— Мистер Мракс, — снова начал Огден, — как я уже сказал, цель моего визита…
— Я и с первого раза хорошо расслышал! — окрысился Мракс. — И что мне с этого? Морфин проучил вонючего магла, проучил за дело… Дальше-то что?
— Морфин нарушил закон волшебного сообщества, — сурово ответил Огден.
— Морфин нарушил закон волшебного сообщества! — кривляясь, нараспев передразнил Мракс. Морфин снова зашёлся хохотом. — Поучил маленько распоясавшегося магла, это что теперь, преступление?
— Да, — сказал Огден. — Боюсь, что так.
Он извлёк из внутреннего кармана сюртука маленький свиток пергамента и развернул его.
— Это что, приговор? — спросил Мракс, злобно повысив голос.
— Это вызов в Министерство на слушание дела…
— Вызов? Вызов?! Да кто вы такой, чтобы вызывать куда-то там моего сына?
— Я начальник Группы обеспечения магического правопорядка, — сказал Огден.
— А мы, по-вашему, так, помои? — вскричал Мракс, наступая на Огдена и тыча ему в грудь палец с грязным жёлтым ногтем. — Мелкие шавки, чтобы бегать на задних лапках перед Министерством? Да знаешь ли ты, с кем разговариваешь, грязнокровка сопливая?
— Я полагал, что говорю с мистером Мраксом, — ответил Огден настороженно, но не сдавая позиций.
— Это точно! — загремел Мракс.
На мгновение Гарри почудилось, что Мракс делает неприличный жест, но потом он разглядел, что старик суёт Огдену под нос безобразное кольцо с чёрным камнем, надетое у него на среднем пальце.
— Видели это? Видели? Знаете, что это такое? Знаете откуда? Несколько столетий хранилось в нашей семье, вот из какой древности мы ведём свой род, и всё это время храним чистоту крови! На камне вырезан герб Певереллов! Знаете, сколько мне предлагали за эту вещицу?
— Понятия не имею, — ответил Огден, поморщившись, когда кольцо промелькнуло у него перед самыми глазами. — Всё это к делу не относится, мистер Мракс. Ваш сын нарушил…
Мракс взвыл от ярости, бросился к дочери и схватил её за горло. Гарри подумал было, что он хочет её задушить, но старик потащил девушку к Огдену, держа за золотую цепочку, висевшую у неё на шее.
— Видели вот это? — заревел он, размахивая тяжёлым золотым медальоном, в то время как Меропа задыхалась, ловя ртом воздух.
— Вижу, вижу! — поспешно ответил Огден.
— Эта вещь принадлежала Слизерину! — выкрикнул Мракс. — Салазару Слизерину! Мы — его единственные потомки из ныне живущих, что вы на это скажете, а?
— Мистер Мракс, ваша дочь! — воскликнул Огден в тревоге, но Мракс уже выпустил Меропу; она вернулась в свой угол, шатаясь, потирая шею и еле переводя дух.
— Вот! — с торжеством сказал Мракс, как будто только что неопровержимо доказал какую-то необыкновенно сложную мысль. — Не смейте разговаривать с нами, будто мы грязь у вас на башмаках! Незнамо сколько поколений чистокровных волшебников — вы-то небось такого о себе сказать не можете!
И он плюнул под ноги Огдену. Морфин опять захохотал. Меропа молчала, съёжившись у окна, опустив голову, так что свисающие волосы закрывали лицо.
— Мистер Мракс, — упрямо повторил Огден, — боюсь, что ни ваши, ни мои предки не имеют никакого отношения к вопросу, о котором идёт речь. Я здесь из-за Морфина; Морфина и магла, ставшего жертвой его хулиганской выходки этой ночью. По нашим сведениям, — он заглянул в пергамент, — Морфин осуществил по отношению к маглу наговор или заклинание, от которого тот покрылся крайне болезненной сыпью.
Морфин захихикал.
