Утром в понедельник они вошли на завтрак в Большой Зал как раз в тот момент, когда появились почтовые совы. Гермиона была не единственной, кто с нетерпением ожидал "Ежедневного Пророка": практически все студенты хотели узнать свежие новости о сбежавших Упивающихся Смертью, которых до сих пор еще поймали, хотя было много сообщений о том, что их видели. Она дала кнут почтовой сове, и торопливо развернула газету. Гарри тем временем спокойно пил апельсиновый сок; за весь год он получил всего одно письмо, поэтому, когда первая сова с глухим стуком приземлилась прямо перед ним, он был уверен, что это какая-то ошибка.
— Ты к кому? — спросил он её, лениво убирая стакан с соком в сторону из-под её клюва и наклоняясь вперёд, чтобы прочитать имя и адрес получателя:
Гарри Поттеру
Большой Зал
Школа Хогвартс
Нахмурившись, он собрался взять письмо, но тут ещё три… четыре… пять сов опустились рядом с первой и стали пробираться к Гарри, наступая в масло и опрокидывая соль, каждая старалась побыстрее отдать ему своё письмо.
— Что происходит? — изумленно спросил Рон, все, сидевшие за столом Гриффиндора, наклонились вперёд, чтобы посмотреть, и тут же ещё семь сов с криками и уханьем приземлились между первыми, хлопая крыльями.
— Гарри! — затаив дыхание, произнесла Гермиона, погружая руки в гущу перьев и вытаскивая из-под визжащей совы длинный цилиндрический сверток. — Думаю, я знаю, что всё это значит — открой сначала это!
Гарри сорвал коричневую упаковку. Внутри находился туго свёрнутый экземпляр мартовского выпуска «Придиры». Он развернул его, и увидел, что с обложки ему глуповато улыбается его собственное лицо. Крупным красным шрифтом по этому изображению тянулись слова:
ДОЛГОЖДАННОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ:
ПРАВДА О ТОМ, КОГО НЕЛЬЗЯ НАЗЫВАТЬ
И О ТОЙ НОЧИ, КОГДА Я УВИДЕЛ, ЧТО ОН ВЕРНУЛСЯ
— Здорово, правда? — спросила Луна, она переместилась за стол Гриффиндора и втиснулась на лавку между Фредом и Роном. — Он вышел вчера, и я попросила папу отправить тебе бесплатный экземпляр. Я полагаю, что это, — она махнула рукой на собравшихся сов, которые копошились на столе перед Гарри, — письма от читателей.
— Я так и подумала, — быстро сказала Гермиона. — Гарри, ты не против, если мы…
— Пожалуйста, — ответил Гарри, он чувствовал себя слега ошеломленным.
Рон и Гермиона принялись разрывать конверты.
— Это от парня, который думает, что у тебя не все дома, — сказал Рон, взглянув на одно из писем. — Ну ладно…
— Эта женщина советует тебе пройти хороший курс Шоковых Заклинаний в больнице Св. Мунго, — огорченно сказала Гермиона, на секунду показалось, что она упала духом.
— Это, кажется, хорошее, — медленно произнёс Гарри, бегло просматривая длинное письмо от ведьмы из Пайслей. — Эй, она говорит, что верит мне!
— Это — неопределенное, — сказал Фред, с энтузиазмом присоединившись к вскрытию писем. — Пишет, что ты не производишь впечатления сумасшедшего, но он никак не хочет поверить, что Ты-Знаешь-Кто вернулся, так что он теперь не знает, что и думать. Чтоб мне провалиться, что за бесполезная трата пергамента!
— Здесь ещё один, которого ты убедил, Гарри! — возбуждённо воскликнула Гермиона, — "Прочитав ваш рассказ, я пришёл к выводу, что "Ежедневный Пророк" отнёсся к вам очень нечестно… и, хотя мне неприятно думать о том, что Тот Кого Нельзя Называть вернулся, я должен признать, что вы говорите правду…" О, это замечательно!
— Ещё одна, которая думает, что ты трепло, — сказал Рон, бросая смятое письмо через плечо, — а вот в этом написано, что ты переубедил её, и теперь она считает, что ты настоящий герой, она даже вложила фотографию — ух ты!
— Что здесь происходит? — раздался притворно сладкий девичий голос.
Держа в руках охапку конвертов, Гарри поднял голову. Позади Фреда с Луной стояла Профессор Умбридж, её выпученные жабьи глаза изучали толпу сов и письма на столе перед Гарри. За её спиной собралось множество студентов, жадно наблюдающих все происходящее.
— Почему вам пришли все эти письма, мистер Поттер? — медленно спросила она.
— А что, разве это уже преступление? — громко спросил Фред, — получать почту?
— Будьте осторожны, мистер Уизли, или мне придётся наложить на вас взыскание, — ответила Умбридж. — Ну, мистер Поттер?
Гарри колебался, но он не знал, как можно удержать сделанное втайне, ведь «Придира» всё равно рано или поздно попал бы к ней в руки, это был лишь вопрос времени.
— Люди написали мне, потому что я дал интервью, — ответил Гарри. — О том, что случилось со мной в прошлом июне.
Сказав это, он зачем-то взглянул в сторону стола преподавателей. У Гарри было странное ощущение, что Дамблдор наблюдал за ним за мгновение до этого, но когда он посмотрел на Директора, тот, казалось, был целиком поглощён разговором с Профессором Флитвиком.
