— Дамблдор!
— Какие новости? — тотчас же осведомился у него Дамблдор.
— Я звал до тех пор, пока не пришли, — маг вытер лоб занавесью, висевшей за его спиной, — сказал, что слышал, как кто-то направился вниз… они еще сомневались, верить мне или нет, но все-таки спустились проверять… вы же знаете, там портретов вообще нет, следить неоткуда. В общем, пару минут спустя его принесли. Выглядит он неважно, весь в крови; когда они ушли, я сбегал на портрет Эльфриды Крагг,[188] чтобы получше рассмотреть…
Рон судорожно дернулся.
— Хорошо, — заметил Дамблдор, — надеюсь, Дилис увидит, когда он появится, тогда…
В этот момент на своей картине появилась ведьма с седыми локонами; кашляя, присела в кресло и сообщила:
— Дамблдор, да, его привезли в клинику святого Мунго… несли мимо моего портрета… он совсем плох…
— Благодарю вас, — кивнул Дамблдор и повернулся к профессору Макгонаголл: — Минерва, мне нужно, чтобы вы сходили и разбудили остальных детей Уизли.
— Конечно…
Профессор Макгонаголл встала и поспешно направилась к двери. Гарри искоса взглянул на Рона, тот выглядел ужасно.
— А, Дамблдор… что насчет Молли? — профессор Макгонаголл остановилась в дверях.
— Этим займется Фоукс, когда закончит следить за всеми, кто на подступах, — ответил Дамблдор. — Но возможно Молли уже в курсе… у нее прекрасные часы…
Гарри понял, какие часы имеет в виду Дамблдор — эти часы показывали не время, а местонахождение и состояние всех членов семьи Уизли, — и с замиранием сердца подумал, что стрелка мистера Уизли сейчас, должно быть, указывает на «смертельную опасность». Но ведь уже очень поздно. Миссис Уизли, наверное, спит, и не смотрит на часы. Гарри похолодел, когда вспомнил боггарта миссис Уизли, который обернулся трупом мистера Уизли, вспомнил перекошенные очки, потеки крови на лице… но мистер Уизли не умрет… не может этого быть…
Дамблдор уже копался в серванте за спинами Гарри и Рона. Он извлек оттуда старый закопченный чайник, принес и аккуратно поставил на стол. Поднял палочку и шепнул: «Portus!» Чайник задрожал и вспыхнул загадочным, синим пламенем, когда он совсем почернел, вибрация прекратилась.
Дамблдор перешел к другому портрету, на сей раз — к проницательного вида магу с острой бородкой, одетому в зеленые с серебром цвета Слизерина, который, похоже, спал так крепко, что голоса Дамблдора, пытающегося его разбудить, не слышал.
— Финеас. Финеас.
Обитатели портретов, которыми был увешан кабинет, больше не притворялись спящими, они высунулись из рам, чтобы получше видеть происходящее. Но поскольку маг проницательной наружности продолжал делать вид, что спит, то к Дамблдору присоединились и портреты:
— Финеас! Финеас! ФИНЕАС!
Дальше притворяться он уже не мог, поэтому театрально вздрогнул и широко открыл глаза.
— Меня кто-то звал?
— Финеас, мне нужно, чтобы вы еще раз навестили свой второй портрет, — сказал Дамблдор. — У меня еще одно сообщение.
— Навещать второй портрет? — прогнусавил Финеас и притворно протяжно зевнул (при этом он обвел глазами комнату и остановился на Гарри). — О, Дамблдор, нет, я так устал нынче.
Голос Финеаса показался Гарри смутно знакомым, но где он мог его слышать? Прежде, чем он успел вспомнить, окружающие портреты бурно запротестовали:
— Это неподчинение, сэр! — размахивая кулаками, заревел тучный маг с красным носом. — Обязанностями пренебрегаете!
— Наш почетный долг — оказывать содействие действующему Директору школы Хогвартс! — крикнул субтильный старичок-маг, в котором Гарри опознал предшественника Дамблдора, профессора Армандо Диппета. — Позор вам, Финеас!
— Дамблдор, может мне его уговорить? — предложила ведьма с глазами-буравчиками и взяла на изготовку необычно толстую волшебную палочку, больше похожую на березовую розгу.
— Ну, ладно-ладно, — опасливо глядя на палочку, протянул маг по имени Финеас, — а ведь он уже вполне мог уничтожить и мой портрет так же, как и большинство портретов прочих членов семьи…
— Сириус и не знает, как уничтожить ваш портрет, — отозвался Дамблдор, и Гарри тут же вспомнил, где он слышал голос Финеаса прежде: голос исходил из пустой на первый взгляд рамы в спальне на Гриммолд-плейс. — Вам следует передать ему, что Артур Уизли серьезно ранен, и скоро у него в доме появятся жена и дети Уизли и Гарри Поттер. Вам понятно?
— Артур Уизли ранен, пожалуют его жена, дети и Гарри Поттер, — скучающим тоном повторил Финеас. — Да, да… превосходно…
Он скрылся за картинной рамой, и в тот же момент дверь опять отворилась. Профессор Макгонаголл ввела Фреда, Джорджа и Джинни, все трое были в пижамах, и вид у всех троих был ошеломленный и растерянный.
