— Зачем? — голос у Малфоя был невероятно довольный. — Затем, Поттер, что забрать пророчество из Департамента Тайн дозволено только тому, о ком пророчество составлено, это и помешало Темному Лорду, когда он попытался выкрасть его чужими руками.
— А зачем ему понадобилось красть пророчество обо мне?
— О вас обоих, Поттер, о вас обоих… Ты никогда не задавался вопросом, отчего Темный Лорд пытался убить тебя еще в колыбели?
Гарри вглядывался в узкие прорези капюшона, откуда сталью поблескивали глаза Малфоя. Неужели все дело в этом пророчестве: и родители погибли из-за него, и остался шрам в виде молнии? Неужели он держит в руке ответ на все вопросы?
— Кто-то составил пророчество о Волдеморте и обо мне? — чуть слышно спросил Гарри, не сводя глаз с Люциуса Малфоя и крепко сжимая теплый стеклянный шар. Шарик, до сих пор шероховатый от пыли, был чуть больше снитча. — И он устроил так, чтобы я пришел за пророчеством для него? А почему он сам не мог за ним прийти?
— Сам? — взвизгнула Беллатрикс в припадке безумного хохота. — Чтобы Темный Лорд заявился в Министерство Магии, когда на его возвращение здесь так любезно закрывают глаза? Чтобы Темный Лорд показался на глаза аврорам, когда они убивают время на моего дорогого кузена?
— Значит, вас он держит, чтобы вы за него грязную работу делали? — выпалил Гарри. — Как какого-нибудь Стуржиса, которого воровать заставлял… и Боуда?
— Отлично, Поттер, отлично… — лениво протянул Малфой. — Темный Лорд ведь знал, что тебя не прове…
— ДАВАЙ! — заорал Гарри.
Пять голосов позади него на все лады завопили: «REDUCTO!». Пять заклинаний полетели в пяти разных направлениях, и полки напротив, куда они угодили, взорвались: сотня стеклянных шаров, разлетевшихся вдребезги, потрясла до основания всю исполинскую конструкцию, в воздухе оформились и расплылись жемчужно-белые фигуры, и под звон стекла и треск дерева, градом брызнувшего на пол, зазвучали их голоса эхом давным-давно минувших дней…
— БЕЖИМ! — закричал Гарри, когда полки угрожающе закачались, и сверху повалились новые стеклянные шары.
Он схватил Гермиону за мантию и потащил вперед, другой рукой прикрывая голову от сыпавшихся сверху обломков стеллажа и осколков стекла. Из облака пыли на них налетел Искушённый Смертью, Гарри с размаху ударил локтем в маску, закрывавшую его лицо. Отовсюду раздавались вопли, стоны, оглушительный грохот опрокидывающихся стеллажей, отзвуки загадочных речей пророков, вырвавшихся из своих шаров…
Впереди не было никого, мимо, закрывая головы руками, промчались Рон, Джинни и Луна. Какой-то увесистый предмет угодил Гарри в щеку, но он лишь пригнул пониже голову и побежал дальше. В плечо ему вцепились чьи-то пальцы, раздался крик Гермионы: «Stupefy!» Пальцы моментально разжались…
Девяносто седьмой ряд остался позади, Гарри свернул направо и припустил, что есть мочи; сразу за спиной раздавался чей-то топот и голос Гермионы, подгоняющей Невилла. Прямо по курсу дверь, в которую они входили, — она полуоткрыта, уже видны блики от стеклянного часового колпака. Гарри вылетел за порог, крепко и надежно сжимая в кулаке пророчество, дождался, пока вбегут друзья, и тут же захлопнул за ними дверь…
— Colloportus! — выдохнула Гермиона, и дверь с каким-то хлюпаньем запечаталась.
— Где… где остальные? — задыхаясь, выпалил Гарри.
Рон, Луна и Джинни вроде бы убежали вперед, значит, уже должны ждать здесь, но комната была пуста.
— Наверное, в другую сторону побежали! — с насмерть перепуганным видом прошептала Гермиона.
— Послушайте! — шепотом позвал Невилл.
Из-за двери, которую они только что запечатали, доносились шаги и выкрики. Гарри прижался ухом к двери и услышал громовой голос Люциуса Малфоя: «Брось Нотта, я сказал, брось его… Его раны Темному Лорду ерундой покажутся по сравнению с потерей этого пророчества. Джагсон, назад вернись, нужно договориться! Делимся по двое и отправляемся искать, и не забудьте: пока пророчества у нас нет, с Поттером — поаккуратнее. Остальных по необходимости можете убивать… Беллатрикс, Родольф, вы — налево, Краббе и Рабастан, направо… Джагсон, Долохов, в дверь прямо… Макнейр и Эйвери, сюда… Роквуд, туда… Малсибер, идешь со мной!»
— Что будем делать? — дрожа все телом, спросила Гермиона у Гарри.
— Ну, для начала, не будем тут торчать, и ждать, пока они нас найдут, — решил Гарри. — Бежим подальше от двери!
Стараясь производить как можно меньше шума, они бросились мимо бликующего стеклянного колпака, где птичка то вылуплялась из крошечного яичка, то попадала в него обратно, в противоположный конец комнаты, в круглую залу. И почти добежали туда, как в магическим образом запечатанную Гермионой дверь врезалось что-то большое и тяжелое.
— Посторонись! — донесся грубый оклик. — Alohomora!
