дто этого мира не существует.
Дядя Вернон открыл рот, закрыл, открыл снова, закрыл, и, будто забыв, как нужно говорить, он открыл его в третий раз и прокаркал:
— Так…так… они… эээ…они действительно существуют, эти… демент, как их там?
Тетя Петуния кивнула.
Дядя Вернон недоверчиво переводил взгляд с тети Петунии на Дадли, затем на Гарри и обратно, словно надеялся, что кто-нибудь из них вдруг закричит: «С первым апреля!». Когда он окончательно убедился в том, что никто не собирается этого делать, он снова открыл рот, но был избавлен от необходимости мучительно подыскивать слова, прибытием третьей за этот вечер совы. Она пронеслась сквозь все еще распахнутое настежь окно, как покрытое перьями пушечное ядро и с грохотом приземлилась на кухонном столе, заставив троих Дурслеев подпрыгнуть на месте. Гарри вытащил из совиного клюва второй выглядевший вполне официально конверт и разорвал его, извлекая письмо. Сова уже скрылась в ночи.
— Хватит…с меня… мерзких… сов, — с безумным видом пробормотал дядя Вернон, с грохотом захлопывая окно.
Дорогой мистер Поттер,
В дополнении к письму, полученному Вами приблизительно двадцать минут назад, Министерство Магии пересмотрело решение о изъятии вашей палочки. Вы можете оставить ее у себя до дисциплинарных слушаний, которые состояться двадцатого августа, когда и будет принято официальное решение относительно Вас.
После продолжительной дискуссии с директором Хогвардса — школы Чародейства и волшебства, Министерство согласилось с тем, чтобы перенести обсуждение Вашего отчисления на то же время. Вы так же должны считаться временно отчисленным из школы до внесения последующих изменений.
С наилучшими пожеланиями,
Искренне Ваша,
Мафальда Хопкирк,
Отдел несанкционированного использования магии
Министерство Магии
Гарри трижды быстро перечитал письмо. От сознания того, что еще не все потеряно, он исключен неокончательно, узелок отчаяния в его груди немного ослаб. Все зависело от слушаний двадцатого августа.
— Ну? — поинтересовался дядя Вернон, вырвав Гарри из водоворота мыслей. — Что теперь? Они тебя к чему-нибудь приговорили? Надеюсь, у вас практикуется смертная казнь? — спросил он полным надежды голосом.
— Я должен прибыть на слушания, — ответил Гарри.
— И они приговорят тебя там?
— Полагаю, что да.
— Не хочу тебя обнадеживать, — противно захихикал дядя Вернон.
— Ну, если это все…. - сказал Гарри, поднимаясь. Он отчаянно захотел остаться в одиночестве, подумать, возможно, послать письма Рону, Гермионе и Сириусу.
— НЕТ, ПОГАНЕЦ, ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСЕ! — заорал дядя Вернон. — СЯДЬ НА МЕСТО!
— Ну что еще? — нетерпеливо поинтересовался Гарри.
— ДУДЛИ! — надрывался дядя Вернон. — Я хочу знать, что в действительности произошло с моим сыном!
— ХОРОШО! — крикнул Гарри, от охватившего его гнева с кончика волшебной палочки посыпались красные и золотые искорки. Дурслеи испуганно вздрогнули.
— Мы с Дудли находились в проулке между Магнолийным перекрестком и Глициновым переулком, — быстро произнес Гарри, стараясь удерживать в узде гнев, готовый вырваться наружу. — Дудли решил было, что умнее меня, я достал палочку, чтобы припугнуть его, но я ее не использовал. Затем появились два дементора ….
— Но что такое эти дементоиды? — зло спросил дядя Вернон. — Что они делают?
— Я же говорил… они высасывают из тебя все счастье, — ответил Гарри. — А если у них появляется возможность, то они целуют тебя…
— Целуют? — глаза дядя Вернона вылезли из орбит. — Целуют?
— Во время поцелуя они высасывают душу прямо у тебя изо рта.
Тятя Петуния придушенно всхлипнула.
— Его душу? Они же не взяли ее… он ведь до сих пор жив…
Она схватила Дудли за плечи и встряхнула, словно надеясь услышать, как душа позвякивает внутри его тела.
— Конечно, они не взяли его душу, иначе Вы бы это заметили, — раздраженно ответил Гарри.
— Ты ведь поборол их, правда, сынок? — громко спросил дядя Вернон, изо всех сил пытаясь вернуть разговор на понятную ему тему. — Навешал им парочку раз, а?
— Дементорам нельзя навешать, — заскрипел зубами Гарри.
— Но ведь он же в порядке? — разбушевался дядя Вернон. — Почему же он все еще… с душой?
— Потому что я призвал Защитника…
ВЖИХ… С клецанием, громко хлопая крыльями и вздымая клубы сажи, четвертая сова вывалилась из кухонного камина.
— РАДИ БОГА! — в неистовстве завопил дядя Вернон, дергая себя за кончики усов. — У МЕНЯ ЗДЕСЬ НЕ БУДЕТ СОВ, Я ИХ НЕ ПОТЕРПЛЮ, Я ЖЕ ТЕБЕ СКАЗАЛ!
Но Гарри уже сорвал свиток с совиной лапы. Он так надеялся, что это письмо от Думбльдора, объясняющее все произошедшее этим вечером — дементоров, миссис Фигг, что собирается предпринять Министерство, и как он, Думбльдор собирается все уладить — что впервые в жизни был почти до слез разочарован, узнав почерк Сириуса. Совершенно игнорируя излияния дяди Вернона по поводу сов, слезящимися от клубов сажи, поднятых взмахами крыльев, глазами, Гарри прочитал письмо Сириуса.
