"Эти растения наиболее эффективны при воспалении мозга и поэтому часто используются в Запутывающем и Оглупляющем зельях, где волшебник хочет добиться состояния импульсивности и безрассудства…"
…Гермиона сказала, что Сириус становится безрассудным, будучи запертым в Гриммаулд-Плейс…
"… наиболее эффективны при воспалении мозга, и поэтому часто используются…"…в "Ежедневном Пророке" посчитали бы, что мой мозг уже воспалился, если бы они узнали, что я испытываю те же чувства, что и Волдеморт.
"… и поэтому часто используются в Запутывающем и Оглупляющем зельях…"
… запутано было хорошо: почему он знал, что чувствовал Волдеморт? Что это за сверхъестественная связь между ними, которую Думбльдор никогда не мог объяснять толком?
"… где волшебник, жаждущий…"
… как Гарри хотел бы заснуть…
"…создания импульсивности…"
… было тепло и удобно в кресле перед камином, с дождем, все еще стучащим по оконным стеклам, мурлыкающим Косолапсусом, и треском огня…
Книга выскользнула из ослабшей руки Гарри и с глухим стуком приземлилась на коврике. Его голова склонилась набок…
Он снова шел по бесконечному коридору, его шаги отзывались эхом в тишине. Дверь в конце коридора вырисовывалась все четче, его сердце колотилось в волнении… если бы он только мог открыть… войти внутрь…
Он протянул руку… кончики его пальцев были в дюйме от нее…
— Гарри Поттер, сэр!
Он сразу проснулся. Все свечи в комнате отдыха были погашены, но рядом с ним что-то двигалось.
— Кто здесь? — сказал Гарри, выпрямившись в кресле. Огонь почти погас, в комнате было темно.
— У Добби ваша сова, сэр! — сказал писклявый голос.
— Добби? — хрипло переспросил Гарри, пытаясь сквозь мрак разглядеть источник голоса.
Добби, домашний эльф, стоял около стола, на котором Гермиона оставила полдюжины своих вязаных шляп. Его большие, заостренные уши теперь были придавлены чем-то похожим на все шляпы, которые Гермиона когда-либо вязала. Он носил их одну на другой, так, что его голова казалась удлиненной на два или три фута, на самой верхушке этого сооружения сидела Хедвига, тихо ухающая и явно здоровая.
— Добби вызвался возвратить сову Гарри Поттеру, — сказал эльф писклявым голосом, с выражением обычного обожания на лице. — Профессор Граббли-Планк говорит, что сова теперь в порядке, сэр.
Он склонился в глубоком поклоне, так, что его похожий на кА рандаш нос коснулся изношенной поверхности коврика, а Хедвига издала возмущенный крик и затрепыхалась на ручке стула Гарри.
— Спасибо, Добби! — сказал Гарри, поглаживая голову Хедвиги. Сильно моргая, он пытался избавиться от образа двери из своего сна: она была очень отчетливой. Рассматривая Добби вблизи, он заметил, что эльф носил также несколько шарфов и неисчислимое количество носков, так, что его ноги выглядели слишком большими для его тела.
— Э… ты брал всю одежду, которую оставляла Гермиона?
— О нет, сэр, — сказал Добби радостно. — Добби брал кое-что для Винки, сэр.
— Да, а как Винки? — спросил Гарри.
Уши Добби слегка поникли.
— Винки все еще много пьет, сэр, сказал он печально. Его огромные круглые зеленые глаза, большие, как теннисные шары, стали грустными. — Она все еще не беспокоится об одежде, Гарри Поттер. Не делайте ее и для других домашних эльфов. Ни один из них не посетит больше Гриффиндорскую Башню со шляпами и носками спрятанными повсюду: они находят это оскорбительным, сэр. Добби делает это сам, сэр, но Добби не возражает, сэр, поскольку он всегда надеется встретить Гарри Поттера. И сегодня вечером, сэр, его желание исполнилось! — Добби снова склонился в глубоком поклоне. — Но Гарри Поттер не кажется счастливым, — продолжал Добби, выпрямляясь и робко смо- тря на Гарри. — Добби слышал его бормотание во сне. У Гарри Поттера были плохие сны?
— Не такие уж и плохие, — сказал Гарри, зевая и протирая глаза. — У меня бывали сны и похуже.
Эльф рассматривал Гарри своими большими шарообразными глазами. Затем его уши поникли, и он сказал очень серьезно:
— Добби жаль, что он не может помочь Гарри Поттеру, поскольку Гарри Поттер освободил Добби, и Добби намного, намного счастливее теперь, чем раньше.
Гарри улыбнулся.
— Тебе не нужно помогать мне, Добби, но спасибо за предложение.
Он нагнулся и поднял книгу Микстур, решив закончить эссе завтра. Он закрыл книгу, и как только он это сделал, огонь осветил тонкие белые шрамы на его руке — результат наказания Умбридж…
— Жди момента: есть кое-что, что ты можешь для меня сделать, Добби, — сказал Гарри медленно.
Эльф оглянулся, сияя.
— Расскажите, Гарри Поттер, сэр!
— Я должен найти место, где двадцать восемь человек смогут заниматься Защитой Против Темных Искусств, не рискуя быть обнаруженными любым из преподавателей. Особенно (Гарри cжал руку на книге так, что шрамы стали жемчужно белыми) — профессором Умбридж.
