Гарри Поттеру
Большой Зал
Школа Хогвардс
Нахмурившись, он потянулся за письмом, но тут три, четыре, пять, а то и больше, сов спланировали вниз, всеми возможными способами пытаясь устроиться, топчась по маслу, рассыпая лапами соль в стремлении оказаться первой вручившей ему письмо.
— Что происходит? — в изумлении проговорил Рон, все за Гриффиндорским столом подались вперед, чтобы рассмотреть все получше, и еще семь сов приземлились вслед за первыми, ухая, вереща и хлопая крыльями.
— Гарри! — выдохнула Гермиона, запустив руку в кучу-малу перьев и вытащив оттуда верещащую сову с объемистым свернутым в трубку пакетом. — Думаю, я знаю, что это значит…открой-ка сначала вот это!
Гарри разорвал коричневую обертку. В ней оказался скатанный в объемистый сверток мартовского выпуска «Каламбурщика». Он развернул его, чтобы увидеть собственное лицо, застенчиво усмехающееся с обложки. И огромные красные буквы от края до края фотографии:
ГАРРИ ПОТТЕР, НАКОНЕЦ, ЗАГОВОРИЛ:
ПРАВДА О ТОМ, ЧЬЕ-ИМЯ-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ
И НОЧИ, КОГДА ОН ВЕРНУЛСЯ
— Классно, правда? — спросила Луна, втискиваясь на скамейку между Роном и Фрэдом. — Вчера вышло, я попросила папу прислать тебе бесплатный экземпляр. Думаю, что все это, — она махнула рукой на мешанину из сов, карабкающуюся по столу к Гарри. — Письма от читателей.
— Я тоже так думаю, — нетерпеливо бросила Гермиона. — Гарри, ты не против, если мы…?
— Угощайтесь, — немного сбитый с толку, ответил Гарри.
Рон с Гермионой бросились вскрывать конверты.
— Это от парня, считающего, что ты слетел с коньков, — сказал Рон, заглядывая в письмо. — Ага, ну ясно…
— А эта баба советует тебе попробовать Шоковое Заклинание в Святом Мунго, — произнесла Гермиона с расстроенным и озадаченным видом.
— А это вроде ничего, — ответил Гарри, неторопливо пробежав глазами длинное письмо от ведьмы из Пейсли. — Эй, она пишет, что верит мне!
— А этот пока не определился, — Фрэд с энтузиазмом присоединился к чтению писем. — Говорит, ты не похож на психа, но он честно не хочет верить в то, что Сами-Знаете-Кто вернулся, так что не знает, что и думать. Черт побери, пустая трата пергамента.
— А вот один, кого ты убедил, Гарри! — взволнованно произнесла Гермиона. — «Прочитал твою точку зрения на эту историю, и пришел к заключению, что «Ежедневный пророк» обошелся с тобой очень несправедливо…немного поразмышляв, я думаю, что Тот-Чье-Имя-Нельзя-Произносить вернулся, и должен сказать, что убежден — ты говоришь правду…» Это же просто супер!
— А вот еще один, считающий, что ты брешешь, — Рон бросил смятое письмо через плечо. — … но вот эта говорит, т заставил ее поменять точку зрения и теперь она считает тебя настоящим героем…она даже фотку свою вложила…ну не фига себе!
— Что здесь происходит? — произнес фальшиво сладенький девичий голосок.
Гарри, с полными рук конвертами, поднял глаза. Профессор Умбридж стояла позади Фрэда и Луны, ее жабьи, навыкате глаза скользили по совиной куче-мале и письмам, лежащим на столе перед Гарри. За ее спиной Гарри увидел толпу студентов, жадно таращившихся на них.
— Почему Вы получили все эти письма, мистер Поттер? — медленно спросила она.
— А это что, уже преступление? — громко воскликнул Фрэд. — Получать почту?
— Поосторожнее, мистер Уизли или я наложу на Вас взыскание, — ответила Умбридж. — Ну, так что, мистер Поттер?
