Гермиона всполошилась:
— При чем тут прыщи? Этим идиотам сейчас нельзя сюда подходить, это сразу будет подозрительно выглядеть… Садитесь! — беззвучно просигналила она Эрни и Ханне и принялась отчаянно жестикулировать, призывая их вернуться за стол Хаффлпаффа: — Потом! Поговорим… об этом… потом!
— Сейчас объясню Майклу, — Джинни нетерпеливо развернулась на скамье, — вот дурень, в самом деле…
Она торопливо направилась к столу Равенкло. Гарри посмотрел ей вслед. Неподалеку сидела Чо, разговаривая со своей кудрявой подружкой, с которой приходила в «Кабанью Голову». Не испугает ли ее еще больше объявление Амбридж?
Но в полной мере последствия объявления ребята ощутили только когда уже вышли из Главного зала на урок Истории магии.
— Гарри! Рон!
К ним, с совершенно убитым видом, мчалась Анжелина.
— Все в порядке, — тихо сказал ей Гарри, едва она подошла поближе, чтобы его услышать. — Ничего не отменяется…
— Да ты понимаешь, что это касается и квиддича? — воскликнула Анжелина, — Нам придется идти к ней и выпрашивать это разрешение на возобновление деятельности квиддичной команды!
— Что? — оторопел Гарри.
— Ничего себе… — потрясенно открыл рот Рон.
— Вы объявление читали, там и про команды написано! Послушай, Гарри… последний раз повторяю… пожалуйста, пожалуйста, больше не выделывайся перед Амбридж, или она вообще не разрешит нам играть!
— Ладно, ладно, — согласился Гарри, видя, что Анжелина уже на грани истерики. — Не переживай, я буду вести себя хорошо…
— Держу пари, что Амбридж будет на Истории магии, — мрачно заметил Рон, когда они подходили к кабинету. — Биннса она еще не инспектировала… на что угодно спорю, она туда заявится…
Но Рон ошибся: когда они зашли в кабинет, то единственным преподавателем там был профессор Биннс, как обычно витавший в дюйме или чуть выше над стулом, намереваясь продолжать свое занудное бубнение о войнах гигантов. Сегодня Гарри даже не пытался его слушать, он машинально чертил закорючки на пергаменте и игнорировал беспрестанные гневные взгляды Гермионы и ее тычки в бок, до тех пор, пока один, крайне чувствительный тычок, его не возмутил.
— Ну что?
Гермиона показала ему на окно. Гарри оглянулся. Снаружи на узком подоконнике с привязанным к лапе письмом сидела Хедвига и высматривала его через мутное стекло. Гарри удивился — ведь они только что с завтрака, с какой стати Хедвига не принесла письмо как обычно? На Хедвигу уже стали показывать пальцами его одноклассники.
Он услышал, как Лаванда шепнула Парвати:
— О, как мне всегда нравилась эта сова, она такая красивая.
Гарри взглянул на профессора Биннса — тот продолжал начитывать лекцию, явно не замечая, что интерес аудитории к нему стал еще меньше, чем обычно. Тихо соскользнув со стула, Гарри присел, быстро пробрался за партами к окну, отодвинул щеколду и очень медленно приоткрыл раму.
Он ждал, что Хедвига протянет ему лапу, чтобы можно было снять письмо, а потом улетит в совятню, но как только окно открылось достаточно широко, Хедвига вдруг с печальным уханьем впрыгнула внутрь. Гарри обеспокоенно взглянул на профессора Биннса, закрыл окно, опять пригнулся и, с Хедвигой на плече, быстро прокрался обратно на свое место. Сел, пересадил Хедвигу себе на колени и попробовал снять привязанное к ее лапе письмо.
Но как только начал снимать, понял, что перья у Хедвиги как-то необычно взъерошены: некоторые завернулись не в ту сторону, а одно из крыльев — согнуто под странным углом.
— Она ранена! — зашептал Гарри и низко наклонился к Хедвиге.
Гермиона и Рон тоже пригнулись — Гермиона даже отложила перо.
— Смотри… вон… у нее… чтото… с крылом… не в порядке…
Когда Гарри попробовал тронуть крыло, Хедвига вздрогнула, подпрыгнула, перья у нее встали торчком, и она с укоризной взглянула на Гарри.
— Профессор Биннс, — громко воскликнул Гарри, и тут же весь класс повернулся к нему. — Я себя плохо чувствую.
Профессор Биннс поднял глаза от своих записей и сразу, по обыкновению, впал в изумление о того, что перед ним полная учеников классная комната.
— Плохо чувствуете? — растерянно переспросил он.
— Совсем плохо, — решительно повторил Гарри и встал, пряча Хедвигу за спиной. — По-моему, мне нужно в больничное крыло.
— Да, — согласился профессор Биннс, очевидно напрочь сбитый с толку, — да… да, в больничное крыло… хорошо, ступайте, Перкинс…
Выйдя из класса, Гарри сразу пересадил Хедвигу себе на плечо и быстро направился по коридору, замедлив шаг только тогда, когда дверь кабинета Биннса осталась далеко позади. Первым делом, в качестве врача для Хедвиги, ему, конечно, пришел в голову Хагрид, но, поскольку Гарри понятия не имел, где он, то единственным выходом представлялось найти профессора ГрабблиПланк в расчете на то, что она сможет помочь.
Гарри глянул в окно на пасмурные и непогожие окрестности замка. У хижины Хагрида признаков пребывания профессора ГрабблиПланк не было: если у нее нет урока, то, должно быть, она в комнате преподавателей. Гарри направился вниз по лестнице, Хедвига, качнувшись на его плече, жалобно ухнула.
