Парвати и Лаванда, упражняясь в основных Перемещательных чарах,[257] пускали наперегонки, кругом по столу, свои пеналы.
Ужин прошел в подавленном настроении. Гарри и Рон почти не разговаривали, но ели с аппетитом, потому что весь день занимались в поте лица. Гермиона, напротив, беспрерывно бросала вилку с ножом и ныряла под стол за сумкой, вытаскивала учебник и сверялась с очередным правилом или картинкой. Только Рон заметил ей, что нужно как следует поесть, иначе ночью не уснешь, как из ослабевших пальцев Гермионы выскользнула вилка и с громким звоном упала на тарелку.
— Ой, мамочки, — уставившись в вестибюль, пролепетала она. — Это они? Это экзаменаторы?
Гарри и Рон быстро обернулись. За дверями Главного зала маячила группка ведьм и волшебников преклонного возраста, а рядом с ними — Амбридж. К удовольствию Гарри, Амбридж заметно нервничала.
— Может, пойдем уже и заодно рассмотрим получше? — предложил Рон.
Гарри и Гермиона кивнули, и они втроем заторопились к двустворчатым дверям, ведущим в вестибюль, но у порога замедлили шаг и степенно прошли мимо экзаменаторов. Гарри решил, что профессор Марчбанкс, должно быть, та самая, с которой так почтительно беседует Амбридж, — сгорбленная маленькая ведьма с лицом, покрытым сеткой морщин. Видимо, профессор Марчбанкс была туговата на ухо: она отвечала Амбридж очень громко, хотя та стояла в шаге от нее.
— Прекрасная поездка, прекрасная, времени у нас было предостаточно! — нетерпеливо отмахивалась профессор Марчбанкс. — Так. Что-то давненько я ничего от Дамблдора не слыхала! — добавила она, оглядывая вестибюль, будто рассчитывая, что он выскочит из чулана для метел. — Небось, не в курсе, где он?
— Понятия не имею, — Амбридж злобно глянула на Гарри, Рона и Гермиону, которые застряли у подножия лестницы, пока Рон делал вид, что завязывает шнурок. — Но осмелюсь предположить, что Министерство Магии в скором времени его разыщет.
— А это вряд ли, — прокричала крошечная профессор Марчбанкс, — разве только Дамблдор сам захочет, чтобы его нашли! Мне ли не знать… когда он ТРИТОНы сдавал, я лично принимала у него экзамен по Трансфигурации и Чародейству… вот уж не видала прежде, чтобы такое палочкой вытворяли.
Гарри, Рон и Гермиона, еле-еле, насколько хватало выдержки, ползли вверх по мраморной лестнице.
— Да… ну ладно… — осеклась Амбридж. — Позвольте показать вам вашу комнату. Полагаю, после поездки вы не откажетесь выпить чашечку чаю?
Вечер прошел скверно. Все старались напоследок что-нибудь повторить, но без толку. Гарри рано отправился спать, но еще долго-долго, не час и не два, лежал без сна. Вспоминал консультацию по профориентации и ярую решимость профессора Макгонаголл помочь ему стать аврором во что бы то ни стало. Теперь, когда подошло время экзаменов, Гарри уже жалел, что не высказал более осуществимого намерения. Он понимал, что не ему одному не спится, но никто в спальне не проронил ни слова и, в конце концов, один за другим, все заснули.
Наутро, за завтраком, пятикурсники тоже почти не разговаривали. Парвати бормотала себе под нос слова заклинаний, при этом солонка перед ней ходила ходуном. Гермиона с такой скоростью перечитывала «Успехи в Чародействе», что зрачки у нее так и мелькали туда-сюда. А Невилл то и дело ронял нож и вилку и опрокидывал джем.
После окончания завтрака все ученики ушли на занятия, а пяти- и семикурсники до половины десятого слонялись по вестибюлю, потом их, класс за классом, собрали и завели обратно в Главный зал, который стал именно таким, каким Гарри видел его в думосбросе, когда СОВ сдавали отец, Сириус и Снейп. Столы четырех Домов исчезли, их сменили ряды столиков на одного, выстроенные по направлению к столу преподавателей в дальнем конце Главного зала, где, поджидая ребят, уже стояла профессор Макогнаголл. Когда все расселись и стихли, она объявила: «Можете приступать» и крутанула гигантские песочные часы, стоявшие рядом, на столе с запасными перьями, чернильницами и свитками пергамента.
Гарри с бьющимся сердцем перевернул свой билет (Гермиона, сидевшая на четыре стола впереди и тремя рядами правее, уже что-то строчила), опустил глаза и прочел первый вопрос: «а) Воспроизведите формулу заклинания и б) опишите движение палочки, требуемое для того, чтобы заставить предметы летать».
У Гарри промелькнуло воспоминание о дубинке, взлетевшей под потолок и с грохотом рухнувшей на непробиваемую башку тролля… Он усмехнулся себе под нос, склонился над листом с вопросом и принялся писать.
Ну вот, все оказалось не так уж страшно, да? — два часа спустя, в вестибюле озабоченно спрашивала Гермиона, теребя в руках экзаменационный билет. — Я не уверена, что, как следует, справилась с Веселящими чарами,[258] времени не хватило. А вы вписали контрзаклятие от икоты? Я не знала, нужно ли, что-то много получалось… а в двадцать третьем вопросе…
— Гермиона, — строго оборвал ее Рон, — проехали… Не будем каждый экзамен по второму разу обсуждать, хватит с нас и одного.