Гарри застыл в нерешительности, он не знал, как без особых потерь выпутаться из этой ситуации; но это уже был просто вопрос времени, когда «Каламбурщик» привлечет внимание Умбридж.
— Люди пишут мне, потому что я дал интервью, — произнес он. — О том, что случилось со мной прошлым летом.
Пока он говорил это, глаза его почему-то остановились на учительском столе. У Гарри было странное чувство, что за секунду до этого Думбльдор наблюдал за ним, но когда он взглянул на Директора, тот уже казался поглощенным разговором с профессором Флитвиком.
— Интервью? — повторила Умбридж необычайно тоненьким и визгливым голоском. — Что это значит?
— Это значит, журналист задавал мне вопросы, а я отвечал на них, — ответил Гарри. — Здесь…
И он бросил ей экземпляр «Каламбурщика». Она поймала его и уставилась на обложку. Ее бледное одутловатое лицо пошло отвратительными бордовыми пятнами.
— Когда вы это сделали? — ее голос слегка задрожал.
— В прошлые выходные в Хогсмёде, — ответил Гарри.
Она взглянула на него, сгорая от бешенства, журнал в ее пальцах, похожих на обрубки затрясся.
— У Вас больше не будет походов в Хогсмёд, мистер Поттер, — прошипела она. — Как Вы посмели… Как Вы могли… — она втянула в себя побольше воздуха. — Я снова и снова пыталась научить Вас не лгать. Посыл, очевидно, не дошел по назначению. Пятьдесят баллов с Гриффиндора и еще одна неделя наказаний.
Под неотрывными взглядами студентов она горделиво прошествовала прочь от стола, прижимая к груди «Каламбурщик».
Еще до полудня всю школу украшали огромнейшие объявления, и не только доски Колледжей, но коридоры и классы тоже.
ПО ПРИКАЗУ ВЕРХОВНОГО ИНКВИЗИТОРА ХОГВАРДСА
Все студенты, у которых обнаружится журнал
«Каламбурщик» — будут исключены.
Вышесказанное соответствует Образовательному Декрету номер Двадцать Семь.
Подписано:
Долорес Джейн Умбридж, Верховный Инквизитор.
Почему-то, каждый раз, стоило Гермионе бросить взгляд на одно из этих объявлений, она сияла от удовольствия.
— Чему именно ты так радуешься? — спросил ее Гарри.
— Ох, Гарри, неужели непонятно? — тихо молвила Гермиона. — Единственная вещь, которой она на самом деле добилась, и в этом можно быть абсолютно уверенным, так это то, что все в школе прочитают твое интервью, это ведь запрещено!
Судя по всему, Гермиона оказалась права. К концу дня, хотя Гарри и не увидел ни одного корешка «Каламбурщика», по всей школе ученики цитировали друг другу его интервью. Гарри слышал, как об этом шепчутся в очереди перед классами, обсуждают за ланчем и в конце занятий, пока Гермиона не сообщила, что все посетительницы кабинок женских туалетов говорили исключительно об этом, когда она забежала туда перед уроком Древних Рун.
— Потом они заметили меня, а так как они знают, что я тебя знаю, они просто засыпали меня вопросами, — с сияющими глазами рассказывала Гарри Гермиона. — И, Гарри, думаю, что они верят тебе, на самом деле. Думаю, ты в итоге их всех убедил!
Между тем, профессор Умбридж шастала по школе, наугад останавливая студентов и требуя выворачивать карманы и книги: Гарри было известно, что она ищет экземпляры «Каламбурщика», но студенты всегда опережали ее на несколько ходов. Вырезанные страницы с Гарриным интервью были заколдованы на манер выдержек из учебников, если кто-то, кроме их хозяев пытался прочитать их, или волшебным способом стирались, становясь чистыми листами, пока их не желали перечитать заново. Вскоре оказалось, что все до единого в школе ознакомились с интервью.
