«Беллатрикс Лестранг, осуждена за применение пыток к Фрэнку и Алисе Длиннопопп, в результате которых последние навсегда лишились рассудка».
Гермиона ткнула Гарри в бок и показала на заголовок, который Гарри, чьё внимание было поглощено Беллатрикс, не успел прочитать.
МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА
БЛЭК — ИДЕЙНЫЙ ВДОХНОВИТЕЛЬ СТАРОЙ ГВАРДИИ?
— Блэк? — громко воскликнул Гарри. — Не…?
— Тише! — испуганно шикнула Гермиона. — Не кричи — читай про себя!
Вчера, поздно вечером, министерство магии объявило о массовом побеге из Азкабана.
Министр магии Корнелиус Фудж принял репортёров нашей газеты в личном кабинете, где и подтвердил, что несколькими часами ранее из отделения строгого режима бежали десять заключённых. Фудж сообщил также, что уже уведомил премьер-министра правительства муглов о том, насколько опасны данные преступники.
«К несчастью, мы с вами вновь оказались в той же ситуации, что и два с половиной года назад, после побега маньяка-убийцы Сириуса Блэка», — сказал Фудж. — «И нам кажется, что оба происшествия связаны между собой. Столь массовый побег невозможен без пособничества извне, и, по-видимому, помощь была оказана не кем иным как Блэком, первым заключённым, которому удалось бежать из Азкабана. Мы считаем, что Блэк выступил идейным вдохновителем беглецов, в числе которых находится и его двоюродная сестра, Беллатрикс Лестранг. Со своей стороны, мы делаем всё возможное, чтобы выследить и поймать мерзавцев, и убедительно просим колдовскую общественность проявлять бдительность и ни при каких обстоятельствах не вступать в контакт с вышеозначенными преступниками».
— Вот тебе и пожалуйста, Гарри, — в ужасе прошептал Рон. — Потому-то вчера вечером он и был счастлив.
— Не могу поверить, — злобно выпалил Гарри, — Фудж хочет повесить побег на Сириуса?
— А что ему остаётся? — с горечью сказала Гермиона. — Не может же он сказать: «Господа, вы будете смеяться, но случилось то, о чём предупреждал Думбльдор: азкабанские стражники перешли на сторону лорда Вольдеморта»… хватит ойкать, Рон!… «и самые верные из его приспешников бежали». Что же он, зря целых полгода убеждал всех и каждого, что вы с Думбльдором — закоренелые вруны?
Гермиона рывком раскрыла газету и стала читать статью на следующей странице. Гарри бесцельно водил глазами по Большому залу. Он не мог понять, почему никто не мечется в испуге, не обсуждает страшную новость. Впрочем, кроме Гермионы, газету выписывают очень немногие; никто пока не знает, что воинство Вольдеморта пополнилось десятью сторонниками, поэтому, естественно, все спокойно болтают о домашних заданиях, о квидише, о бог знает какой ерунде.
Гарри поглядел на учительский стол. Там дело обстояло иначе. Думбльдор и профессор Макгонаголл, с траурными лицами, очень серьёзно что-то обсуждали; профессор Спаржелла читала, оперев «Прорицательскую газету» на бутылку с кетчупом, и не замечала, что с ложки, так и не донесённой до рта, прямо ей на колени капает желток. Профессор Кхембридж сидела в дальнем конце стола, уткнувшись в миску с овсяной кашей, и — редкий случай! — не шныряла глазами по залу. Сегодня хулиганы её не интересовали. Она мрачно глотала еду и поминутно бросала злобные взгляды на Думбльдора и Макгонаголл, с головой ушедших в напряжённую беседу.
— О бо… — не отрываясь от газеты, вдруг воскликнула Гермиона.
— Что ещё? — вздрогнул Гарри; он очень нервничал.
— Это… просто ужасно, — ослабевшим голосом пролепетала Гермиона. Она открыла десятую страницу, перегнула газету и протянула Гарри и Рону.
ТРАГИЧЕСКАЯ КОНЧИНА СЛУЖАЩЕГО МИНИСТЕРСТВА МАГИИ
Больница им. св. Лоскута обещает провести полномасштабное расследование кончины работника министерства магии Бродерика Бедоу, 49-ти лет, вчера вечером обнаруженного мёртвым в своей постели. Бродерик Бедоу стал жертвой комнатного растения, которое задушило его своими щупальцами. Знахарям, вызванным на место происшествия, не удалось вернуть к жизни мистера Бедоу, оказавшегося в больнице в результате производственной травмы.
Знахарь Мириам Строут, в момент происшествия дежурившая в отделении, где лечился мистер Бедоу, была отстранена от работы без сохранения содержания, и наш журналист не смог с ней встретиться, однако штатный колдун по связям с прессой в своём заявлении сказал:
«Администрация больницы св. Лоскута глубоко сожалеет о кончине мистера Бедоу, тем более, что в последнее время больной неуклонно шёл на поправку.
У нас имеются чёткие инструкции относительно украшений и подарков, разрешённых к приёму в отделение, однако знахарь Строут, очевидно, вследствие чрезвычайной загруженности в предрождественский период, недооценила потенциальную опасность, которую представляло собой комнатное растение, поставленное ею на прикроватную тумбочку мистера Бедоу. Так как речь и мускульная подвижность больного начали восстанавливаться, знахарь Строут поощряла попытки мистера Бедоу ухаживать за упомянутым растением, не зная, что это не безопасная взмахаония, но ростки Сетей Дьявола. Последние, стоило выздоравливающему мистеру Бедоу их тронуть, сразу придушили несчастного.
Администрация больницы пока не может понять, как злополучное растение оказалось в отделении, и просит всех, кто обладает какими-либо сведениями, связаться с дирекцией».
