— Ни тебе решать, что делать, а что нет Министерству, Думбльдор! — Фудж стал того оттенка багрового цвета, которым мог бы гордиться дядя Вернон.
— Конечно, не мне, — мягко ответил Думбльдор. — Я просто выразил свою уверенность в том, что дело не останется так и не расследованным.
Он мельком взглянул на мадам Скелетонс, поправившую свой монокль, и нахмурившись, уставившуюся на него.
— Должен всем напомнить, что поведение этих дементоров, если они, конечно, не являются вымыслом богатой фантазии мальчика, не являются предметом этого слушания! — произнес Фудж. — Мы здесь рассматриваем дело Гарри Поттера о нарушении Постановления о Разумном Ограничении Применения Магии Несовершеннолетними!
— Ну, конечно же, — ответил Думбльдор. — Но факт присутствия дементоров в том проулке является очень существенным. Пункт Седьмой Постановления утверждает, что магия может использоваться перед магглами в исключительных обстоятельствах, а эти исключительные обстоятельства включают в себя ситуации, угрожающие жизни ведьмы или волшебника, или любой ведьмы, волшебника или маггла в то время как…
— Мы прекрасно знакомы с Седьмым Пунктом, спасибо большое! — прорычал Фудж.
— Не сомневаюсь, — любезно согласился Думбльдор. — Тогда мы пришли к согласию, что использованное Гарри заклинание Защитника в этих обстоятельствах подпадает под категорию исключительных, описанных в том пункте?
— Если были дементоры, в чем я сомневаюсь.
— Вы услышали это от очевидца, — оборвал его Думбльдор. — Если вы все еще сомневаетесь в ее правдивости, позовите ее обратно и допросите снова. Уверен, что она не станет возражать.
— Я… это… нет… — взревел Фудж, вертя в руках бумаги. — Это… мне нужно это сегодня же, Думбльдор!
— Но конечно, тебя бы не заботило сколько раз нужно выслушать свидетеля, если бы альтернативой стал серьезный просчет правосудия, — парировал Думбльдор.
— Серьезный просчет, мой Бог! — запричитал тоненьким голоском Фудж. — Вы согласны множить небылицы этого мальчика, Думбльдор, стараясь замять его ужасающее использование магии вне школы! Полагаю, вы забыли использованное им три года назад Заклинание Парения…
— Это был не я, а домовый эльф! — воскликнул Гарри.
— ВИДИТЕ? — заорал Фудж, бурно жестикулируя в направлении Гарри. — Домовый эльф! В доме магглов! Я вас спрашиваю.
— Вопрос о домовых эльфах находится в компетенции школы Хогвардс, — произнес Думбльдор. — Если вы пожелаете, я могу немедленно вызвать его для допроса.
— Я… не… у меня нет времени выслушивать домовых эльфов! Все равно, это не единичный факт… ради Бога, он ведь надул свою тетю! — вскричал Фудж, ударив кулаком по скамье и расплескав бутылку чернил.
— И вы очень любезно не заострили своего внимания на этом случае, допускаю, что даже самым лучшим волшебникам порой трудно справиться со своими эмоциями, — спокойно произнес Думбльдор, пока Фудж оттирал чернила с записей.
— А я даже еще не начал говорить о том, что он творит в школе!
— Но, поскольку Министерство Магии не имеет никаких полномочий наказывать студентов Хогвардса за проступки, совершенные ими в школе, поведение Гарри там, не имеет отношения к этим слушаниям, — вежливо, но с заметной прохладцей, произнес Думбльдор.
— Ого, — воскликнул Фудж. — Значит, не наше дело, чем он занимается в школе, да? Вы так думаете?
— У Министерства нет власти исключать студентов Хогвардса, Корнелиус, как я напомнил тебе ночью второго августа, — произнес Думбльдор. — Так же, как и конфисковывать их палочки, пока все обвинения не будут окончательно доказаны, о чем я так же напоминал тебе ночью второго августа; и ты поспешил уверить меня, что законность будет соблюдена. Но я более чем уверен, ты уже пересмотрел некоторые законы собственноручно.
— Законы могут меняться, — с яростью воскликнул Фудж.
— Конечно могут, — кивнул Думльдор. — И ты, кажется, уже внес множество изменений, Корнелиус. Почему, например, спустя всего несколько недель после того, как я покинул Уизенгэмот, здесь начали практиковать полное уголовное судебное разбирательство по делу о простом использовании магии несовершеннолетним?!
Несколько волшебников наверху нервно заерзали, Фудж залился насыщенным красно-коричневым цветом. Однако, жабовидная ведьма справа, довольно невыразительно взглянула на Думбльдора.
— Насколько мне известно, — продолжил Думбльдор. — Нет закона, говорящего, что работой суда является наказание Гарри за каждое совершенное им магическое действие. Он обвинялся по отдельному нарушению, и он представил свою защиту. Все, что ему и мне остается делать, так это дожидаться вашего вердикта.
Думбльдор сложил вместе кончики пальцев и больше не произнес ни слова. Фудж уставился на него, сгорая от злобы. Гарри взглянул на Думбльдора, ища поддержки. Он вовсе не был уверен в том, что Думбльдор выбрал правильное время, чтобы предложить Уизенгэмоту вынести решение. Однако, Думбльдор похоже, совсем не обращал внимания на Гарри, глядя только вверх, на Уизенгэмот, начавший срочные переговоры тихим шепотом.
