Гарри однажды уже видел нечто такое, чего не мог видеть Рон, но тогда это было всего лишь отражение в зеркале, то есть что-то гораздо более иллюзорное, чем сотня вполне реальных тварей, достаточно крепких, чтобы тянуть кареты. Если верить Луне, эти существа всегда были здесь, невидимые для остальных. Почему же Гарри теперь мог их видеть, а Рон нет?
— Ты идешь или как? — спросил Рон за его спиной.
— А… да, — быстро сказал Гарри, и они присоединились к толпе, спешившей подняться по лестнице.
Вестибюль был освещен факелами и наполнен эхом шагов учеников, проходивших по выложенному каменными плитами полу к двойным дверям, которые вели в Большой Зал, к банкету, посвященному началу учебного года.
Ученики постепенно заполняли четыре длинных факультетских стола под беззвездным темным потолком, точно таким же, как и небо, видневшееся сквозь высокие окна. В воздухе над столами парили свечи, освещая серебристых призраков, летавших по Залу, и лица оживленно болтавших учеников, которые с нетерпением обсуждали летние новости, приветствовали своих друзей с других факультетов и разглядывали новые прически и мантии друг друга. Снова Гарри заметил, как некоторые перешептывались, когда он проходил мимо, но он сжал зубы и постарался сделать вид, что не замечает этого.
Луна прошла к столу Равенкло. Когда ребята подошли к гриффиндорскому столу, компания четверокурсников окликнула Джинни, и она села рядом с ними. Гарри, Рон, Гермиона и Невилл уселись все вместе примерно посередине стола, между Почти Безголовым Ником, приведением Гриффиндора, и Парвати Патил с Лавандой Браун. Девочки чересчур оживленно и дружелюбно поприветствовали Гарри, и у него появилось предположение, что мгновение назад они разговаривали именно о нем. Однако у него нашелся более важный повод для беспокойства, когда он взглянул поверх голов студентов на учительский стол, стоящий у главной стены Зала.
— Его здесь нет…
Рон и Гермиона тоже внимательно осмотрели стол учителей, хотя в этом и не было необходимости: рост Хагрида выделял его из любой толпы.
— Он не мог уехать, — с тревогой сказал Рон.
— Конечно, не мог, — решительно согласился Гарри.
— Ты же не думаешь, что он… ранен, или с ним что-то случилось, правда? — неуверенно спросила Гермиона.
— Нет, — тут же ответил Гарри.
— Но тогда где он?
Последовала небольшая пауза, потом Гарри очень тихо, так что Невилл, Парвати и Лаванда не слышали, сказал:
— Может, он еще не вернулся. Ну, помните, после задания, которое он летом выполнял для Дамблдора…
— Да, пожалуй, — Рон успокоился, но Гермиона, покусывая губы, продолжала оглядывать стол учителей, как будто хотела получить более убедительное объяснение отсутствия Хагрида.
— А это кто? — внезапно произнесла она, указывая куда-то в середину стола преподавателей.
Гарри проследил за ее взглядом. Сначала он заметил Профессора Дамблдора, который сидел в золотом кресле с высокой спинкой в центре длинного стола учителей, одетый в темно-фиолетовую мантию, усеянную серебристыми звездами, и такую же шляпу. Дамблдор наклонил голову к женщине, сидящей рядом с ним, та что-то говорила ему на ухо. Гарри подумал, что она выглядит, как старая дева: приземистая, с короткими вьющимися волосами мышиного цвета, повязанными жуткой розовой ленточкой в тон пушистой розовой кофте, надетой поверх мантии. Но тут она слегка повернулась, чтобы сделать глоток из кубка, и он с ужасом узнал это бледное, похожее на жабье, лицо и выпученные глаза.
— Эта же та самая Умбридж!
— Кто? — спросила Гермиона.
— Она была на слушании моего дела, она работает на Фаджа!
— Милая кофточка, — с ухмылкой заметил Рон.
— Она работает на Фаджа… — нахмурившись, повторила Гермиона. — Что же она здесь делает, черт возьми?
— Понятия не имею…
Гермиона взглянула на стол учителей, ее глаза сузились.
— Нет, — пробормотала она, — нет, конечно…
Гарри не понял, о чем она говорила, но не стал переспрашивать: его внимание привлекла Профессор Граббли-Планк, которая появилась возле стола учителей, пробралась к самому концу и заняла место, на котором обычно сидел Хагрид. Это означало, что первокурсники уже пересекли озеро и добрались до замка. И действительно, через несколько секунд двери Вестибюля открылись, и длинной цепочкой вошли перепуганные первокурсники, возглавляемые Профессором МакГоннагалл, которая несла табурет и лежащую на нем старинную волшебную шляпу, всю в заплатах, с широкой дырой возле обтрепанных полей.
Шум в Большом Зале вмиг прекратился. Первокурсники выстроились напротив стола учителей, лицом к остальным студентам, Профессор МакГоннагалл аккуратно поставила табурет перед ними и отошла назад.