— Бедоу… — проговорил Рон. — Бедоу. Так-так.
— Мы его видели, — прошептала Гермиона. — Помните, в палате? Он лежал напротив Чаруальда — лежал и смотрел в потолок. И Сети Дьявола принесли при нас. Помните? Знахарка сказала, что это рождественский подарок.
Гарри постарался как следует всё припомнить. К горлу подступил страх.
— Как же мы не распознали Сети Дьявола? Ведь мы их раньше видели… могли бы предотвратить несчастье!
— Да кому же придёт в голову, что в больницу под видом комнатного цветка пришлют Сети Дьявола? — резко возразил Рон. — Мы не виноваты, виноват урод, который их прислал! Вот дебил, неужели трудно проверить, что покупаешь?
— Брось, Рон! — дрожащим голосом воскликнула Гермиона. — Тот, кто пересаживал Сети Дьявола в горшок, не мог не знать, что это растение убивает всякого, кто к нему прикасается. Это… убийство, к тому же тщательно спланированное… ведь растение прислали анонимно, и теперь не узнаешь, кто это сделал.
Но Гарри думал не о Сетях Дьявола. Он вспоминал, как в день дисциплинарного слушания ехал в лифте и как из атриума туда вошёл мужчина с нездоровым цветом лица.
— Я встречал Бедоу, — медленно выговорил он. — В министерстве. Вместе с твоим папой.
У Рона отвисла челюсть.
— Да, я помню, папа упоминал о нём! Он был неописуемый — работал в департаменте тайн!
Ребята молча посмотрели друг на друга. Гермиона потянула к себе газету, сложила, долгим взглядом посмотрела на фотографии десяти беглецов, а затем стремительно выскочила из-за стола.
— Ты куда? — вздрогнув от неожиданности, спросил Рон.
— Отправить письмо, — ответила Гермиона, закидывая рюкзак на плечо. — Да… впрочем, я не знаю… но попытаться стоит… я одна сумею это сделать.
Рон и Гарри тоже встали и, намного медленнее, направились к выходу из Большого зала.
— Терпеть не могу, когда она так себя ведёт, — ворчал Рон. — Трудно, что ли, нормально объяснить? Жалко потратить лишние десять секунд?… Эй, Огрид!
Огрид, по-прежнему весь в синяках и со свежей царапиной на переносице, стоял у двери и ждал, пока пройдёт толпа равенкловцев.
— Как делишки? — Огрид попытался улыбнуться (вышла гримаса) и похромал за равенкловцами.
— Что это с тобой, Огрид? — спросил Гарри, шагая следом.
— Ничего, ничего, — с деланой беззаботностью отозвался Огрид и махнул рукой, чуть не стукнув по голове профессора Вектор. — Сами знаете, делов невпроворот — уроки вот надо готовить… у саламандр чешуйчатая гниль… а ещё… я на испытательном сроке, — невнятной скороговоркой закончил он.
— Испытательном сроке? — очень громко переспросил Рон, и многие из проходивших мимо с любопытством обернулись. — Ой… прости… я хотел сказать… тебе дали испытательный срок? — шёпотом повторил Рон.
— Ага, — кивнул Огрид. — Сказать по правде, я другого-то и не ждал. Вы, может, не поняли, только инспекция прошла неважнецки… Ну да что уж теперь, — глубоко вздохнул он. — Пойду… Надо ещё разик натереть саламандр порошком чилли, а то как бы они у меня хвосты не пооткидывали… Ну, Гарри… Рон… Пока.
Огрид добрёл до парадной двери и вышел на улицу, где сегодня было очень сыро. Гарри смотрел ему вслед в горестном недоумении — сколько ещё ударов судьбы ему предстоит вынести?
За пару дней новость об испытательном сроке облетела всю школу и, к негодованию Гарри, никого особо не возмутила; некоторые, наоборот, ликовали по этому поводу — и Драко Малфой больше всех. Что же до загадочной кончины рядового сотрудника департамента тайн, то она, казалось, волновала лишь Гарри, Рона и Гермиону. В школьных коридорах обсуждали одно — побег из Азкабана, о котором наконец-то стало известно от немногочисленных подписчиков «Прорицательской». Ходили слухи, что беглецов видели в Хогсмёде, в Шумном Шалмане; что они, как и Сириус Блэк, намерены пробраться в «Хогварц».
Ребята из колдовских семей с детства привыкли бояться этих людей; о преступлениях, совершённых ими в дни царствования Вольдеморта, ходили легенды; их имена вызывали почти такой же трепет, как и имя Чёрного лорда. Некоторые учащиеся «Хогварца» были в родстве с жертвами Упивающихся Смертью, и, сами того не желая, внезапно и как-то нехорошо прославились. Например, у Сьюзен Боунс дядя, тётя, а также двоюродные братья и сёстры погибли от рук одного из беглецов, и однажды на гербологии бедная Сьюзен печально сказала, что теперь хорошо понимает, каково это — быть Гарри.
— Не знаю, как у тебя хватает сил это выносить — это ужасно, — без обиняков заявила она и гневно шмякнула на поднос с семенами крикапканции чересчур много навоза. Семена возмутились, задёргались и запищали.
Действительно, на Гарри опять показывали пальцами; перешёптывались, едва завидев его в коридорах. В то же время, у пересудов изменилась интонация, в них звучало скорее любопытство, чем враждебность. Скоро, по случайным обрывкам фраз, Гарри понял: некоторых ребят не устраивает позиция, занятая «Прорицательской» в отношении причин побега, и они, движимые страхом и замешательством, готовы поверить в то, о чём Гарри и Думбльдор твердили с прошлого года.