Гарри опустил глаза, его сердце, казалось, раздулось до чудовищных размеров и гулко ухало под ребрами. Он надеялся, что слушание продлиться подольше, и совсем не думал, что ему удалось произвести хорошее впечатление. На самом деле, он почти ничего не сказал, хотя должен был рассказать гораздо больше о дементорах, о том, как он упал, и о том, как их с Дудли почти поцеловали…
Дважды он поднимал взгляд на Фуджа, и открывал рот, чтобы заговорить, но его раздувшееся сердце мешало набрать ему побольше воздуха, и оба раза он просто глубоко вздыхал и возвращался к созерцанию своих ботинок.
Наконец, шепот стих. Гарри хотел было взглянуть на судей, но обнаружил, что намного, намного проще продолжать изучать свои шнурки.
— Кто за то, чтобы снять все обвинения с подсудимого? — пророкотала мадам Скелетонс.
Голова Гарри резко дернулась вверх. Они подняли руки, большинство из них… больше, чем половина! Лихорадочно дыша, он попытался сосчитать их, но тут мадам Скелетонс произнесла:
— А кто за признание виновным?
Фудж вскинул руку вместе с дюжиной других, включая — ведьму справа, колдуна с пышными усами и завитую ведьму во втором ряду.
Оглянувшись, Фудж с трудом сглотнул застрявший в горле большой ком, и опустил руку. Дважды глубоко вдохнув, он проговорил, с трудом подавляя рвущийся наружу гнев:
— Очень хорошо, очень хорошо…все обвинения сняты.
— Великолепно, — оживился Думбльдор, вскочил на ноги и, проведя палочкой, заставил исчезнуть оба ситцевых кресла. — Мне еще нужно кое-что уладить. Хорошего дня всем вам.
И умчался из темницы, так и не взглянув на Гарри.
Глава 9 Горе миссис Уизли
Столь неожиданный уход Думбльдора застал Гарри врасплох. Он так и остался сидеть в кресле с цепями, испытывая одновременно шок и облегчение. Уизенгэмот поднялся, болтая и собирая свои бумаги. Гарри встал. Никто не уделил ему ни малейшего внимания, кроме жабовидной ведьмы справа от Фуджа, теперь она вместо Думбльдора сконцентрировалась на нем. Совершенно игнорируя ее, Гарри постарался поймать взгляд Фуджа или мадам Скелетонс, чтобы попросить у них разрешение покинуть зал. Но Фудж был полон решимости вовсе не замечать Гарри, а мадам Скелетонс возилась со своим портфелем, поэтому он просто попробовал сделать несколько шагов к выходу, и когда никто не окликнул его, он перешел на быстрый шаг.
Последние несколько шагов он просто пробежал, толкнул дверь, и едва не сбил с ног бледного, напуганного мистера Уизли.
— Думбльдор не сказал…
— Сняты, — воскликнул Гарри, захлопывая за собой дверь. — Все обвинения сняты!
Сияющий от счастья мистер Уизли схватил Гарри за плечи.
— Гарри, это прекрасно! Ну, конечно, они бы не смогли признать тебя виновным, только ни при всех доказательствах, но, не могу притворяться, что я не был….
Мистер Уизли замер на полуслове, потому что дверь снова отворилась. Уизенгэмот покидал зал суда.
— Борода Мерлина! — удивленно воскликнул мистер Уизли, оттаскивая Гарри с их пути. — Тебя судили в полном составе?
— Думаю, да, — тихо ответил Гарри.
Один или два волшебника, проходя мимо, кивнули Гарри, в том числе и мадам Скелетонс, заодно поздоровавшаяся с мистером Уизли, но большинство просто отводило глаза в сторону. Корнелиус Фудж и жабовидная ведьма покидали темницу последними. Фудж сделал вид, что мистер Уизли и Гарри, не более чем часть стены, а ведьма, проходя мимо, вновь оценивающе взглянула на Гарри. За ними вышел и Перси. Так же как и Фудж, он совершенно проигнорировал отца и Гарри. С негнущейся спиной и задранным носом, он прошагал мимо, сжимая подмышкой огромный пергаментный свиток и пригоршню запасных перьев. Морщины вокруг рта мистера Уизли стали резче, но никак иначе он не отреагировал на появление своего третьего сына.
— Я собираюсь отвезти тебя прямо домой, чтобы ты мог порадовать других хорошими новостями, — поманил он за собой Гарри, как только шаги Перси смолкли в бесконечном коридоре Девятого Уровня. — А на обратной дороге взгляну на туалет в Бентал Грин. Пошли…
— А что вы будете делать с этими туалетами? — усмехаясь, спросил Гарри. Все вдруг показалось ему в пять раз смешнее, чем обычно, на то была причина: он был оправдан, и он возвращался в Хогвардс.
— О, достаточно будет анти-заклятья, — произнес мистер Уизли, взбираясь по лестнице. — Нет смысла восстанавливать повреждения, все равно их отнесут за счет вандализма, Гарри. Травля магглов может позабавить некоторых волшебников, но это выливается в кое-что гораздо более глубокое и отвратительное, а я….
Мистер Уизли оборвал середину предложения. Они добрались до коридора девятого уровня и обнаружили Корнелиуса Фуджа, тихо беседующего с высоким прилизанным блондином с бледным заостренным лицом. Услышав их шаги, блондин обернулся, и тоже замер на полуслове, холодные серые глаза сузились и вперились в Гарри.
— Ну и ну… Патронус Поттер, — холодно произнес Люциус Малфой.