Он сделал несколько робких шагов по направлению к выходу, и, когда никто не окликнул его, прибавил шагу. Оставшееся до двери расстояние Гарри преодолел почти бегом. Рывком распахнув дверь, он чуть не столкнулся с мистером Уизли, который стоял прямо под дверью, бледный от волнения, и явно ожидал плохих новостей.
— Дамблдор ничего не сказал…
— Оправдали, — опередил Гарри его вопрос, закрывая за собой дверь. — Сняли все обвинения!
Просияв, мистер Уизли обнял его за плечи.
— Гарри, это прекрасно! Конечно, у них не было доказательств, но все равно я не был уверен, что…
Мистер Уизли оборвал фразу. Дверь зала суда снова открылась, и из нее начали выходить члены Виценгамота.
— Мерлинова борода! — удивленно воскликнул мистер Уизли, отводя Гарри в сторону, чтобы дать им дорогу. — Тебя что, судили в полном составе?
— Похоже на то, — ответил Гарри.
Один или два волшебника, проходя, кивнули ему, а несколько, в том числе и мадам Боунс, сказали: "Доброе утро, Артур!". Но большинство отводили глаза. Последними зал покидали Корнелиус Фадж и ведьма, похожая на жабу. Фадж не обратил на них никакого внимания, а жаба снова пристально посмотрела на Гарри. Завершал процессию Перси. Как и Фадж, он проигнорировал мистера Уизли и Гарри. Держа объемистый свиток пергамента и пучок запасных перьев, он прошествовал мимо, гордо выпрямив спину и задрав нос. У мистера Уизли чуть резче обозначились морщинки вокруг рта, но в остальном он не подал виду, что увидел своего сына.
Как только шаги Перси смолкли на ступенях, ведущих на Девятый уровень, мистер Уизли поманил Гарри за собой:
— Я отвезу тебя обратно, и ты сможешь сообщить всем хорошие новости. Тем более, что мне все равно по пути: рядом тот туалет на Бетнал Грин. Пойдем…
— А что вы собираетесь делать с этим туалетом? — поинтересовался Гарри, улыбаясь. Сейчас все казалось в пять раз смешнее, чем обычно. До него начало постепенно доходить случившееся: он был оправдан, он возвращается в Хогвартс!
— Там хватит одного контрзаклятия, — сказал мистер Уизли, когда они поднимались по лестнице. — Даже возмещать ущерб не нужно, его все равно спишут на проделки вандалов. Выражение "травля магглов" может позабавить некоторых волшебников, но его смысл значительно глубже и отвратительней на самом деле, а я…
Мистер Уизли запнулся на полуслове. Они только что вошли в коридор на Девятого уровня и увидели там Корнелиуса Фаджа, который тихо разговаривал с высоким мужчиной. У собеседника министра были прилизанные белокурые волосы и бледное лицо с острым подбородком. Он повернулся и тоже прервал разговор. Холодные серые глаза впились прямо в зрачки Гарри.
— Так, так… Поттер с Патронусом, — ледяным тоном произнес Люциус Малфой.
Гарри почувствовал, что ему не хватает воздуха, словно он попал в безвоздушное пространство. Последний раз он видел эти глаза в прорезях капюшона, надетого Пожирателем Смерти, и слышал этот голос, когда Волдеморт издевался над ним. Он не мог поверить, что Люциус осмелился открыто смотреть ему в глаза, что он находится в Министерстве Магии, что Фадж разговаривает с ним, — и это после того, как несколько недель назад Гарри сам сообщил министру, что Малфой — Пожиратель Смерти.
— Министр только что рассказал мне о твоем счастливом спасении, Поттер, — растягивая слова, произнес мистер Малфой. — Весьма удивительно. Ты выпутываешься из всяких переделок… это почти… по-змеиному.
Мистер Уизли предостерегающе сжал плечо Гарри.
— Да, — ответил Гарри, — это точно. Я умею выкручиваться.
Люциус Малфой взглянул на мистера Уизли.
— Ах, здесь еще и Артур Уизли! Что же ты тут делаешь, Артур?
— Я здесь работаю, — коротко ответил мистер Уизли.
— Не здесь, конечно, — сказал мистер Малфой, подняв брови в притворном удивлении и глядя на дверь позади мистера Уизли. — Я думал, что ты работаешь на втором этаже… разве ты не занимаешься расколдовыванием и возвращением пропавших вещей магглов их владельцам?
— Нет, — огрызнулся мистер Уизли, его пальцы впились в плечо Гарри.
— А вы-то что тут делаете? — спросил Люциуса Гарри.
— Не думаю, что мои частные дела с министром касаются тебя, Поттер, — сказал Малфой, одергивая подол своей мантии. Гарри отчетливо расслышал звук, похожий на звон золота. — Если ты любимчик Дамблдора, то не стоит ожидать такого же отношения к себе и от остальных… давайте пройдем в ваш кабинет, министр.
— Конечно, — сказал Фадж, повернувшись спиной к Гарри и мистеру Уизли, — сюда, Люциус.
Они удалились, тихо разговаривая. Мистер Уизли продолжал удерживать Гарри, пока они не скрылись из вида.
— Почему он ждал Фаджа не в кабинете, если у них какие-то секретные дела? — возмущенно спросил Гарри. — Что он делал здесь?
— Хотел попасть в зал суда, если ты меня спрашиваешь, — сказал мистер Уизли взволнованно, оглянувшись назад и убедившись, что их никто не подслушивает. — Пытался выяснить, оправдали тебя или нет. Я напишу об этом Дамблдору. Он должен знать, что Малфой опять разговаривал с Фаджем.
— Какие частные вопросы у них могут быть?