Артур только что рассказал мне, что случилось. Не в коем случае не выходи из дома!
Гарри нашел этот ответ, настолько неадекватным всему случившемуся этим вечером, что перевернул кусочек пергамента, ища продолжения послания, но там ничего не было.
Гнев неумолимо закипал в нем. Да хоть кто-нибудь собирается сказать ему «хорошо сработано» за то, что он в одиночку справился с двумя дементорами? И мистер Уизли и Сириус ведут себя так, будто он нашкодивший мальчишка, а они приберегли свой нагоняй до той поры, пока не оценят нанесенный им ущерб.
— …куча, я имею ввиду, просто целые стаи сов атаковали мой дом. Я не потерплю, Боже, я не потерплю этого…
— Я не могу заставить сов не прилетать, — отрывисто сказал Гарри, комкая в руке письмо Сириуса.
— Я хочу знать правду о том, что случилось сегодня! — пролаял дядя Вернон. — Если дементоры устроили такое с Дудли, то, как же ты смог уцелеть? Ты ведь сделал сам-знаешь-что, признавайся!
Гарри перевел дыхание, у него снова разболелась голова, и больше всего на свете ему хотелось сейчас оказаться подальше от этой кухни и от Дурслеев.
— Я воспользовался призыванием Защитника, чтобы прогнать дементоров, — он приказал себе успокоиться. — Это единственная возможность справиться с ними.
— Но что эти дементоиды забыли в нашем городке? — возмущенно поинтересовался дядя Вернон.
— Не могу сказать, — устало ответил Гарри. — Не имею представления.
Голова раскалывалась от яркого света. Гнев пошел на убыль, он чувствовал себя вымотанным и измученным. Дурслеи уставились на него.
— Это из-за тебя, — с нажимом произнес дядя Вернон. — Из-за тебя, мальчик, я это знаю. Зачем бы им еще здесь появляться? Почему бы иначе они очутились в том проулке? Ты единственный… единственный… — судя по всему, он просто не мог заставить себя произнести слово «волшебник». — Ты единственный сам-знаешь-кто на мили вокруг.
— Я не знаю, как они очутились здесь.
Но слова дяди Вернона заставили мозги Гарри заработать с удвоенной силой. Почему же дементоры появились именно здесь? Как можно объяснить то, что они оказались в одном с ним проулке? Кто их послал? Неужели Министерство Магии утратило контроль над дементорами? Неужто, они оставили Азкабан и присоединились к Вольдеморту, как и предвещал Думбльдор?
— Эти демемберы охраняют что-то вроде тюрьмы для извращенцев? — спросил дядя Вернон, словно следуя за нитью размышлений Гарри.
— Да, — ответил Гарри.
Если бы только его голова перестала болеть, если бы сейчас покинуть кухню, укрыться в блаженной темноте своей спальни и подумать…
— Ого! Так они приходили арестовать тебя! — на лице дяди отразился триумф человека, доказавшего непреложную истину. — Это правда, пацан? Ты нарушил закон?
— Конечно нет, — Гарри отмахнулся от него, как от мухи, мысли разбегались.
— Тогда почему?
— Наверное, он послал их, — произнес Гарри, скорее для себя, чем для дяди Вернона.
— Кто это? Кто мог послать их?
— Лорд Вольдеморт.
Он рассеяно заметил, что Дурслеи, которых трясло, передергивало и заставляло морщиться любое упоминание таких слов, как «волшебник», «магия» и «волшебная палочка», никак не прореагировали на имя самого злого волшебника всех времен и народов.
— Лорд, как там его…. - лицо дядя Вернона скривилось, искорка понимания вспыхнула в маленьких поросячьих глазках. — Я уже слышал это имя…. Это тот, кто…
— Убил моих родителей, — закончил за него Гарри. — Да…
— Но он же исчез, — нетерпеливо взмахнул толстой рукой дядя Вернон, словно убийство родителей Гарри не являлось темой, достойной обсуждения. — Тот огромный малый сказал. Он исчез.
— Он вернулся, — вяло ответил Гарри.
Было так странно находится посреди хирургически стерильной кухни тети Петунии, рядом с навороченной моделью холодильника и широкоформатным телевизором, и спокойно беседовать с дядей Верноном о лорде Вальдеморте. Прибытие в Литтл Уингинг дементоров разрушило огромную невидимую стену, отделявшую не-магический мир Бирючиновой аллеи от остального мира. Для Гарри вообще все перевернулось с ног на голову: Дурслеи распрашивали его о магическом мире, а миссис Фигг, оказывается, знала Альбуса Думбльдора, дементоры парили над тихими лужайками, а он сам мог никогда снова не вернуться в Хогвардс. Голова Гарри запульсировала острой болью.
— Вернулся? — испуганно прошептала тетя Петуния.
Она смотрела на Гарри округлившимися глазами. И впервые в жизни, Гарри целиком и полностью осознал, что тетя Петуния была родной сестрой его матери. Если бы его спросили, почему это так сильно поразило его, он ничего не смог бы ответить. Все что он знал, это то, что был не единственным человеком в комнате, кого обеспокоило возвращение Лорда Вольдеморта. Тетя Петуния никогда еще не смотрела на него так. Ее огромные бледные глаза (так непохожие на глаза сестры) не были как обычно прищурены от неудовольствия или гнева, сейчас они были широко распахнуты, и в них плескался страх. Все ее тщетно выстраеваемые доводы о том, что нет мира, кроме того, в котором обитает она и дядя Вернон — были разрушены.