Она осеклась, смутившись, и между ними повисла неловкое молчание; мимо уха Гарри просвистела палочка Терри Бута и попала Алисии Спиннет прямо по носу.
— А вот мой папа всегда поддерживает любые действия против Министерства! — гордо сообщила Луна Лавгуд, очевидно успевшая подслушать их разговор, пока Джастин Финч-Флетчи распутывал мантию, накрывшую его с головой. — Он всегда говорит, что поверит любому, кроме Фуджа; учитывая количество убитых им гоблинов! И еще он разрабатывает в Отделе Тайн ужасные яды и скармливает их несогласным с его политикой! А еще этот его Темнолуковый Хлестоправ…
— Лучше не спрашивай, — шепнул Гарри Чу, когда та с удивлением открыла рот. Чу хихикнула.
— Эй, Гарри, — крикнула Гермиона с другого конца комнаты. — Ты не забыл про время?
Он посмотрел на часы и с ужасом обнаружил, что уже десять минут десятого, и если они срочно не разойдутся по своим комнатам отдыха, то рискуют попасться под горячую руку Филча и быть наказанными по полной программе. Гарри дунул в свисток; крики «экспеллиармус!» стихли, несколько палочек с тихим стуком упали на пол.
— Все было замечательно, — сказал Гарри. — Но мы чуть-чуть переборщили со временем, нам давно уже пора разойтись. Итак, в это же время, в этом же месте через неделю?
— Лучше пораньше! — нетерпеливо выкрикнул Дин Томас, и остальные закивали.
Анжелина, как обычно, успела ввернуть свое:
— На носу Квиддитчный сезон, нам надо тренироваться!
— Встретимся в следующую среду вечером, — сказал Гарри. — Тогда и договоримся о последующих собраниях. Пошли, надо сматываться.
Он снова вытащил Карту Мародеров и тщательно проверил, не шляются ли какие-нибудь учителя по седьмому этажу. Гарри выпускал студентов из комнаты по трое и по четверо, встревожено следя по карте за тем, как крошечные черные точки благополучно расходятся по спальням: Хуффльпуфф — к подвальному коридору, ведущему так же и на кухню; Равенкло — в башню западной стороны замка, а Гриффиндор — по коридору к портрету Толстой Тети.
— Гарри, все прошло замечательно! — оставшись наедине с друзьями, произнесла Гермиона.
— Да, точно! — радостно подтвердил Рон, выскальзывая за дверь, и глядя, как за их спинами она, исчезая, незаметно сливается с каменной кладкой стены. — Ты видел, как я разоружил Гермиону, Гарри?
— Только один раз, — фыркнула Гермиона. — А я разоружала тебя гораздо чаще…
— Не один, а как минимум три раза…
— Ну ладно, если считать и тот раз, когда ты сам сбил себя с ног и, падая, вырвал палочку из моей руки…
Они спорили, не останавливаясь, всю дорогу до комнаты отдыха, но Гарри их не слушал. Одним глазом он поглядывал на Карту Мародеров, одновременно размышляя о Чу, сказавшей, что он заставляет ее нервничать.
Глава 19 Лев и змея
Следующие две недели Гарри не покидало ощущение, что он носит в своей груди талисман — раскаленную до бела тайну, поддерживающую его на уроках Умбридж и даже вернувшую способность вежливо улыбаться, глядя в ее жуткие выпученные глаза. Под самым ее носом Ассоциация Добровольцев занималась вещами, которых, как огня боялось Министерство, и вместо того, чтобы наслаждаться чтением Уилберта Слинкхарда на ее уроках, Гарри погружался в приятные воспоминания о последних встречах АД, вспоминая Невилла, удачно разоружившего Гермиону, Колина Криви, с большим трудом, но овладевшего после трех встреч Помеховой Порчей, и Парватти Патил, которая так наловчилась в Раскидальном Заклятье, что разнесла в пыль стол с Горескопами.
В скором времени обнаружилось, что проводить встречи Ассоциации в какой-то определенный день недели просто невозможно — приходилось считаться сразу с тремя Квиддитчными командами, чье расписание тренировок из-за капризов погоды постоянно менялось, но Гарри это ничуть не огорчало, он вообще считал, что лучше пустить все на самотек, и оставить их встречи трудно прогнозируемыми. В конце концов, если бы кто-нибудь следил за ними, этому кому-нибудь было бы очень трудно выявить определенную систему.
Вскоре Гермиона изобрела очень хитрый способ сообщать, а в случае необходимости быстро менять, время и дату следующей встречи всей группы, очень уж подозрительно выглядело бы, что студенты разных колледжей, проходя по Большому Залу слишком часто останавливаются, чтобы поговорить друг с другом. Поэтому, она раздала всем членам А.Д по фальшивому галлеону (Рон пришел в невероятное возбуждение при виде корзинки золота в ее руках).
— Видите цифры на ребре монеты? — спросила Гермиона по окончании их четвертой встречи, демонстрируя один из галлеонов. Монета заманчиво блеснула желтым в свете факелов. — На обычной монете здесь всего лишь серийный номер отчеканившего ее гоблина. А на этих, фальшивых, цифры будут меняться в соответствии с датой и временем следующего занятия. Как только цифры изменятся, монета нагреется, если будете носить их в кармане, то сразу это почувствуете. Каждый возьмет себе по одной, и когда Гарри определит дату следующей встречи, ему достаточно будет поменять числа на своем галлеоне, остальные их скопируют, потому что я наложила на них Подражательное Заклинание.
