«Кстати, Гарри, – обратился к нему Локхарт, в то время как Эрмиона дрожащими пальцами сворачивала записку и опускала её в сумку. – Помнится, завтра первый в сезоне матч по квиддитчу? Гриффиндор против Слитерина, не так ли? Слышал, ты – игрок небесполезный. Я ведь тоже был ловцом. Меня приглашали в национальную сборную, но я предпочёл посвятить жизнь искоренению Темных Сил. Однако если ты почувствуешь потребность в небольшой частной тренировке, не постесняйся обратиться. Всегда рад поделиться опытом с менее искусными игроками…» Гарри промычал нечто нечленораздельное и поспешил за Роном и Эрмионой.
«Невероятно, – сказал он, когда они втроём изучали подпись на бумажке. – Он даже не посмотрел, какую книгу мы хотим».
«Потому что он чучело безмозглое, – заявил Рон. – Но кому какое дело, если у нас есть то, что нужно…»
«Он не безмозглое чучело», – резко сказала Эрмиона, в то время как они спешили в сторону библиотеки.
«Только потому, что он назвал тебя лучшей ученицей года…» Войдя в приглушённый покой библиотеки, они понизили голос. Мадам Пинс, библиотекарша, была сухой, раздражительной женщиной, похожей на недокормленного стервятника.
«Самые сильнодействующие снадобья?» – подозрительно повторила она, пытаясь забрать у Эрмионы записку, но Эрмиона её не выпускала.
«А нельзя ли мне её оставить?» – с замиранием в голосе попросила она.
«Да ладно тебе, – Рон выхватил у неё из руки бумажку и протянул мадам Пинс. –
Получим мы для тебя ещё один автограф. Локхарт подпишет всё, что хотя бы немного полежит неподвижно». Мадам Пинс посмотрела записку на просвет, словно пытаясь установить – не подделка ли это, но проверка подтвердила подлинность. Тогда она двинулась к стеллажам и через несколько минут вынесла большую заплесневелую книгу. Эрмиона бережно положила её к себе в сумку, и они ушли, стараясь идти не слишком быстро и выглядеть не слишком виноватыми. Ещё через пять минут они вновь забаррикадировались в неисправном туалете Мрачной Миртл. Эрмиона пресекла возражения Рона тем соображением, что это последнее место, куда пойдет кто-либо в здравом уме, и поэтому им гарантировано уединение. Мрачная Миртл шумно рыдала в своей кабинке, но они не обращали внимания на неё, а она на них. Эрмиона аккуратно открыла
«Самые сильнодействующие снадобья», и все трое склонились над пятнистыми от сырости страницами. Уже с первого взгляда было понятно, почему книга спрятана в Запретном отделе. Некоторые из снадобий имели невыразимо ужасный эффект, что было наглядно показано на нескольких отталкивающих иллюстрациях, на одной из которых был изображён человек, по всей видимости, выгоревший изнутри, и ведьма с несколькими парами шевелящихся рук, растущих из головы, как у осьминога.
«Вот оно», – возбужденно воскликнула Эрмиона, найдя страницу, озаглавленную 'Многосущное зелье'. Она была украшена изображениями людей, наполовину превратившихся в других. Гарри от всей души надеялся, что художник сам додумал выражение сильной боли на их лицах.
«Это самое сложное зелье, какое я только видела, – определила Эрмиона после того, как они изучили рецепт. – Муха-златоглазка, пиявки, ложная болотная мята и спорыш, – бормотала она, водя пальцем по списку ингредиентов. – Ладно, их найти легко, они есть в студенческой кладовке, мы можем взять… О-о-о, истолчённый рог двурога – не знаю, как мы его добудем… кусочки кожи змеи бумсланга… Это тоже будет трудно… так, и ещё частичка того, в кого мы хотим превратиться».
«Пардон? – завёлся Рон. – О чём это ты говоришь? – Частичка того, в кого мы хотим превратиться? Я не стану пить ничего, в чём будут плавать ногти Крабба…»
Но Эрмиона продолжала, будто не слыша.
«Но нам пока не нужно беспокоиться об этом, потому что эти частицы мы добавим в последнюю очередь…» Рон молча обернулся к Гарри, которого волновало другое.
«Ты понимаешь, как много всего мы собираемся стащить, Эрмиона? Кусочки кожи бумсланга – это уж точно не из студенческого хранилища. Нам что же, взломать личную кладовую Снэйпа? Мне это не кажется хорошей идеей…» Эрмиона захлопнула книгу.
«Ну, если вы струсили, отлично, – на её щеках проступили ярко-розовые пятна, а глаза засияли ярче обычного. – Вы знаете, я не хочу нарушать правила. По-моему, угрожать магглорождённым намного хуже, чем сварить сложное зелье. Но если вы не желаете знать, Малфой ли это, я прямо сейчас отправляюсь к мадам Пинс и возвращаю книгу обратно…»
«Не думал, что когда-нибудь настанет день, когда ты станешь убеждать нас нарушить правила, – заметил Рон. – Хорошо, мы сделаем это. Но только не ногти, идёт?»
«Сколько времени нужно, чтобы сварить его?» – спросил Гарри, когда повеселевшая Эрмиона вновь открыла книгу.
«Ну, поскольку ложную мяту надо собирать при полной луне, а златоглазки должны томиться двадцать один день… я бы сказала, что будет готово примерно через месяц, если нам удастся раздобыть все ингредиенты».
