ор, по которому они с мистером Уизли бежали двенадцатого августа, когда торопились в министерские залы суда — этот коридор вел в Департамент Тайн, и именно там был мистер Уизли той ночью, когда на него напала змея Волдеморта.
Гарри поднял глаза на Снейпа.
— Что там, в Департаменте Тайн?
— Что вы сказали? — еле слышно переспросил Снейп, и Гарри со скрытым удовлетворением понял, что Снейп растерялся.
— Я спросил, что там, в Департаменте Тайн, сэр? — повторил Гарри.
— В связи с чем такой вопрос? — медленно уточнил Снейп.
— Потому что, — Гарри не сводил глаз с лица Снейпа, — этот коридор, который я сейчас видел… он так долго мне снился… а я только что понял, он ведет в Департамент Тайн… по-моему, Волдеморту там что-то нужно…
— Я велел вам не упоминать имя Темного Лорда!
Они пожирали друг друга глазами. Шрам у Гарри опять заболел, но он не обращал на это никакого внимания. Снейп явно вышел из себя, а когда вновь заговорил, его голос звучал так, словно он прилагает все силы к тому, чтобы казаться невозмутимым и безразличным.
— Поттер, мало ли что там может быть, в Департаменте Тайн, даже если вы о чем-то догадываетесь, то к вам это не имеет ни малейшего отношения. Надеюсь, я понятно выразился?
— Да, — Гарри потер саднящий шрам, тот болел все сильнее и сильнее.
— В среду, в это же время я жду вас здесь. Продолжим заниматься.
— Хорошо, — кивнул Гарри.
Ему отчаянно хотелось уйти из кабинета Снейпа и найти Рона и Гермиону.
— Каждый вечер перед сном вам следует освобождать разум от всех эмоций; там должно быть чисто, пусто и спокойно, вам ясно?
— Да, — слушая вполуха, кивнул Гарри.
— И, Поттер, имейте в виду… если вы не будете тренироваться, я об этом узнаю.
— Ладно, — пробормотал Гарри.
Он подобрал свою сумку, забросил ее на плечо и рванул к выходу из кабинета. Открыв дверь, он оглянулся на Снейпа: Снейп стоял к Гарри спиной, кончиком палочки собирал в думосбросе собственные мысли и осторожно возвращал их обратно в голову. Не говоря ни слова, Гарри тщательно прикрыл за собой дверь; шрам у него по-прежнему болезненно пульсировал.
Рона и Гермиону Гарри нашел в библиотеке — там они корпели над свеженькой кучей домашнего задания от Амбридж. Поодаль, уткнувшись в книги и судорожно скрипя перьями, в свете ламп над столами сидели остальные ученики, в основном пятикурсники, а небо за высокими, узкими стрельчатыми окнами все темнело и темнело. Тишину нарушал только скрип одной из туфель мадам Пинс — библиотекарша с азартом рыскала по проходам и вставала над душой у тех, кто дотрагивался до ее драгоценных книг.
Гарри трясло, шрам болел, не переставая, состояние было просто лихорадочное.
Сев напротив Рона и Гермионы, Гарри отметил в окне напротив свое отражение: мертвенно-бледное лицо и на нем ярче обычного — шрам.
— Ну как? — прошептала Гермиона, а потом спохватилась: — Гарри, с тобой все порядке?
— Ага… нормально… да не знаю, — нетерпеливо отмахнулся Гарри, и опять вздрогнул от вспышки боли в шраме. — Слушайте… я кое о чем догадался…
И он поделился с друзьями всем увиденным и понятым только что.
— Значит… значит ты говоришь… — зашептал Рон, после того, как мадам Пинс тихо проскрипела мимо, — …это оружие… штука, за которой Сам-Знаешь-Кто охотится… она в Министерстве Магии?
— В Департаменте Тайн, она должна быть там, — прошептал Гарри в ответ. — Я видел ту дверь, когда твой папа провожал меня до зала суда на слушание дела и именно ее он охранял, когда его покусала змея.
Гермиона с облегчением вздохнула:
— Конечно.
— Что — конечно? — с нетерпением уточнил Рон.
— Рон, сам подумай… Стуржис Подмор пытался проникнуть за какую-то дверь в Министерстве Магии… для простого совпадения это чересчур!
— Зачем Стуржису понадобилось взламывать эту дверь, он ведь на нашей стороне? — нахмурился Рон.
— Ну, этого я не знаю, — призналась Гермиона. — Странно как-то…
— Так что там, в Департаменте Тайн? — спросил Гарри у Рона. — Твой папа когда-нибудь упоминал об этом?
— Я знаю, что людей, которые там работают, называют «Неописуемые»,[211] — поморщился Рон. — Потому что никто понятия не имеет, чем они там занимаются… место для хранения оружия очень уж странное.
— И вовсе не странное, а очень подходящее, — возразила Гермиона. — Наверное, это какая-то сверхсекретная разработка Министерства… Гарри с тобой правда все нормально?
Гарри в этот момент обеими руками так сильно тер лоб, словно пытался его отутюжить.
— Да… нормально… — он опустил дрожащие руки, — …просто дошло до меня… не очень мне нравится эта Окклюменция.
— По-моему, кого угодно затрясет, если на его разум начнут устраивать набег за набегом, — сочувственно пробормотала Гермиона. — Знаете что, давайте пойдем в гостиную, там нам будет поспокойнее.