— Золото, я думаю, — сердито ответил мистер Уизли. — Малфой щедрый… он одаривает нужных ему людей… а потом просит их задерживать принятие тех законов, которые ему не нравятся…о, у него большие связи, у этого Люциуса Малфоя.
Приехал лифт. Он был пуст, если не считать записок, круживших над головой мистера Уизли; тот нажал на кнопку «Атриум» и раздраженно отмахнулся от них. Двери лязгнули, закрываясь.
— Мистер Уизли, — медленно произнес Гарри, — если Фадж встречается с Пожирателями Смерти, да еще и с глазу на глаз, как мы можем знать, что они не наложили на него заклятие Империус?
— Не думай, что это нас не коснется, — тихо сказал мистер Уизли, — но Дамблдор полагает, что Фадж сейчас действует по собственной воле, и это, как считает профессор, ненамного лучше. Но сейчас не стоит говорить об этом, Гарри.
Двери открылись и они вышли в полупустой Атриум. Эрик, волшебник-часовой, снова читал "Ежедневный Оракул".
Они уже миновали золотой фонтан, как вдруг Гарри вспомнил кое-что.
— Подождите… — сказал он мистеру Уизли, вытащил свой кошелек и вернулся обратно к водоему. Он взглянул на красивого волшебника, но вблизи тот показался ему каким-то слабым и глуповатым. Улыбка ведьмы была пресной, как и у ее соседа-красавца. А из того, что Гарри знал о гоблинах и кентаврах, явствовало, что они вряд ли стали бы смотреть на людей с таким умилением во взоре, как их скульптуры у фонтана. Усмехаясь при мысли о том, что сказала бы Гермиона, увидев статую домашнего эльфа, Гарри вытряхнул все содержимое кошелька в фонтан.
— Я знал это, — воскликнул Рон, рассекая кулаком воздух. — В конечном счете, ты всегда избегаешь неприятностей.
— Они обязаны были оправдать тебя! — вторила ему все еще бледная от переживаний Гермиона, когда Гарри вошел на кухню. — У них ничего не было против тебя.
— Слушая вас, начинаешь думать, что вы все заранее знали, что меня оправдают, — улыбаясь, сказал Гарри.
Миссис Уизли промокнула глаза передником, а Фрэд, Джордж и Джинни танцевали какой-то необычный воинственный танец и скандировали:
— Его оправдали, его оправдали, его оправдали!
— Хватит уже, успокойтесь! — прокричал мистер Уизли, не сумев скрыть улыбки. — Послушай, Сириус, Люциус Малфой был в Министерстве…
— Что? — резко спросил Сириус.
— Его оправдали, его оправдали, его оправдали!
— Тише вы, трое! Да, мы видели его беседующим с Фаджем на Девятом уровне. А потом они вместе отправились в кабинет к Фаджу. Нужно сообщить Дамблдору.
— Правильно, — сказал Сириус. — Мы сообщим ему, не беспокойся.
— Хорошо. Думаю, мне пора уходить, еще нужно разобраться с извергающимся туалетом на Бетнал Грин. Молли, я, скорее всего, задержусь, потому что сменю Тонкс, а Кингсли может заскочить на обед…
— Его оправдали, его оправдали, его оправдали…
— Все хватит, Фрэд, Джордж, Джинни! — сказала миссис Уизли, когда ее муж вышел из кухни. — Гарри, дорогой, сядь и поешь, ты ведь совсем не позавтракал.
Рон и Гермиона сели напротив него, оба еще более счастливые, чем даже в момент их первой встречи на Гриммолд Плэйс. Гарри снова почувствовал радость счастливого избавления, которая чуть было не испарилась после стычки с Люциусом Малфоем. Мрачный дом казался ему теперь теплым и приветливым, даже Кричер, который просунул нос на кухню, чтобы посмотреть, откуда доносится шум, выглядел не таким уродливым.
— Конечно, если Дамблдор был на твоей стороне, то у них не было возможности не оправдать тебя, — сказал Рон, накладывая всем картофельного пюре.
— Да, он был за меня, — сказал Гарри.
Зная, что о прозвучит неблагодарно и даже несколько по-детски, он не решился добавить:
"Я бы хотел, чтобы он поговорил со мной. Ну, или хотя бы посмотрел на меня".
Как только он подумал об этом, его шрам вспыхнул с такой болью, что Гарри схватился рукой за лоб.
— Что случилось? — встревожилась Гермиона.
— Шрам, — пробормотал Гарри, — ничего особенного… это теперь часто случается…
Никто больше не обратил на это внимания: все были чем-то заняты. Гарри вздохнул с облегчением. Фрэд, Джордж и Джинни все еще пели. Лишь Гермиона выглядела очень обеспокоенной. Но только она открыла рот, чтобы что-то сказать, как Рон заявил:
— Держу пари, что Дамблдор появится сегодня вечером, чтобы отпраздновать вместе с нами.
— Не думаю, что он сможет, Рон, — сказала миссис Уизли, ставя на стол огромную тарелку с жарким из курицы. — Он действительно очень занят.
— ЕГО ОПРАВДАЛИ, ЕГО ОПРАВДАЛИ, ЕГО ОПРАВДАЛИ!
— ЗАМОЛЧИТЕ! — крикнула миссис Уизли.
Некоторое время спустя Гарри заметил, что в доме номер 12 по Гриммолд Плэйс есть один человек, который совсем не рад его возвращению в Хогвартс. Сириус продемонстрировал неплохие актерские способности, разыграв бурную радость, когда услышал хорошие новости: пожимал Гарри руку и улыбался наравне с остальными. Однако вскоре он стал угрюмым и раздражительным, почти ни с кем не разговаривал, даже с Гарри, а большую часть времени проводил в комнате своей матери наедине с Конклювом.