Пятикурсники пообедали вместе со всеми остальными (столы четырех Домов на время обеда появились вновь), потом отправились в маленькую комнатку рядом с Главным залом, где следовало ждать, пока их не позовут на практическую часть экзамена. Приглашали зайти группками, по алфавитному списку, и оставшиеся тем временем бубнили заклинания и махали для тренировки палочками, порой ненароком тыкая друг другу в спину или в глаз.
Вызвали Гермиону. Она, дрожа, вышла из комнаты вместе с Энтони Голдштейном, Грегори Гойлом и Дафной Гринграсс. Те, у кого экзамен уже приняли, обратно не возвращались, поэтому ребята понятия не имели, как сдала Гермиона. Рон пробурчал:
— У нее все нормально будет, помнишь, как она какой-то тест по Чародейству сдала на сто двенадцать процентов?
Десять минут спустя профессор Флитвик объявил:
— Паркинсон Панси, Патил Падма, Патил Парвати, Поттер Гарри.
— Удачи, — шепнул Рон.
Гарри направился в Главный зал, сжимая палочку так крепко, что дрожала рука.
— Поттер, проходите к профессору Тофти, — пропищал стоявший сразу за дверью профессор Флитвик.
Он указал в сторону маленького столика в дальнем углу, где, по соседству с профессором Марчбанкс, которая уже экзаменовала Драко Малфоя, сидел не иначе как самый старый и самый лысый экзаменатор.
— Вы Поттер? — профессор Тофти сверился со списком и поверх пенсне пристально глянул на подошедшего Гарри. — Тот самый знаменитый Поттер?
Краем глаза Гарри отметил, какой испепеляющий взгляд бросил на него Малфой. Бокал Малфоя, который тот заклинанием поднимал в воздух, упал на пол и разбился. Гарри не мог сдержать усмешку и профессор Тофти ободряюще улыбнулся ему в ответ.
— Вот-вот, — надтреснутым старческим голосом заметил он, — нечего нервничать. Ну-с, будьте любезны, берите эту подставку для яиц и пусть она мне тут покувыркается.
Кажется, все в основном прошло неплохо. Чары Левитации[259] удались ему куда лучше, чем Малфою, хотя, к сожалению, он перепутал магические формулы Чар Смены цвета и Роста,[260] поэтому крыса, которой полагалось стать оранжевой, успела жутким образом вырасти до размеров барсука, прежде чем Гарри исправил ошибку. Он порадовался, что Гермионы в тот момент в Зале не оказалось, и впоследствии не стал о своей ошибке упоминать. Зато с Роном, само собой, можно было поделиться — Рон превратил тарелку в здоровенный гриб и понятия не имел, как это произошло.
Вечером даже расслабиться не удалось: сразу после ужина они отправились в гостиную и погрузились в подготовку к предстоящей на завтра Трансфигурации. Спать Гарри лег с головой, гудящей от теоретических познаний и сложных схем выполнения заклинаний.
Наутро, во время письменного экзамена он забыл определение Подменного заклинания,[261] но практическая часть прошла, вроде бы, не так уж плохо. Во всяком случае, ему удалось без остатка устранить свою игуану, а вот бедняжка Ханна Аббот за соседним столом совсем растерялась и каким-то образом умудрилась из своего хорька расплодить целую стаю фламинго, даже экзамен пришлось на десять минут прервать, пока всех птиц не переловили и не вынесли из Зала.
В среду состоялся экзамен по Гербологии (по ощущениям Гарри все прошло гладко, если не считать укуса Зубастой герани[262]), а в четверг — по Защите от темных искусств. Вот тут-то у Гарри впервые не возникло сомнений в успешной сдаче. Ни один письменный вопрос не вызвал ни малейшего затруднения, а практическая часть вообще доставила несказанное удовольствие: он выполнял противосглазы и защитные заклинания прямо на глазах Амбридж, холодно следившей за ним с порога Зала. После демонстрации безупречного заклинания изгнания боггарта профессор Тофти, который опять принимал экзамен у Гарри, воскликнул:
— Браво! Отменно, право слово! Ну-с, Поттер, пожалуй, это все… только вот… — он слегка подался вперед: —…Слыхал я от своего досточтимого друга Тибериуса Огдена, что вы, дескать, умеете создавать Патронуса? На поощрительный балл, а?..
Гарри поднял палочку, посмотрел в упор на Амбридж и представил, что ее увольняют:
— Expecto patronum!
Из кончика палочки вырвался серебряный олень. Пока олень скакал по Залу, все экзаменаторы не сводили с него глаз, а когда он растаял серебристой дымкой, профессор Тофти восхищенно захлопал в ладоши, с тыльной стороны узловатые, с набухшими венами.
— Великолепно! — воскликнул он. — Ну-с, прекрасно, Поттер, можете идти!
На выходе Гарри встретился взглядом с Амбридж. Ее вялый жабий рот расползся в гадкую улыбочку, но Гарри было наплевать. Если он не заблуждается, глубоко и безнадежно (а если и так, все равно никому об этом не расскажет), то СОВу он только что сдал на «Отлично».