Но гостиная, набитая до отказа, ходила ходуном и сотрясалась от смеха: Фред и Джордж демонстрировали последние новинки потешной лавки.
— Головоуборы![212] — провозглашал Джордж, а Фред тем временем размахивал перед учениками остроконечной шляпой, украшенной пушистым розовым пером. — По два галлеона за штуку, следите за Фредом, итак!
Фред, сияя, надел шляпу на голову. В первую секунду он просто приобрел довольно глупый вид, но затем и шляпа, и голова — исчезли.
Нервные вскрики некоторых девочек потонули в общем хохоте.
— И оп-ля! — объявил Джордж, рука Фреда пошарила в кажущейся пустоте над плечами, а потом он взмахнул в воздухе шляпой с розовым плюмажем, и голова появилась вновь.
— Как эти шляпы действуют? — Гермиона забыла про домашние задания и внимательно следила за Фредом и Джорджем. — Я так думаю, наверное, там какое-то Заклинание Невидимости,[213] но придумано неплохо — раздвинуть границы невидимости за пределы заколдованного объекта… хотя, мне кажется, заклинание будет недолговечное…
Гарри ничего не ответил, ему стало совсем худо.
— Придется мне сделать все это завтра, — пробормотал он и засунул обратно в сумку книги, которые только что достал.
— Прекрасно, пометь себе в дневнике добрых дел! — поддержала его Гермиона. — Ничего не забудешь!
Гарри переглянулся с Роном, полез в сумку, вынул дневник и наугад открыл его.
— «Не оставляй на потом, а то останешься с хвостом!» — упрекнула его книжка, пока Гарри царапал там напоминание о домашнем задании для Амбридж.
Гермиона просияла.
— Пойду-ка я спать, — Гарри сунул дневник обратно в сумку и мысленно поставил себе на заметку при первой возможности бросить его в камин.
Он пересек гостиную, увернулся от Джорджа, который пытался напялить на него Головоубор и добрался до спокойной, прохладной лестницы, ведущей в спальни мальчиков. Ему было так же плохо, как и в ночь после видения про змею, но казалось, что стоит только лечь, и скоро все пройдет.
Он уже открыл дверь в спальню и зашел, как боль в голове резанула так, словно ему вскрыли череп. Гарри забыл — и где он, и кто он, стоит или лежит.
В ушах зазвенел демонический хохот… давно уже он не был так счастлив… ликуя, восторгаясь, торжествуя победу… замечательное событие произошло, просто замечательное…
— Гарри? ГАРРИ!
Кто-то дал ему пощечину. Безумный хохот смешался с возгласом боли. Ощущение счастья ушло, но хохот было не унять…
Гарри открыл глаза, и тут до него дошло, что этим неконтролируемым смехом заходится он сам. Смех стих, как только пришло осознание, Гарри, задыхаясь, лежал на полу, смотрел в потолок, а на лбу ужасно пульсировал шрам. Над ним, в крайнем волнении, склонялся Рон.
— Что произошло? — поразился Рон.
— Я… не знаю… — Гарри, задыхаясь, сел. — Он так счастлив… так счастлив…
— Сам-Знаешь-Кто?
— Что-то хорошее произошло… — прошептал Гарри. Его трясло так же сильно, как после сцены нападения змеи на мистера Уизли, и было совсем плохо. — Произошло то, чего он ждал.
Слова возникли так же, как тогда, в раздевалке гриффиндорской команды, словно устами Гарри говорил кто-то другой, при этом Гарри был уверен, что слова — правда. Он попытался перевести дух, чтобы его не вырвало на Рона. Хорошо, что Дина и Шеймаса нет, и на этот раз они его не видят.
— Гермиона попросила меня сходить и проверить, как ты, — растерянно пояснил Рон, помогая Гарри встать. — Она сказала, что после того, как Снейп поиграл с твоим разумом, твоя защита ослабеет… не переживай, надеюсь, рано или поздно, будет польза… — доведя Гарри до кровати, он неуверенно взглянул на него.
Гарри безучастно кивнул и рухнул на подушки, от неоднократных за сегодняшний день падений на пол все тело ныло, а боль в шраме так и не прошла. Он не мог удержаться от заключения, что первая попытка взять штурмом Окклюменцию вместо того, чтобы укрепить защиту разума, только ослабила ее, и мучился страшным вопросом — что же могло, четырнадцать лет спустя, так осчастливить Волдеморта.
Глава 25. Букашка на булавке
Сомнения Гарри разрешились уже утром следующего дня. Когда Гермионе пришел «Ежедневный Пророк», она развернула газету, глянула на первую полосу и взвизгнула так, что все, кто был по соседству, невольно повернулись к ней.
— Что? — в один голос воскликнули Гарри и Рон.
Вместо ответа Гермиона расстелила газету на столе перед ними и показала на десяток черно-белых фотографий, заполнивших всю первую полосу: девять портретов волшебников и на десятом — ведьма. Некоторые из сфотографированных молча скалили зубы, другие с наглым видом постукивали пальцами по рамке своих портретов. Подпись под каждым изображением включала фамилию и преступление, за которое тот был отправлен в Азкабан.
«Антонин Долохов», прочел Гарри под издевательски ухмыльнувшимся ему волшебником с вытянутым, бледным, порочным лицом,