— Гарри… что случилось? — испуганно спросила Джинни. — Профессор Макгонаголл говорит, ты видел, что папа ранен…
— Ваш отец пострадал, когда выполнял задание Ордена Феникса, — уточнил Дамблдор прежде, чем Гарри успел что-либо сказать. — Сейчас он в клинике волшебных болезней и травм имени святого Мунго. Я отправляю вас назад, в дом Сириуса, оттуда попасть в клинику будет удобнее, чем из Норы. Со своей матерью вы встретитесь там.
— А как нам туда добираться? — растерянно спросил Фред. — С каминным порошком?
— Нет, — ответил Дамблдор. — Пользоваться каминным порошком сейчас небезопасно, за сетью следят. Возьмете портключ, — он показал на старый чайник, невинно стоявший на столе. — Только дождемся возвращения Финеаса Нигеллуса с подтверждением… перед тем, как отправить вас, я хочу быть уверен, что путь свободен…
В этот миг в самом центре кабинета полыхнул огонь, потух, и вниз плавно полетело одинокое золотое перо.
— Это сигнал от Фоукса, — Дамблдор подхватил перо на лету, — ну надо же было профессору Амбридж прознать, что вас нет в спальнях… Минерва, пойдите, отвлеките ее… придумайте что-нибудь…
Мелькнув шотландскими клетками, профессор Макгонаголл вышла.
— Он сказал, что будет в восторге, — раздался скучающий голос за спиной Дамблдора: на фоне своего слизеринского занавеса вновь появился маг по имени Финеас. — По части гостей вкус у моего пра-правнука всегда был странный.
— Так, подходите сюда, — позвал Дамблдор Гарри и всех Уизли. — И побыстрее, пока к нам не присоединился еще кто-нибудь.
Все вместе с Гарри собрались вокруг стола Дамблдора.
— Вы пользовались портключом раньше? — уточнил Дамблдор, все кивнули и протянули руки, готовясь коснуться какой-либо части закопченного чайника. — Отлично. На счет «три», ну… раз… два…
Все произошло в долю секунды: за мгновение перед тем, как Дамблдор сказал «три», Гарри взглянул на него — они стояли очень близко друг к другу — и пристальный взгляд ярко-синих глаз Дамблдора скользнул от портключа к лицу Гарри.
И моментально шрам Гарри обжигающе вспыхнул, словно лопнула кожа на незажившей ране и — нежданно-негаданно, но с чудовищной силой — внутри Гарри полыхнула такая жгучая ненависть, которой прежде он никогда не испытывал, и все его чувства поглотило одно желание: вонзить… всадить… вогнать до упора зубы в этого человека напротив…
— …Три.
Гарри почувствовал мощный рывок за самое нутро, земля ушла из-под ног, рука прилипла к чайнику, и вместе со всеми вслед за чайником, в толчее, он понесся куда-то все быстрее и быстрее, в водовороте красок и порывах ветра… до тех пор, пока ноги не врезались в землю так сильно, что подогнулись колени, чайник загрохотал по полу, а чей-то голос рядом сказал:
— Вернулись, ублюдки мерзкого отступника. Это правда, что их отец помирает?
— ВОН! — зарычал второй голос.
Гарри с трудом поднялся на ноги и огляделся по сторонам: они оказались в мрачном подвале, на кухне дома двенадцать по Гриммолд-плейс. Единственными источниками света были камин и одинокая угасающая свеча, освещавшая остатки отшельнического ужина. Кричер подтянул набедренную повязку, бросил на всех злобный взгляд и скрылся за дверью, ведущей в холл, Сириус с озабоченным видом бросился к ребятам. Он был небрит и, судя по одежде, спать не собирался, от него слегка попахивало так же, как от Мундугуса — перегаром.
— Что случилось? — он протянул руку, помогая Джинни встать. — Финеас Нигеллус сказал, что Артур тяжело ранен…
— Спроси у Гарри, — предложил Фред.
— Ага, я бы и сам не прочь послушать, — поддакнул Джордж.
Близнецы и Джинни уставились на Гарри. За дверью на лестнице шаги Кричера замерли.
— Это был… — начал Гарри; но рассказывать им оказалось еще сложнее, чем Макгонаголл и Дамблдору. — У меня было… ну, скажем… видение…
И он поведал все произошедшее, правда, изменил рассказ так, чтобы все выглядело, словно он видел нападение змеи не ее глазами, а со стороны. Рон, по-прежнему белый как мел, искоса взглянул на него, но не произнес ни слова. Когда Гарри закончил, Фред, Джордж и Джинни некоторое время не сводили с него глаз. Гарри почудился в их взглядах оттенок осуждения — хотя он не мог поручиться, что не ошибся. Ну вот, пусть уж лучше осуждают его за то, что он стал свидетелем нападения, и хорошо, что он не сказал им, как видел все змеиным зрением.
— Мама здесь? — Фред повернулся к Сириусу.
— По всей вероятности она даже не в курсе, что произошло, — ответил Сириус. — Прежде всего нужно было вытащить вас, пока не вмешалась Амбридж. Я полагаю, сейчас Дамблдор сообщит Молли.
— Нам нужно в клинику святого Мунго, — торопливо сказала Джинни. Она окинула взглядом братьев, те по-прежнему, естественно, были в пижамах. — Сириус, ты можешь дать нам плащи или еще что-нибудь?
— Спокойно, сейчас в клинике вам показываться нельзя! — отрезал Сириус.
— Если хочется, очень даже можно, — упрямо возразил Фред. — Он наш папа!
— И как вы собираетесь объяснять, откуда вам известно про нападение на Артура, если клиника даже жену пока не поставила в известность?
— Какая разница? — пылко запротестовал Джордж.