! — неистово произнёс Сириус; он поднялся, но Люпин усадил его обратно.
— Если кто-то и должен поговорить со Злеем, так это я! — твёрдо сказал он, — но, Гарри, в первую очередь ты должен пойти к нему и сказать, что ни при каких обстоятельствах он не должен прекращать занятия — если Дамблдор узнает…
— Я не могу сказать ему этого, он меня прирежет! — воскликнул Гарри, выходя из себя, — видели бы вы его, когда он застал меня с Омутом Памяти.
— Гарри, нет ничего сейчас важнее для тебя, чем учиться Перезаграждению, — отрезал Люпин, — ты меня понял? Ничего!
— Ладно, ладно, — сказал Гарри, он был дико расстроен, если не сказать, раздражён, — Тогда… Я постараюсь сказать ему что-нибудь… но это не будет…
Он затих. Где-то неподалёку послышались шаги.
— Это Кричер спускается?
— Нет, — ответил Сириус, вглядываясь куда-то за Гарри, — это, должно быть, кто-то с твоей стороны.
Сердце Гарри замерло.
— Мне надо идти! — бросил он и поспешно вынул голову из камина Сириуса. Некоторое время Гарри ещё чувствовал, что она как будто вращается на его плечах, после чего вновь обнаружил себя стоящим на коленях у камина Умбридж, стенка которого твердо стояла на месте, а зелёные язычки пламени слабо мерцали и гасли.
— Скорее, скорее, — послышался хриплый голос прямо за дверью, — А, она её не закрыла…
Гарри нырнул в мантию-невидимку и успел натянуть её как раз в тот момент, когда Филч ворвался в кабинет. Он был чем-то безумно осчастливлен и возбуждённо бормотал себе под нос, пересекая комнату. Он открыл ящик в столе Умбридж и начал рыться в её бумагах.
— Разрешение на побои… разрешение на побои… Наконец-то я могу их устраивать… Они тянули с ними годы…
Он вытащил какую-то бумагу, расцеловал её и зашаркал обратно к двери, прижав листок к груди. Гарри поднялся на ноги и, убедившись, что взял с собой рюкзак и что мантия полностью скрывает его, открыл дверь и выбежал из комнаты вслед за Филчем, который поспешно прихрамывал по коридору. Гарри ещё никогда не видел, чтобы Филч двигался так быстро.
Этажом ниже, Гарри решил, что он уже в безопасности и можно обрести видимость. Он снял мантию, затолкал её в рюкзак и побежал дальше. Парадный Холл, кажется, был переполнен шумом и движением. Гарри спустился по мраморной лестнице и увидел, что там, похоже, собралась почти вся школа. Это напоминало ту ночь, в которую увольняли профессора Трелани. Ученики облепили все стены, как одно огромное кольцо; некоторые из них, насколько заметил Гарри, были покрыты чем-то, сильно напоминающем пудру-вонючку[xi]. Учителя и привидения тоже были здесь. Среди наблюдателей особо выделялись члены Инквизиторской группы, которые казались явно довольными собой, а также Пивз, раскачивавшийся над толпой, глядя на Фреда и Джорджа. Близнецы стояли в центре зала; весь их облик говорил о том, что их только что застукали.
— Итак! — триумфально провозгласила Умбридж. Гарри только что заметил, что она стоит всего несколькими ступенями ниже, самодовольно созерцая свою добычу, — вы считаете, это смешно — превращать школьные коридоры в помойку?
— Довольно смешно, да, — ответил Фред, глядя на неё без малейшего содрогания.
Филч расталкивал себе дорогу к Умбридж, почти плача от счастья.
— Я получил разрешение, директор, — проговорил он охрипшим голосом, размахивая клочком бумаги, который он достал из её стола на глазах у Гарри, — я получил разрешение и жду, когда же начать порку… разрешите мне сейчас…
— Отлично, Аргус, — ответила она, — вы двое, — она подалась вперёд, пожирая глазами Фреда и Джорджа, — сейчас вы узнаете, что случается с нарушителями порядка в моей школе.
— Знаете что? — ответил Фред, — мы лучше не будем узнавать.
Он повернулся к брату.
— Джордж, — сказал он, — кажется, мы выросли из школьного возраста,
— Да, мне тоже так кажется, — ответил Джордж, просветлев.
— Тебе не кажется, что пора испытать наш талант в настоящем мире? — спросил Джордж,
— Разумеется!
И не успела Умбридж вымолвить слово, как они подняли свои палочки и крикнули в унисон:
— Ассио мётлы!
Гарри услышал, как где-то раздался сильный треск. Он посмотрел налево и нагнулся как раз вовремя. Мётлы Фреда и Джорджа летели через коридор к своим владельцам; на одной из них ещё висели железная цепь и гвоздь, которым Умбридж прибила цепь к полу. Мётлы повернули налево, пронеслись по лестнице и резко остановились прямо перед близнецами; цепь громко лязгала, касаясь каменных плит пола.