В свете свечей лица первокурсников казались очень бледными. Маленький мальчик, стоящий в середине, задрожал. Гарри на секунду вспомнил, в каком ужасе стоял он сам когда-то, ожидая неведомого испытания, которое должно было определить, на какой факультет он отправится.
Вся школа ждала, затаив дыхание. Наконец, дыра возле полей расширилась, словно рот, и Волшебная Шляпа запела:
Когда-то в юности моей —
Была и я юна —
Я знала четверых друзей —
Кем школа создана.
Детей задумали учить
Друзья, и в те года
Казалось, их не разлучит
Ничто и никогда.
Раз в магии мы так сильны —
Друзья постановили —
Мы знанья передать должны —
На том и порешили.
Казалось, не разлить водой
Хаффлпафф и Равенкло,
И Слизерин и Гриффиндор
Дружили очень, но
Слизерин убеждал друзей,
И голос был суров:
"Мы благороднейших кровей
Возьмём учеников!"
Предпочитает Равенкло
Смекалистых одних,
Отважных выбрал Гриффиндор,
А Хаффлпафф — остальных.
Не хочет их делить она —
"Учить должны мы всех!"
Так наша школа создана —
И ждал её успех!
Но Слизерин стал отбирать,
Питая к ним любовь,
Одну лишь колдовскую знать —
В чьих жилах — магов кровь.
Сообразительных одних
Учила Равенкло.
Брала Хаффлпафф всех остальных
— А храбрых — Гриффиндор.
И несколько счастливых лет
Наш Хогвартс процветал,
Не зная горестей и бед,
Но всё ж разлад настал.
И стычкам, дракам нет числа,
И что ни шаг то спор,
И нет единства — каждый шаг
Усугублял раздор,
И дом на дом порою шёл,
Но после — посмотри,
Вдруг Слизерин совсем ушёл —
Друзей осталось три.
А я разладов не люблю,
Но всё ж должна с тех пор
Делить вас так, как я делю,
Хоть мучит меня боль.
А вдруг деленье на дома —
Начало есть конца,
А вдруг опасность суждена —
И можно ль отрицать,
Пророчеств древних тайный знак,
Что гибель нам грозит,
Нам угрожает внешний враг —
Он насмерть поразит.
Совет один даю я вам —
Чтоб Хогвартс наш спасти,
К единству Хогвартса дома
Должны скорей прийти.
Хотела б вас объединять,
Чтоб школа устояла,
Но мне пора сортировать:
Итак, друзья — к началу.
Шляпы вновь замерла, раздались аплодисменты, хотя впервые на памяти Гарри они сопровождались бормотанием и перешептыванием. По всему Залу студенты обменивались комментариями, и Гарри, продолжая аплодировать вместе со всеми, точно знал, о чем они разговаривают.
— Похоже, в этом году она в ударе, — сказал Рон, подняв брови.
— Точно, — заметил Гарри.
Волшебная Шляпа обычно ограничивалась описанием качеств, необходимых для студентов каждого из четырех факультетов Хогвартса, и своей ролью в сортировке. Гарри не помнил, чтобы она когда-нибудь до этого давала советы школе.
— Интересно, делала ли она предостережения раньше? — с легким беспокойством спросила Гермиона.
— Несомненно, — с видом знатока сказал Почти Безголовый Ник, наклонясь к ней сквозь Невилла (Невилл вздрогнул: довольно неприятно, когда сквозь тебя проходит привидение). — Шляпа считает своим долгом предупредить школу всякий раз, когда чувствует…
Профессор МакГоннагалл, которая готовилась зачитать список первокурсников, грозно оглядела шептавшихся студентов. Шепот в зале тут же утих, Почти Безголовый Ник приложил прозрачный палец к губам и снова выпрямился. Профессор МакГоннагалл еще раз с неодобрением окинула взглядом все четыре стола, после чего опустила глаза к длинному свитку пергамента и назвала первое имя:
— Аберкромби, Эуан.
Тот перепуганный мальчик, на которого Гарри уже обращал внимание, спотыкаясь, вышел вперед и надел Шляпу себе на голову. Только его торчащие уши не давали ей упасть ему на плечи. Шляпа на мгновение задумалась, потом ее рот опять открылся, и она объявила:
— Гриффиндор!
Гарри громко захлопал вместе с остальными гриффиндорцами, Эуан Аберкромби на подгибающихся ногах подошел к столу Гриффиндора и сел с таким видом, словно был готов провалиться сквозь землю, чтобы его больше никто не видел.
Постепенно шеренга первокурсников редела. В паузах между объявлением очередного имени и решением Волшебной шляпы Гарри слышал, как у Рона урчит в животе. Наконец, "Целлер, Роза" была направлена в Хаффлпаф, и Профессор МакГоннагалл вынесла табурет со Шляпой из Зала. Профессор Дамблдор поднялся с места.