«Месяц? – ужаснулся Рон. – Да за это время Малфой сможет напасть на половину магглорождённых в школе! – но, поскольку глаза Эрмионы опять опасно сузились, он быстро добавил. – Но это лучший план, который мы имеем, так что полный вперед!» Однако пока Эрмиона проверяла, чисто ли на горизонте, чтобы они могли выйти из туалета, Рон прошептал Гарри:
«Всё станет значительно проще, если завтра ты просто собьёшь Малфоя с метлы». В воскресенье утром Гарри проснулся рано и некоторое время лежал, думая о надвигающемся матче. Нервничал он в основном от мысли, что скажет Вуд, если Гриффиндор проиграет, а также от того, что придётся выступать против команды, имеющей самые быстрые метлы, какие только можно купить. Ему никогда ещё так сильно не хотелось победить Слитерин. В этих мучениях он полчаса полежал, поднялся, оделся и спозаранку спустился к завтраку, где за длинным пустым столом застал остальную часть команды Гриффиндора. Все выглядели напряжёнными и молчали.
Когда стукнуло одиннадцать часов, вся школа начала стекаться к стадиону. День был тёплый и влажный, в воздухе чувствовалась приближающаяся гроза. Рон и Эрмиона подбежали к Гарри пожелать ему удачи, когда он входил в раздевалку. Команда надела ярко-красную форму и расселась послушать обычное напутствие Вуда перед матчем.
«У Слитерина мётлы лучше, чем у нас, – начал он. – Отрицать это бессмысленно. Но на наших мётлах сидят лучшие люди. Мы тренировались упорней, чем они, мы летали в любую погоду… („Да уж – совсем в любую, – пробормотал Джордж Висли. – Я с сентября просохнуть не могу“) …и мы ещё заставим их пожалеть о том дне, когда они позволили это мелкому слизняку Малфою купить себе место в их команде».
С выпятившейся от избытка чувств грудью Вуд обратился к Гарри.
«Тебе, Гарри, предстоит показать им, что ловец должен иметь что-то большее, чем богатого папашу. Добудь этот снитч раньше Малфоя или погибни, пытаясь сделать это, Гарри, потому что сегодня мы обязаны, обязаны выиграть».
«Никакого нажима, Гарри», – подмигнул ему Фред.
Когда они вышли на поле, их приветствовали громогласные крики; в основном это были приветствия, потому что Рэйвенкло и Хаффлпаффу тоже не терпелось увидеть Слитерин поверженным, но и сидевшие на трибунах слитеринцы достаточно громко свистели и улюлюкали. Мадам Хуч, тренер по квиддитчу, пригласила Флинта и Вуда пожать друг другу руки, что они и сделали, оделив друг друга угрожающими взглядами и пожимая руки намного крепче, чем было необходимо.
«По моему свистку, – крикнула мадам Хуч. – Три… два… один…» При подбадривающих криках трибун четырнадцать игроков взмыли в свинцовое небо. Гарри взлетел выше них и оглядывался, ища снитч.
«Как там у тебя, Шрамоголовый?» – прокричал Малфой, проносясь под ним для того, чтобы продемонстрировать скорость своей метлы. У Гарри не было времени ответить. В этот самый момент тяжёлый чёрный бладжер рванулся к нему; он с таким трудом избежал столкновения, что почувствовал, как бладжер, пролетев, взъерошил его волосы.
«Едва не попал, Гарри!» – крикнул Джордж, пролетевший мимо с битой в руке, готовый отбить бладжер обратно в сторону Слитерина. Гарри увидел, что Джордж как следует врезал по бладжеру, отправив его в сторону Адриана Пьюси, но бладжер в середине полета изменил направление и вновь помчался к Гарри. Гарри быстро снизился, чтобы увернуться, и Джордж ухитрился с силой отбить бладжер в сторону Малфоя. Но он снова отклонился от курса и бумерангом устремился в голову Гарри. Гарри набрал скорость и полетел к другому концу поля. Он слышал свист бладжера позади. Что происходит? Бладжеры ещё никогда так не приставали к одному игроку; их задачей было сбросить с мётел как можно больше людей…
У другого конца поля бладжер уже поджидал Фред Висли. Гарри увернулся, и Фред изо всех сил ударил по бладжеру; бладжер был сбит с курса.
«Готов!» – крикнул довольный Фред, но он ошибся; бладжер снова погнался за Гарри, словно его притягивало магнитом, и Гарри пришлось удирать на полной скорости. Пошёл дождь; Гарри почувствовал, как падают на лицо и расплываются на очках тяжёлые капли. У него не было ни малейшего понятия о том, как идёт игра, до тех пор, пока не услышал, как Ли Джордан, комментировавший матч, объявил:
«Шестьдесят – ноль, Слитерин впереди…» Было ясно, что превосходные мётлы Слитерина делали своё дело, в то время как обезумевший бладжер старался сбить Гарри. Фред и Джордж теперь летели по обе стороны так близко к нему, что Гарри не мог видеть ничего, кроме их машущих рук, так что у него не было шанса даже увидеть снитч, не говоря уже о том, чтобы его поймать.
«Кто-то… потрудился… над… этим… бладжером…» – хмыкнул Фред, со всей силы махнув битой, когда тот предпринял очередную атаку на Гарри.
«Нам нужен тайм-аут», – заявил Джордж, пытаясь одновременно подать Вуду знак и помешать бладжеру сломать Гарри нос. Вуд, видимо, понял. Мадам Хуч дала свисток, и Гарри, Фред и Джордж спикировали к земле, всё ещё пытаясь увернуться от сумасшедшего бладжера.
«Что происходит? – спросил Вуд, когда гриффиндорцы сгрудились вместе, в то время как слитеринцы отпускали язвительные замечания. – Нас разносят. Фред, Джордж, вы где были, когда бладжер помешал Ангелине забить?»