Дверь в комнату преподавателей охраняли две каменные горгульи. Когда Гарри подошел поближе, одна из них каркнула:
— Сынок, ты должен быть на уроке.
— У меня неотложное дело, — коротко ответил ей Гарри.
— Оох, неотложное, да? — пронзительно переспросила вторая горгулья. — Да уж, поставил ты нас на место, нечего сказать.
Гарри постучал. Послышались шаги, затем дверь распахнулась, и он оказался лицом к лицу с профессором Макгонаголл.
— Вам что, опять вынесли взыскание! — тут же воскликнула она, и квадратные стекла ее очков грозно сверкнули.
— Нетнет, профессор! — торопливо возразил Гарри.
— Тогда почему вы не на уроке?
— У него неотложное дело, видишь ли, — передразнила вторая горгулья.
— Я ищу профессора ГрабблиПланк, — пояснил Гарри. — Это моя сова, она ранена.
— Сова ранена, говоришь?
За спиной профессора Макгонаголл появилась профессор ГрабблиПланк, держа в руках выпуск «Ежедневного Пророка» и затягиваясь трубкой.
— Да, — подтвердил Гарри, аккуратно снимая Хедвигу с плеча, — она появилась позже всех почтовых сов, и крыло у нее както странно выглядит, посмотрите…
Профессор ГрабблиПланк крепко зажала зубами трубку и взяла Хедвигу у Гарри. Профессор Макгонаголл молча наблюдала за ними.
— Хмм… — промычала профессор ГрабблиПланк и стала объяснять, при этом трубка у нее в зубах задергалась: — Похоже, что на нее ктото напал. Пока только не пойму, кто. Иногда на птиц охотятся тестрали, но хогвартских тестралей Хагрид хорошо выдрессировал, чтобы сов не трогали.
Гарри и знать не знал, кто такие тестрали, — сейчас его волновало только здоровье Хедвиги. Однако профессор Макгонаголл пристально посмотрела на Гарри и поинтересовалась:
— Вам известно, откуда прибыла эта сова, Поттер?
— А-а… — замешкался Гарри, — из Лондона, наверное.
Он мельком глянул на нее и по тому, как ее брови сошлись к переносице, понял, что она догадалась: «Лондон» — это «дом двенадцать на Гриммолдплейс».
Профессор ГрабблиПланк вытащила из внутреннего кармана монокль, вставила себе в глаз и стала пристально изучать крыло Хедвиги.
— Пожалуй, я с этим разберусь, Поттер, только оставьте мне ее на пару дней, — пробормотала она. — Но, в любом случае, еще несколько дней ей нельзя будет летать далеко.
— О… ясно… спасибо, — поблагодарил Гарри.
В этот момент раздался звонок на перемену.
— Не за что, — сухо бросила профессор ГрабблиПланк и повернулась назад, в комнату преподавателей.
— Секундочку, Вильгельмина! — окликнула ее профессор Макгонаголл. — Письмо Поттера!
— Ой, точно! — воскликнул Гарри, уже успев забыть про свиток, привязанный к Хедвигиной лапе.
Профессор ГрабблиПланк отдала его Гарри и скрылась в комнате преподавателей, унося в руках Хедвигу, которая так смотрела на Гарри, словно не могла поверить, что он отдает ее в чужие руки. С легким чувством вины Гарри повернулся уходить, но профессор Макгонаголл его окликнула:
— Поттер!
— Да, профессор?
Она окинула взглядом коридор в обе стороны — и там, и тут уже показались ученики.
— Имейте в виду, — быстро и тихо произнесла она, показывая взглядом на свиток в руке Гарри, — хогвартские каналы связи могут просматриваться, ясно?
— Я… — начал Гарри, но к нему уже подступал вал учеников, прокатывающийся по коридору.
Профессор Макгонаголл коротко кивнула и отступила в комнату преподавателей, а Гарри волной толпы понесло во внутренний двор. Там он обнаружил, что Рон и Гермиона, подняв против ветра воротники, уже стоят в укромном углу. Гарри разорвал свиток и на ходу прочел семь слов, написанных почерком Сириуса:
Сегодня, время то же, место то же.
— С Хедвигой все в порядке? — с тревогой спросила Гермиона, как только Гарри подошел поближе.
— Куда ты ее дел? — поинтересовался Рон.
— Отдал ГрабблиПланк, — коротко пояснил Гарри. — Еще я Макгонаголл встретил… слушайте…
И Гарри передал друзьям то, что ему сказала профессор Макгонаголл. К его изумлению, ни один не удивился. Напротив, они многозначительно переглянулись.
— В чем дело? — Гарри переводил глаза с Рона на Гермиону и обратно.
— Да, в общем, я только что говорила Рону… может Хедвигу ктото пытался перехватить? Она ведь никогда раньше в полетах ран не получала, да?
— Письмото чье? — Рон взял у Гарри записку.
— Кабысдоха, — кратко ответил Гарри.
— «Время то же, место то же»? Он камин в гостиной имеет в виду?
— Наверняка, — Гермиона тоже перечла записку и озабоченно посмотрела на друзей: — Надеюсь, что больше никто этого не прочел…
— Но ведь оно было запечатано, — произнес Гарри, пытаясь убедить скорее себя, чем Гермиону. — И все равно никто ничего не понял бы, они же не знают, где мы с ним в прошлый раз разговаривали, да?