Мебель разлетелась по местам, осколки безделушек мгновенно собрались вместе, перья вернулись в подушки, порванные книги починились и расставились по полкам, масляные светильники взмыли в воздух, приземлились на столики по углам и снова зажглись, фотографии в блестящих серебряных рамках стайкой пронеслись через всю комнату и утвердились на письменном столе, целенькие и чистенькие, все дырки, трещины и прорехи закрылись, и обои на стенах очистились.
— Кстати, что это была за кровь? — громко поинтересовался Дамблдор, перекрывая звон восстановленных напольных часов.
— По стенам? Драконья! — прокричал волшебник по имени Гораций.
В ту же минуту люстра с оглушительным скрежетом и звяканьем снова привинтилась к потолку.
Пианино со стуком встало на место, и наступила тишина.
— Да, драконья, — повторил волшебник тоном лёгкой светской беседы. — Последний флакончик, а цены в последнее время взлетели до небес. Впрочем, её ещё можно будет использовать.
Он вперевалочку подошёл к серванту, взял стоявший на нём стеклянный пузырёк с густой жидкостью и посмотрел на просвет.
— Хм-м… Запылилась немножко.
Он снова поставил флакон на сервант и вздохнул. Тут его взгляд упал на Гарри.
— Ого! — Большие круглые глаза мгновенно нацелились на лоб Гарри со шрамом в виде молнии. — Ого!
— Это, — представил Дамблдор, шагнув вперёд, — Гарри Поттер. Гарри, это мой старинный друг и коллега, Гораций Слизнорт.
Слизнорт пронзительно взглянул на Дамблдора.
— Так вот как ты намеревался меня убедить, а? Ну так вот, Альбус, мой ответ: нет.
Он прошёл мимо Гарри, отпихнув его с дороги с решительным лицом человека, пытающегося одолеть искушение.
— По крайней мере, выпить нам предложат? — спросил Дамблдор. — Ради старого знакомства?
Слизнорт заколебался.
— Ну хорошо, по глоточку, — сказал он неприветливо.
Дамблдор улыбнулся Гарри и подтолкнул его к креслу, очень похожему на то, которое только что так ловко изображал Слизнорт. Кресло стояло возле очага, где теперь снова пылал огонь, а рядом ярко горела масляная лампа. Гарри сел с отчётливым впечатлением, что Дамблдору для чего-то нужно, чтобы он был на виду. И конечно, когда Слизнорт, возившийся с графинами и бокалами, снова обернулся лицом к комнате, взгляд его немедленно упал на Гарри.
— Хмф, — произнёс он и быстро отвёл глаза, словно боялся, что они заболят. — Вот, прошу…
Он подал бокал Дамблдору, усевшемуся без приглашения, сунул поднос в руки Гарри, а сам погрузился в подушки починенного дивана и в неприязненное молчание. Ножки у него были такие коротенькие, что не доставали до полу.
— И как же ты поживаешь, Гораций? — спросил Дамблдор.
— Не очень хорошо, — сразу же ответил Слизнорт. — Лёгкие никуда не годятся. Хрипы. И к тому же ревматизм. Хожу с трудом. Что делать, возраст. Постарел я. Устал.
— Однако ты, должно быть, двигался довольно резво, чтобы подготовить нам такой любезный приём за столь короткое время, — заметил Дамблдор. — Вряд ли ты узнал о нашем приходе больше чем за три минуты.
В голосе Слизнорта прозвучали одновременно досада и гордость:
— Две. Я принимал ванну, не услышал, когда сработало заклинание от непрошеных гостей. Тем не менее, — прибавил он строго, будто спохватившись, — факт остаётся фактом: я старый человек, Альбус. Усталый старик, который заработал себе право на спокойную жизнь и некоторые элементарные удобства.
«Вот уж что у него точно есть», — подумал Гарри, оглядывая комнату. Она была душная и слишком тесно заставленная, но никто не мог бы назвать её недостаточно удобной. Здесь были мягкие кресла, скамеечки для ног, напитки и книги, коробки шоколадных конфет и пухлые диванные подушки. Если бы Гарри не знал, кто здесь живёт, представил бы, что это богатая и капризная старая леди.
— Ты моложе меня, Гораций, — заметил Дамблдор.
— Так, может, тебе и самому стоит подумать о заслуженном отдыхе, — напрямик высказался Слизнорт. Его светлые, выпуклые, как крыжовник, глаза обратились к повреждённой руке Дамблдора. — Я смотрю, реакция уже не та.
— Ты совершенно прав, — спокойно ответил Дамблдор и поддёрнул рукав, открывая кончики обгорелых, почерневших пальцев. От этого зрелища у Гарри по спине побежали мурашки. — Я, безусловно, уже не так быстр, как раньше. Но, с другой стороны…
Он пожал плечами и развёл руки в стороны, как бы говоря, что старость имеет свои преимущества, и Гарри вдруг заметил на его здоровой руке кольцо, какого никогда прежде не видел у Дамблдора: большой, довольно грубо сделанный перстень из металла, по виду похожего на золото, с большим чёрным камнем, треснувшим посередине. Взгляд Слизнорта тоже на мгновение задержался на кольце, и Гарри увидел, как на его широком лбу появилась и тут же исчезла крохотная морщинка.
— Так как же, Гораций, все эти предосторожности на случай незваных гостей… От кого ты всё-таки прячешься — от Пожирателей смерти или от меня? — спросил Дамблдор.
— Да зачем нужен Пожирателям смерти такой жалкий, измученный жизнью старикашка, как я? — воскликнул Слизнорт.