После слов Гермионы воцарилась мёртвая тишина. Она растерянно оглядела обращенные к ней лица.
— Ну…мне показалось, это неплохая идея, — произнесла она робко. — Я хочу сказать, даже если Амбридж заставит нас вывернуть карманы, то ведь нет ничего подозрительного в ношении с собой галлеона. Но… если вы не хотите ими пользоваться, то…
— Ты что, можешь накладывать Подражательное Заклинание? — спросил Терри Бут.
— Ну да, — ответила Гермиона.
— Но это же… то есть, это же уровень Т.Р.И.Т.О.Н.а. — растерянно промямлил Терри.
— О, — пытаясь выглядеть как можно более скромной пролепетала Гермиона. — О… ну да… наверное, это так…
— Как же ты не попала в Равенкло? — изумленно глядя на нее, спросил Терри. — С такими-то мозгами?
— Шляпа-сортировщица действительно хотела отправить меня в Равенкло, — просияла Гермиона, — но, в конце концов, определила в Гриффиндор. Ну, так что, будем пользоваться галлеонами?
Под одобрительный гул все получили из корзинки по монете. Гарри покосился на Гермиону.
— Знаешь, что мне это напоминает?
— Нет, а что?
— Метки Упивающихся Смертью. Стоило Вольдеморту коснуться одной из них, все остальные начинали пылать, призывая Упивающихся присоединиться к нему.
— Ну…да, — тихо произнесла Гермиона. — Идея такая же… Но, как видишь, я сделала гравировку на монетах, а не на коже наших товарищей.
— Да…мне больше нравится твой вариант, — усмехнулся Гарри, пряча монету в карман. — Единственная опасность в том, как бы случайно их не потратить….
— Шансов ноль, — буркнул Рон, со скорбным видом изучая свой галлеон. — У меня нет ни одного настоящего, чтобы было с чем спутать.
С приближением первого Квиддитчного матча сезона Гриффиндора против Слизерина, занятия АД все чаще приходилось откладывать, потому что Анжелина настаивала на почти ежедневных тренировках. Тот факт, что матч за Кубок Квиддитча не проводился уже очень давно только подогревал общий ажиотаж. Хуффльпуфф с Равенкло проявляли особенный интерес к исходу матча, от этого зависело с какой командой им предстояло бы играть в наступающем году. Главы факультетов, которые по спортивному этикету должны были одинаково болеть за все команды, втайне мечтали о победе своих. Гарри понял, насколько профессор МакГонагалл переживала за их игру со Слизерином, когда она за неделю до матча отменила все домашние задания.
— Думаю, вам с лихвой хватит, чем занять себя, — великодушно сообщила она. Никто бы не поверил собственным ушам, если бы МакГонагалл не посмотрела в упор на Гарри с Роном и не добавила мрачно. — Я привыкла видеть Квиддитчный Кубок в своем кабинете, и мне очень не хотелось бы отдавать его профессору Снэйпу, так что используйте это дополнительное время для тренировок, вам ясно?
Снэйп тоже не скрывал своих намерений; он так часто бронировал квиддичное поле для команды Слизерина, что у Гриффиндорцев возникли большие проблемы со своими тренировками. И к тому же притворялся глухим, когда ему сообщали о многочисленных фактах покушений Слизеринцев на игроков Гриффиндора. Когда Алисия Спиннет загремела в больничное крыло с бровями настолько густыми, что они закрывали ей весь обзор и попадали в рот, Снэйп упорно твердил в ответ, что должно быть девица сама наложила на себя Пышноволосное Заклятье, отказываясь признавать свидетельства четырнадцати очевидцев, утверждавших, что Слизеринский вратарь Майлз Блэтчли поразил ее проклятьем, когда та занималась себе спокойно в библиотеке.
Но Гарри самонадеянно считал, что у Гриффиндора шансов все равно больше, в конце-концов, они еще ни разу не проиграл команде Малфоя. По общему мнению Рон все ещё не достиг уровня Древа, но тренировался изо всех сил. Его огромный минус состоял в том, что после любого просчета Рон совершенно терял веру в себя; стоило пропустить гол, он начинал суетиться и обязательно пропускал еще. С другой стороны, когда он был в форме, то вытворял совершенно невообразимые вещи — однажды, повиснув одной рукой на метле, он так пнул Кваффл, что тот пролетел через все поле и угодил прямиком в центральное кольцо ворот противника; его даже начали сравнивать с Барри Райаном, Вратарем Ирландской сборной, проделавшим недавно такой же трюк с Охотником Польской команды Ладиславом Заможским. Даже Фрэд заявил, что Рон дескать, заставил их с Джорджем гордиться собой, и они готовы признать тот факт, что действительно находятся с ним в родстве, хотя и отрицали это целых четыре года.
Единственная вещь, по настоящему беспокоящая Гарри, состояла только в том, что тактика Слизеринской команды выведет Рона из себя еще до того, как они приступят к подачам. Гарри за четыре года уже свыкся с ехидными замечаниям вроде: «Эй, Поттик, Уоррингтон клялся сбросить тебя с метлы в субботу», звучало это вовсе не ужасающе, а скорее забавно. «Прицел у Уоррингтона такой умилительный, что меня больше взволновало бы, если бы он целился в кого-нибудь рядом со мной» — неизменно отвечал Гарри, чем страшно смешил Рона с Гермионой, и доводил до белого каления Панси Паркинсон.