Он ожидал, что улыбка эльфа исчезнет, его уши повиснут; он ожидал, что тот будет говорить, что это невозможно или что он попробует найти что-нибудь, но надежды невелики. Чего он не ожидал от Добби, так это того, что тот подскочит, и его уши, бодро качнувшись, хлопнут его по руке.
— Добби знает идеальное место, сэр! — сказал он радостно. — Добби слышал об этом от других домашних эльфов, когда он прибыл в Хогвартс, сэр. Это место известно нам как Комната Прибытия и Ходьбы, сэр, или как Комната Необходимости!
— Почему? — полюбопытствовал Гарри.
— Потому что это комната, в которую человек может войти, — сказал Добби серьезно, — только если он в этом действительно нуждается. Иногда она там, иногда нет, но когда она появляется, она всегда оборудована для нужд ищущих. Добби использовал ее, сэр, — сказал эльф, понижая голос и выглядя виновато, — когда Винки была очень пьяна; он спрятал ее в Комнате Необходимости, и он нашел там противоядие к маслянному пиву, и хорошую кровать эльфийских размеров, чтобы дать ей возможность проспаться, сэр… И Добби знает, что мистер Филч нашел там специальные обтирочные материалы, когда он испытывал в них нехватку, сэр, и…
— И если тебе действительно нужна ванна, — сказал Гарри, внезапно вспомнив слова Дамблдора в предыдущее Рождество, — она сама создастся из комнатной вазы?
— Добби полагает, что так, сэр, — сказал Добби, искренне кивая. — Это наиболее удивительная комната в замке, сэр.
— И сколько людей знают об этом? — сказал Гарри, выпрямляясь в кресле.
— Очень немногие, сэр. Большинство людей натыкаются на нее, когда они в ней очень нуждаются, сэр, но чаще всего они никогда не находят ее снова, поскольку не знают, что она всегда ожидает, чтобы ее вызвали, сэр.
— Это звучит замечательно, — сказал Гарри, его сердце прыгало. — Это звучит превосходно, Добби. Когда ты сможешь показать мне, где это?
— В любое время, Гарри Поттер, сэр, — сказал Добби, восхищенный энтузиазмом Гарри. — Мы можем пойти сейчас, если ты хочешь!
На мгновение Гарри поддался соблазну пойти с Добби. Он был уже на полпути, намериваясь сбегать наверх за плащем-неви-димкой, когда, не в первый раз, голос, очень похожий на голос Гермионы, шепнул ему на ухо: безрассудный. Ко всему прочему, было очень поздно, он был утомлён, и должен был закончить эссе для Снейпа.
— Не сегодня, Добби, — сказал Гарри, неохотно опускаясь назад в кресло. Это действительно важно… Я не хочу горячиться, нужно будет все тщательно спланировать. Слушай, ты можешь просто сказать мне, где эта Комната Необходимости находится и как в нее попасть?
Их мантии путались и обматывались вокруг них, когда они стояли, насквозь промокшие, посреди залитых водой растений на сдвоенной Гербологии. Они едва могли слышать то, что говорила профессор Спраут, из-за стука тяжелых, как градины, капель дождя по крыше оранжереи. Во второй половине дня урок по Уходу за Магическими Существами был перенесен из охваченного штормом двора в свободную классную комнату на первом этаже. Кроме того, к их огромному облегчению, Анжелина разыскала свою команду за ланчем, чтобы сообщить, что тренировка по квиддичу отменена.
— Очень хорошо, — спокойно ответил Гарри. — Мы как раз нашли место для нашего первого занятия по Защите. Сегодня, в восемь часов, седьмой этаж, напротив гобелена Барнабаса Спятившего, того, который с троллями. Ты можешь сказать Кэйти и Алисии?
Ангелина выглядела слегка ошеломленной, но пообещала сообщить остальным. Гарри с аппетитом набросился на сосиски и пюре. Когда он потянулся за тыквенным соком, он заметил, что Гермиона наблюдает за ним.
— Что? — спросил он невнятно.
— Ну… я только хотела сказать, что планы Добби не всегда были безопасными. Разве ты не помнишь тот случай, когда твоя рука осталась без костей?
— Эта комната не просто очередная безумная идея Добби; Дамблдор знает о ней, он упомянул об этом на Рождественском Балу.
Лицо Гермионы засияло.
— Дамблдор рассказал тебе о ней?
— Только упомянул, — ответил Гарри, пожимая плечами.
— О, тогда все в порядке, — оживленно сказала Гермиона и больше не возражала.
Вместе с Роном они потратили большую часть дня, разыскивая тех, кто расписался в списке, составленном в "Голове борова", и сообщая им, где нужно встретиться вечером. К некоторому разочарованию Гарри, Чо Чанг и ее подругу первой нашла Джинни; однако, к концу обеда он был уверен, что новости дошли до каждого из двадцати пяти "заговорщиков".
В половине восьмого Гарри, Рон и Гермиона покинули комнату отдыха Гриффиндора, Гарри сжимал в руке кусок пергамента. Пятиурсникам было позволено гулять по коридорам до девяти часов, но они нервно оглядывались по сторонам на протяжении всего пути до седьмого этажа.
— Успокойтесь, — предупредил Гарри, разворачивая кусок пергамента на последней лестничной площадке. Он ткнул в него палочкой и произнёс: "Я торжественно клянусь, что не затеваю ничего плохого!"
Карта Хогвартса появилась на чистой поверхности пергамента. Крошечные черные точки, помеченные именами, двигались, показывая, кто где находится.