— Полагаю, для того, чтобы обратить твои весьма немалые таланты на запугивание, пытки и убийства, — ответил Дамблдор. — Или ты хочешь сказать, что они ещё не приходили вербовать тебя?
Слизнорт со злостью посмотрел на Дамблдора, потом пробормотал:
— Я не дал им такой возможности. Я уже целый год в бегах. Не задерживаюсь на одном месте дольше недели. Перебираюсь из одного магловского дома в другой… Владельцы этого жилья проводят отпуск на Канарах. Здесь очень приятно, жаль будет уезжать. Всё до смешного просто, если знаешь как. Одно простенькое Замораживающее заклинаньице на эту нелепую сигнализацию от воров, которой маглы пользуются вместо вредноскопов, да позаботиться, чтобы соседи не заметили, когда будешь перевозить пианино.
— Ловко придумано, — сказал Дамблдор. — Только, пожалуй, немного утомительно для измученного старикашки, который ищет тишины и покоя. А вот если бы ты вернулся в Хогвартс…
— Только не говори мне, что в этой треклятой школе у меня будет спокойная жизнь! Не сотрясай понапрасну воздух, Альбус! Может быть, я и скрываюсь, однако до меня доходили разные слухи после того, как от вас ушла Долорес Амбридж! Если так у вас теперь обращаются с учителями…
— Профессор Амбридж не поладила с табуном кентавров, — сказал Дамблдор. — Вряд ли у тебя, Гораций, хватило бы ума явиться в Запретный лес и обозвать толпу разъярённых кентавров «мерзкими полукровками».
— Так вот, значит, как было дело! — воскликнул Слизнорт. — Что за идиотка! Она мне никогда не нравилась.
Гарри не сдержал смешок. Дамблдор и Слизнорт разом поглядели на него.
— Извините, — быстро сказал Гарри. — Просто мне она тоже не понравилась.
Дамблдор внезапно встал.
— Уже уходите? — обрадовался Слизнорт.
— Нет, я хотел воспользоваться здешним туалетом, если можно, — сказал Дамблдор.
— А, — сказал Слизнорт, явно разочарованный. — Вторая дверь налево по коридору.
Дамблдор вышел из комнаты. Дверь за ним закрылась, и наступила тишина. Через пару минут Слизнорт поднялся на ноги, явно не зная, чем себя занять. Он исподтишка взглянул на Гарри, затем подошёл к камину и повернулся спиной к огню, грея свою обширную заднюю часть.
— Не воображай, будто я не знаю, зачем он тебя сюда притащил, — сказал Слизнорт ни с того ни с сего.
Гарри молча смотрел на него. Водянистые глазки Слизнорта вновь скользнули по шраму Гарри, на этот раз не оставив без внимания и всё лицо.
— Ты очень похож на отца.
— Да, мне говорили, — сказал Гарри.
— Только не глаза. Глаза у тебя…
— Мамины, ага. — Гарри так часто это слышал, что ему уже начало слегка надоедать.
— Хмф. Да, ну-ну. Безусловно, учителям не полагается заводить любимчиков, но она была одной из моих любимых учениц. Твоя мама, — пояснил Слизнорт в ответ на вопросительный взгляд Гарри, — Лили Эванс. Очень способная. И такая живая, весёлая, знаешь ли. Прелестная девочка. Помню, я ей всё говорил, что ей бы лучше было учиться на моём факультете. Она ещё каждый раз так дерзко мне отвечала…
— А какой был ваш факультет?
— Я был деканом Слизерина, — сказал Слизнорт. — Ну, ну, ну, — поспешно прибавил он, заметив выражение лица Гарри, и погрозил ему пухлым пальцем, — только не надо ставить это мне в вину. Ты-то, надо думать, гриффиндорец, как и твоя мама? Да, такие особенности, как правило, передаются по наследству. Хоть и не всегда. Не слыхал про Сириуса Блэка? Должен был слышать, о нём уж года два постоянно пишут в газетах. Он недавно погиб…
Как будто невидимая рука скрутила внутренности Гарри.
— Так вот, они с твоим отцом были большие приятели, когда учились в школе. Все Блэки были на моём факультете, а Сириус оказался в Гриффиндоре! А жаль, он был талантливый мальчик. Позже у меня учился его брат, Регулус, но мне хотелось бы их всех собрать у себя.
Он говорил, словно азартный коллекционер, у которого на аукционе из-под носа увели редкий экспонат. Видимо, с головой уйдя в воспоминания, он отрешённо созерцал противоположную стену, рассеянно поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, чтобы спина равномерно прогревалась.
— Твоя-то мама была магловского происхождения. Я ушам своим не поверил, когда узнал об этом. Она так блестяще училась, я был уверен, что она из чистокровных волшебников.
— Моя лучшая подруга — из семьи маглов, — сказал Гарри, — и учится лучше всех на нашем курсе.
— Иногда это случается. Забавно, правда? — сказал Слизнорт.
— Не очень, — холодно ответил Гарри. Слизнорт удивлённо посмотрел на него.
— Не думай, что я человек с предрассудками! — воскликнул он. — Нет, нет, нет! Я ведь только что сказал, что твоя мама была одной из моих самых любимых учениц за все эти годы! Был ещё Дирк Крессвелл, на год младше неё, он теперь начальник Управления по связям с гоблинами, тоже из магловской семьи, необычайно одарённый юноша и до сих пор снабжает меня из первых рук весьма ценными сведениями о том, что делается в банке «Гринготтс»!