Дверь распахнулась, но Гарри, Гермиона и Невилл уже нырнули под столы. От двух Искушённых Смертью видны были только подолы мантий, которые приближались все ближе, да торопливо переступающие ноги.
— Могли прямо в холл пробежать, — предположил грубый голос.
— Проверь под столами, — ответил другой.
Гарри увидел, как сгибаются колени Искушённых Смертью, и выставив палочку из-под стола, завопил:
— STUPEFY!
Сноп красного света ударил в ближайшего Искушённого Смертью, он упал на напольные часы и вместе с ними рухнул на пол, но второй Искушённый Смертью, отскочив в сторону, увернулся от заклинания Гарри, и навел палочку на Гермиону, которая, чтобы лучше прицелиться, выползала из-под стола:
— Avada…
Гарри, не вставая, метнулся всем телом в колени Искушённому Смертью, обхватил обеими руками, и тот повалился на пол, теряя из виду свою мишень. Невилл так спешил помочь, что перевернул стол, неистово ткнул палочкой в боровшихся и закричал:
— EXPELLIARMUS!
И у Гарри, и у Искушённого Смертью палочки выскочили из рук и улетели к входу в Зал Пророчеств, и один, и другой, отбиваясь, вскочили на ноги и бросились за ними, — Искушённый Смертью первым, сразу следом за ним Гарри, а вдогонку — Невилл, в полном ужасе от того, что натворил.
— Гарри, с дороги! — завопил Невилл, явно намереваясь исправить свою ошибку.
Гарри шарахнулся в сторону, Невилл прицелился еще раз и воскликнул:
— STUPEFY!
Красный луч пролетел над плечом Искушённого Смертью и угодил в подвесной застекленный шкафчик, заставленный разнообразными песочными часами. Шкафчик упал на пол и вдребезги разбился так, что стекла полетели во все стороны, потом опять взлетел на стену, целый и невредимый, а затем снова упал и развалился…
Искушённый Смертью подхватил свою палочку, которая валялась на полу рядом с бликующим часовым колпаком. Когда выпрямился, Гарри уже скрылся под очередным столом. Маска у Искушённого Смертью сползла и мешала смотреть. Он свободной рукой сорвал ее и закричал:
— STUP…
— STUPEFY! — завопила подоспевшая Гермиона.
Красный луч попал Искушённому Смертью прямо в грудь: он застыл с поднятой рукой, палочка с дребезгом покатилась по полу, а потом — повалился назад, на стеклянный колпак. Гарри приготовился услышать звон, с которым тело мужчины врежется в массивное стекло часового колпака и сползет по нему на пол, но вместо этого увидел, что голова Искушённого Смертью прошла сквозь стеклянную стенку, будто сквозь мыльный пузырь, он распростерся навзничь на столе, а голова так осталась в колпаке, где крутился сверкающий вихрь.
— Accio, палочка! — воскликнула Гермиона.
Из темного угла прямо ей в руку вылетела палочка Гарри, Гермиона перебросила ее владельцу.
— Спасибо, — поблагодарил Гарри. — Ладно, давайте выбираться…
— Посмотрите, — испуганно вскричал Невилл.
Его внимание было приковано к голове Искушённого Смертью в стеклянном колпаке.
Все трое вскинули палочки, но заклинания никто не выкрикнул: открыв рты, они так и уставились на голову мужчины, в ужасе от того, что с ней происходило.
Голова стремительно уменьшалась, волос становилось все меньше и меньше, черная шевелюра и щетина втягивались в кожу, щеки разглаживались, череп округлялся и покрывался персиковым пушком…
Массивную, мускулистую шею Искушённого Смертью, старательно пытавшегося подняться на ноги, теперь причудливым образом венчала голова младенца. Но, прямо на глазах ошарашенных зрителей, голова снова стала вырастать до прежних размеров, на макушке и на подбородке опять появилась жесткая черная щетина…
— Это Время, — в благоговейном ужасе проговорила Гермиона. — Время…
Искушённый Смертью замотал уродливой головой, пытаясь прийти в себя, но не успел он дернуться наружу, как голова опять начала сморщиваться до младенческого состояния…
Из соседней комнаты раздался крик, затем грохот и визг.
— РОН? — во весь голос заорал Гарри, мигом забыв разворачивающуюся перед ними отвратительную метаморфозу. — ДЖИННИ? ЛУНА?
— Гарри! — завизжала Гермиона.
Искушённый Смертью вытащил-таки голову из стеклянного колпака. Выглядел он более чем странно: младенческая головка надрывалась от плача, а могучие ручищи грозно молотили в разные стороны, и едва не задели Гарри, который успел вовремя пригнуться. Гарри вскинул палочку, но, к его удивлению, Гермиона вцепилась ему в руку:
— Не трогай ребенка!
На обсуждение различных точек зрения времени не хватило: из Зала Пророчеств донесся дружный топот, шаги становились громче с каждой секундой, и Гарри с опозданием понял, что орать и выдавать свое местоположение не стоило.
— Быстрей! — скомандовал он, и бросив пошатывающегося изуродованного Искушённого Смертью с головой младенца, они бросились в противоположный конец комнаты, к открытой двери, ведущей в черный холл.
Добежав до середины комнаты, Гарри увидел, как из черноты дверного проема навстречу им выскочили еще два Искушённых Смертью. Он резко свернул влево, вломился в какой-то темный и загроможденный барахлом крошечный кабинетик, и, едва друзья заскочили туда, захлопнул за ними дверь.