— Интервью? — повторила Умбридж, её голос стал выше и тоньше, чем обычно. — Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, что репортёр задавал мне вопросы, а я отвечал на них", — ответил Гарри, — Вот…
И он бросил ей «Придиру». Она поймала его и уставилась на обложку. Её бледное одутловатое лицо покрылось ужасными лиловыми пятнами.
— Когда это было? — ее голос слегка задрожал.
— В последний раз, когда мы были в Хогсмиде, — ответил Гарри.
Она разъяренно посмотрела на него, журнал трясся в её коротких пальцах.
— Это было ваше последнее посещение Хогсмида, мистер Поттер, — прошептала она. — Да как вы посмели… как вы могли… — Она набрала побольше воздуха. — Я снова и снова пыталась научить вас не лгать. По-видимому, вы этого так и не поняли. Пятьдесят очков с Гриффиндора и ещё одна неделя заслуженных наказаний.
Она гордо удалилась, прижимая «Придиру» к груди, ее провожали взгляды множества студентов.
Чуть позже повсюду в школе появились огромные вывески, причём не только на факультетских досках объявлений, но также в коридорах и кабинетах.
ПРИКАЗОМ ВЕРХОВНОГО НАДЗИРАТЕЛЯ ХОГВАРТСА
Любой студент, у которого будет найден журнал «Придира» будет исключён.
В соответствии с Декретом об Образовании Номер Двадцать Семь.
Подписано: Долорес Джейн Умбридж, Верховный Надзиратель
Почему-то Гермиона радостно улыбалась всякий раз, когда видела эти объявления.
— Чему ты так радуешься? — спросил её Гарри.
— Гарри, неужели ты не понимаешь? — объяснила Гермиона, — Если она что-то и могла сделать для того, чтобы все в школе наверняка прочитали твое интервью, так это как раз запретить его.
Похоже, Гермиона действительно была права. К концу дня казалось, что все цитировали друг другу интервью, хотя Гарри ни разу не видел даже уголка «Придиры». Гарри слышал, как об этом шептались в коридорах, обсуждали это во время обеда и возвращаясь на уроки, а Гермиона рассказала, что даже в кабинках девичьего туалета говорили об этом, когда она зашла туда перед Древними Рунами.
— Потом они узнали меня, и они, конечно, знают, что мы с тобой знакомы, так что они засыпали меня вопросами, — говорила Гермиона Гарри, ее глаза сияли. — И, Гарри, мне кажется, они верят тебе, в самом деле, я думаю, что ты окончательно убедил их.
Тем временем Профессор Умбридж ходила по школе, наугад останавливая студентов и требуя показать все книги и вывернуть карманы: Гарри знал, что она искала экземпляры «Придиры», но студенты были начеку. Страницы с интервью Гарри были заколдованы так, что казались страницами учебников, если их пытался прочитать кто-нибудь еще, или с помощью заклятья текст стирался и страницы оставались пустыми до тех пор, пока хозяин не начинал перечитывать снова. Вскоре, казалось, каждый человек в школе уже прочитал его.
Учителям, конечно же, было запрещено упоминать об интервью в силу Декрета Об Образовании Номер Двадцать Шесть, но они все равно находили способы выразить свое отношение к этому. Профессор Спраут подарила Гриффиндору двадцать очков, когда Гарри поднёс ей ведро, сияющий Профессор Флитвик в конце урока Заклинаний, сжимая перед собой коробку пищащих сахарных мышей, произнёс: "Ш-ш-ш!" и поспешно вышел, а Профессор Трелани во время Прорицаний впала в истерику и объявила испуганному классу и крайне недовольной Умбридж, что Гарри все-таки не придётся умереть рано, он доживёт до старости, станет Министром Магии и у него будет двенадцать детей.
Однако Гарри почувствовал себя по-настоящему счастливым, когда на следующий день он спешил на Трансфигурацию и к нему подошла Чу. Он даже ещё не успел понять, что случилось, как её рука уже была в его руке, и она прошептала ему на ухо: "Мне очень, очень жаль… Это интервью было таким смелым… Я даже расплакалась".
Гарри огорчился, услышав, что она проливала слёзы из-за этого, но очень обрадовался тому, что они снова разговаривали, и стал еще счастливее, когда она торопливо поцеловала его в щеку и снова убежала. И невероятно — сразу же после Трансфигурации произошло почти такое же приятное событие: к нему подошёл Симус.
— Я просто хочу сказать… — пробормотал он, косясь на левую коленку Гарри, — Я верю тебе. И я отправил экземпляр этого журнала матери.
Если Гарри и требовалось что-нибудь ещё для полного счастья, так это то, как отреагировали Малфой, Крэбб и Гойл. Он увидел их вечером в библиотеке, они что-то обсуждали, вместе с ними был нескладного вида мальчик, которого, как прошептала Гермиона, звали Теодор Нотт. Слизеринцы оглядывались на Гарри, пока он просматривал полки в поисках книги по Частичному Исчезновению: Гойл угрожающе хрустел костяшками пальцев, а Малфой шептал что-то, несомненно злобное, на ухо Крэббу. Гарри точно знал, почему они так себя ведут: ведь он назвал всех их отцов в числе Упивающихся Смертью.
— А самое замечательное, — радостно прошептала Гермиона, когда они выходили из библиотеки, — что они не могут возразить тебе, потому что им нельзя признаться, что они читали эту статью!