Гарри трясло. Он почти ни с кем не обсуждал это раньше, а уж тем более перед лицом тридцати жадно внимающих одноклассников.
— Это было убийство. Его убил Волдеморт, и вы это знаете.
Профессор Амбридж остолбенела. Сначала Гарри решил, что она начнет на него орать, но она тишайшим, сладчайшим девчачьим голоском произнесла:
— Подойдите сюда, дорогой мистер Поттер.
Гарри ударом ноги отшвырнул стул в сторону, обошел Рона и Гермиону и направился к преподавательскому столу. Он спиной ощущал, как весь класс затаил дыхание. Но сейчас он был настолько взбешен, что последствия его не волновали.
Профессор Амбридж вытащила из своей сумочки на стол небольшой пергаментный свиток розового цвета, развернула его, обмакнула перо в чернильницу и стала писать, сгорбившись над пергаментом так, чтобы Гарри не смог ничего увидеть.
Никто не произнес ни слова. Спустя минуту или больше, она свернула пергамент и запечатала его своей палочкой: свиток превратился в сплошную трубочку, чтобы Гарри не смог его открыть.
— Дорогой мой, отнесите это профессору Макгонаголл, — она протянула Гарри записку.
Гарри взял свиток, развернулся кругом и не говоря ни слова, даже не оглянувшись на Рона или Гермиону, вышел из класса, хлопнув дверью.
Он стремительно пошел по коридору, сжимая в руке записку для Макгонагалл, и повернув за угол, неожиданно столкнулся с полтергейстом Пивзом, наглейшим человечком, который сейчас парил в воздухе лежа на спине и жонглировал чернильницами.
— Вот идет придурок Поттер! — захихикал Пивз, упустив пару чернильниц, которые упали на пол, вдребезги разбились и забрызгали стены чернилами.
Гарри, чертыхнувшись, отпрыгнул назад.
— Убирайся, Пивз.
— Ууух, смотри не вспотей, Поттер, — вопил Пивз, преследуя Гарри по коридору и выписывая вокруг него кренделя в воздухе. — Ну, что еще случилось, расчудесный мой дружок? Опять голоса слышишь? Видения видишь? Языком… — Пивз издал неприличный звук, — …болтаешь?
— Я сказал, оставь меня В ПОКОЕ! — заорал Гарри и бегом сбежал по ближайшей лестнице.
Но Пивз просто скатился следом за ним по лестничным перилам:
Всем тут давно известно, что у Потти мелкий петушок.
Всем хочется его жалеть, страдает он, пошел слушок.
Но Пивзи знает лучше всех — совсем свихнулся наш дружок…
— ЗАТКНИСЬ!
Слева от Гарри открылась дверь, и из своего кабинета выглянула профессор Макгонаголл с хмурым и слегка встревоженным видом.
— С какой стати вы здесь так кричите, Поттер? — резко спросила она, Пивз тут же радостно захихикал и скрылся из виду. — Почему вы не на уроке?
— Меня послали к вам, — буркнул Гарри.
— Послали? Что значит послали?
Гарри протянул ей записку от профессора Амбридж. Профессор Макгонаголл взяла у него пергамент, нахмурилась, вскрыла свиток палочкой, развернула и начала читать. По мере того, как она читала написанное Амбридж, глаза ее за квадратными стеклами очков с каждой прочитанной строчкой становились все уже и уже.
— Зайдите, Поттер.
Гарри проследовал за ней в кабинет. Дверь за ним сама собой закрылась.
— Ну? — оглядела его профессор Макгонаголл. — Это правда?
— Правда — что? — чуть агрессивнее, чем рассчитывал, переспросил Гарри. — Что, профессор? — добавил он, стараясь сделать вопрос повежливее.
— Правда, что вы кричали на профессора Амбридж?
— Да, — согласился Гарри.
— Вы назвали ее лгуньей?
— Да.
— Вы сказали ей, что Тот, Кого Нельзя Называть, вернулся?
— Да.
Профессор Макгонаголл села за свой стол и пристально посмотрела на Гарри. Потом сказала:
— Берите печенье, Поттер.
— Что?
— Берите печенье, — нетерпеливо повторила она и показала на жестяную коробку в клеточку, которая стояла на вершине одной из груд бумаг, лежащих на столе. — И садитесь.
В предыдущий раз, когда Гарри ожидал, что профессор Макгонаголл прибьет его, она вместо этого определила его в гриффиндорскую квиддичную команду. Он, так же, как и предыдущий раз, сбитый с толку и сконфуженный, сел напротив и взял имбирного тритона.
Профессор Макгонаголл отложила записку от профессора Амбридж и очень серьезно взглянула на Гарри:
— Поттер, вы должны быть осторожны.
Гарри проглотил большой кусок имбирного тритона и уставился на нее. Тон ее голоса был совершенно не таким, к которому он привык: не жестким, строгим и отрывистым, а тихим, озабоченным и гораздо более человечным, чем обычно.
— Плохое поведение на уроке Долорес Амбридж могло обойтись вам гораздо дороже, чем взыскание и снятые с Дома баллы.
— В каком смы..?
— Поттер, призовите на помощь свой здравый смысл, — резко сказала профессор Макгонаголл, внезапно вернувшись к привычной манере разговора. — Вы знаете, откуда она, вы должны понимать, куда она докладывает.
Прозвенел звонок с урока. Сверху и изза двери раздался топот сотен учеников.
Профессор Макгонаголл опять взглянула в записку от Амбридж.