Учителям Образовательным декретом номер Двадцать Шесть, естественно, запрещалось любое упоминание об этом, но они нашли выход для выражения своих чувств. Профессор Спаржелла наградила Гриффиндор двадцатью баллами за то, что Гарри передал ей лейку; в конце урока Заклинаний сияющий профессор Флитвик сунул ему коробочку с пищащими сахарными мышками, сказал: «Тссс!» и заспешил прочь; профессор Трелоуни, ударившаяся в истерические всхлипывания на уроке Предсказаний, объявила испуганному классу, и Умбридж, сидящей с самым неодобрительным видом, что Гарри в конце-концов не умрет рано, а будет жив — здоров до самой старости, станет Министром Магии и сделает двенадцать детишек.
Но что сделало Гарри на самом деле счастливым, так это то, что на следующий день, когда он спешил на Преображения, его нагнала Чу. Прежде чем он успел сообразить, что происходит, ее ладонь легла в его и она задышала ему в ухо:
— Мне правда, правда жаль. Интервью было очень смелым… я даже расплакалась.
Ему же было жаль слышать о том, что она снова рыдала, но был рад, что у них вновь нашлась тема для разговоров, и еще больше обрадовался, когда она быстро чмокнула его в щеку и умчалась прочь. И совершенно невероятно, что не далее как перед кабинетом Преображения, случилось приятное: Симус отделился от очереди и оказался с ним лицом к лицу:
— Я только хотел сказать, — пробормотал он, скосив глаза на левое колено Гарри. — Что верю тебе. И я послал копию того журнала своей маме.
Если нужно было что-нибудь еще, чтобы сделать счастье Гарри полным, так это реакция Малфоя, Краббе и Гойла. Он увидел их в библиотеке чуть позже полудня, склонившихся друг к другу головами, они были с худосочным пареньком, которого, прошептала Гермиона, звали Теодор Нотт. Они обернулись к Гарри, когда тот обозревал полки в поисках книги, нужной ему для Частичных Исчезновений: Гойл угрожающе защелкал суставами пальцев, а Малфой зашептал Краббе что-то несомненно злобное. Гарри прекрасно знал, почему они поступают именно так, и не иначе: он назвал имена их отцов, как Упивающихся Смертью.
— И лучше всего то, — весело прошептала Гермиона, когда те покинули библиотеку. — Что они не могут возразить тебе, потому что не могут сознаться в том, что читали статью!
Кроме того, за обедом Луна сказала ему, что ни один выпуск «Каламбурщика» еще не расходился так быстро.
— Папа печатает еще один тираж! — ее глаза взволнованно выпучились. — Он не может поверить, говорит, люди, кажется, больше интересуются этим, а не Мяторогими Храпунчиками!
Этим вечером в Гриффиндорской гостиной Гарри был героем. Со всей дерзостью, на какую были способны, Фрэд и Джордж, наложили Увеличивающие Чары на обложку «Каламбурщика», и повесили ее на стену, так что огромное лицо Гарри глядело поверх записок, периодически произнося вслух грохочущим голосом: В МИНИСТЕРСТВЕ ДЕБИЛЫ и ЖРИ ГАВНО, УМБРИДЖ. Гермиона не нашла это забавным — сосредоточенно возражала, и в итоге, закончилось тем, что в крайнем раздражении, она отправилась спать. Гарри согласился, что спустя пару часов постер уже не казался таким забавным, как в начале, особенно когда наложенные чары стали рассеиваться, и тот начал выкрикивать все более визгливым голосом какие-то несвязанные реплики, типа ГАВНО и УМБРИДЖ с учащающимися интервалами. На самом деле, от этого у Гарри разболелась голова, а шрам снова начало неприятно покалывать. Разочарованные стоны вырвались из груди студентов, окруживших его плотным кольцом, и уже энное количество раз просящих его оживить в памяти интервью, когда он объявил, что ему просто необходимо сегодня выспаться.