— Она пишет здесь, что назначила вам взыскания в течение каждого дня на этой неделе, начиная с завтрашнего.
— Целую неделю? — в ужасе переспросил Гарри. — Но, профессор, вы не могли бы?..
— Нет, не могла бы, — категорично ответила профессор Макгонаголл.
— Но…
— Она ваш преподаватель и имеет право выносить взыскания. На первое вы пойдете к ней кабинет завтра в пять вечера. Только помните: с Долорес Амбридж нужно держать ухо востро.
— Но я говорил правду! — возмущенно воскликнул Гарри. — Волдеморт вернулся, вы же это знаете, и профессор Дамблдор это знает…
— Во имя неба, Поттер! — оборвала его профессор Макгонаголл и поправила сбившиеся очки (когда Гарри упомянул Волдеморта, она ужасно вздрогнула). — Вы что, в самом деле думаете, что речь идет о правде или лжи? Речь о том, чтобы прижать вас и заставить молчать!
Она вскочила, сверкая глазами и крепко сжав губы.
Гарри тоже встал.
— Возьмите еще печенье, — раздраженно бросила профессор Макгонаголл и подтолкнула к Гарри коробку.
— Нет, спасибо, — сдержанно ответил Гарри.
— Не глупите, — отрезала она.
Гарри взял еще одно печенье.
— Спасибо, — неохотно выдавил он.
— Вы что, Поттер, не слышали речь Долорес Амбридж на пиру в честь начала учебного года?
— Слышал, — начал Гарри, — она… она сказала, что прогресс нужно запретить или… ну, то есть… то есть, Министерство Магии вмешивается в дела Хогвартса.
Профессор Макгонаголл на секунду прикрыла глаза, потом фыркнула, обошла стол, открыла дверь и жестом предложила ему выходить.
— Отрадно, что вы хотя бы слушаете Гермиону Грейнджер, — на прощание добавила она.
Глава 13. Взыскание от ведьмы
Ужин в Главном Зале этим вечером стал для Гарри не из приятных. Слух о его перепалке с Амбридж распространился очень быстро даже по хогвартским меркам. Пока он ел, сидя посередине между Роном и Гермионой, со всех сторон слышал перешептывания. Забавно, что никто из шептунов будто и не возражал, что Гарри сможет их услышать. Напротив, все выглядело так, словно они рассчитывали, что он разозлится и опять начнет кричать, а они смогут послушать всю историю из первых рук.
— Он сказал, что видел, как убили Седрика Диггори…
— Он гонит, что с СамЗнаешьКем сражался…
— Иди ты…
— Кто думает, что он свистит?
— Точно свистит…
— Что до меня не доходит, — стиснул зубы Гарри, откладывая вилку с ножом (у него так дрожали руки, что он не мог держать приборы), — …почему два месяца назад, когда Дамблдор рассказывал им, они поверили…
— Гарри, я не уверена, что они поверили, — мрачно заметила Гермиона. — Ох, давайте уйдем отсюда.
Она отшвырнула нож и вилку. Рон с тоской посмотрел на недоеденный яблочный пирог, но пошел следом. Когда они выходили, на них смотрел весь Главный зал.
— Ты хочешь сказать, что они Дамблдору не поверили? — спросил Гарри у Гермионы, когда они уже поднялись на второй этаж.
— Слушай, ты даже представить себе не можешь, как все это выглядело тогда, — тихо ответила ему Гермиона. — Ты появился в центре поля, с телом Седрика в руках… а ведь никто из нас того, что случилось в лабиринте, не видел… нам только Дамблдор сказал, что СамЗнаешьКто вернулся, убил Седрика и сражался с тобой.
— Так оно и есть! — воскликнул Гарри.
— Я знаю, что так и есть, Гарри, пожалуйста, перестань на меня набрасываться, — устало подтвердила Гермиона. — Но только перед тем, как до них дошло, они все уже разъехались по домам на лето, и два месяца провели там, читая про то, какой ты псих, и какой маразматик Дамблдор.
Пока они шли по пустынным коридорам назад, в гриффиндорскую башню, за окнами бился дождь. У Гарри было ощущение, словно первый день длился целую неделю, но перед тем, как лечь спать, нужно было сделать еще кучу домашних заданий. Правый глаз пульсировал тянущей болью. Когда они зашли в коридор Толстой Леди, он выглянул в темноту за вымытым дождем окном. В хижине Хагрида попрежнему не было никакого света.
— Mimbulus mimbletonia, — сказала Гермиона даже прежде, чем Толстая Леди успела спросить.
Портрет распахнулся, открывая проход за собой, и ребята забрались внутрь.
Гостиная была почти пуста: все еще были на ужине. Крукшанкс поднял голову, соскочил с кресла и с громким мурлыканием подбежал навстречу. Когда Гарри, Рон и Гермиона заняли три своих любимых кресла у камина, он запрыгнул к Гермионе на колени и свернулся, как пушистая рыжая подушка. Измученный и опустошенный, Гарри неотрывно смотрел на огонь.
— Как Дамблдор мог допустить, чтобы такое случилось? — внезапно воскликнула Гермиона.
Гарри и Рон от неожиданности подскочили, Крукшанкс с оскорбленным видом слетел на пол. Гермиона с яростью шлепнула по подлокотникам кресла так, что из дырочек даже посыпалась труха.
— Как он мог разрешить учить нас этой жуткой бабе? Тем более в год, когда у нас СОВы!