— Потише, мальчишка, — прошипел Мракс на змеином языке, и Морфин примолк. — Ну и что такого? — с вызовом спросил Мракс у Огдена. — Надо думать, вы этому маглу морду-то подчистили, да и память заодно…
— Дело совсем не в этом, мистер Мракс, — сказал Огден. — Произошло ничем не оправданное нападение на беззащитного…
— Вот я сразу так и почуял, что вы любитель маглов, — хмыкнул Мракс и снова плюнул на пол.
— Эти разговоры никуда не ведут, — решительно ответил Огден. — По поведению вашего сына ясно, что он нисколько не раскаивается в своих поступках. — Огден снова заглянул в свиток. — Морфин должен явиться четырнадцатого сентября на слушание по обвинению в колдовстве, осуществлённом в присутствии магла, с причинением ущерба и неудобств вышеупомянутому маглу…
Огден прервал чтение. Через открытое окно до них донеслось звяканье сбруи, конский топот и громкие весёлые голоса. По-видимому, дорога в деревню, петляя, проходила совсем близко от рощицы, где стоял дом. Мракс застыл на месте, прислушиваясь, с расширенными глазами. Морфин зашипел и с кровожадным выражением повернулся на звук. Меропа подняла голову. Гарри увидел, что лицо у неё совершенно белое.
— Боже, просто смотреть больно на эту лачугу! — послышался звонкий женский голос; он звучал так отчётливо, как будто девушка стояла в комнате. — Неужели твой отец не может распорядиться, чтобы её снесли, Том?
— Она нам не принадлежит, — ответил голос молодого человека. — На той стороне долины всё наше, но этот дом принадлежит старому бездельнику по имени Мракс и его детям. Сын абсолютно ненормальный, послушала бы ты, что о нём рассказывают в деревне…
Девушка рассмеялась. Звяканье и топот становились всё громче, всё ближе. Морфин приподнялся, словно хотел выбраться из кресла.
— Сиди на месте, — предостерегающе произнёс его отец на змеином языке.
— Том, — снова раздался голос девушки, на этот раз совсем рядом; очевидно, всадники приблизились к дому. — Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, там кто-то прибил к двери змею?
— Господи, так и есть! — воскликнул мужской голос. — Это, должно быть, сын, я тебе говорил, что он не в себе. Не смотри туда, Сесилия, любимая.
Звон и топот снова начали стихать.
— «Любимая», — прошептал Морфин на змеином языке, глядя на сестру. — Слышишь, он назвал её «любимая». Всё равно он не будет твоим.
Меропа побелела как полотно — Гарри был уверен, что она вот-вот упадёт в обморок.
— Что такое? — сурово спросил Мракс, тоже на змеином языке, переводя взгляд с сына на дочь и обратно. — Что ты сказал, Морфин?
— Она заглядывается на этого магла, — прошипел Морфин, злобно уставившись на сестру, вид у которой теперь был испуганный. — Вечно торчит в саду, когда он проезжает мимо, пялится на него через ограду, так, что ли? А нынче ночью…
Меропа умоляюще замотала головой, но Морфин безжалостно продолжал:
— Высунулась в окошко, всё поджидала, когда он поедет домой, так, что ли?
— Высунулась в окошко посмотреть на магла? — тихо переспросил Мракс.
Все трое как будто позабыли про Огдена, который смотрел на них озадаченно и раздражённо — он ничего не мог разобрать в этих шипящих и скрежещущих звуках.
— Это правда? — страшным голосом спросил Мракс, делая шаг или два к насмерть перепуганной девушке. — Моя дочь, чистокровная волшебница из потомков Салазара Слизерина по прямой линии, мечтает о мерзком грязном магле?
Меропа отчаянно затрясла головой, вжимаясь в стену. Говорить она, похоже, не могла.
— Ну да я его достал, отец! — хрипло засмеялся Морфин. — Подловил, когда он проезжал мимо. Не такой-то он был красавчик, как покрылся сыпью с ног до головы, а, Меропа?
— Ах ты, гнусная бездарь, сквиб несчастная, вонючая осквернительница крови! — заревел Мракс, окончательно потеряв контроль над собой, и схватил дочь за горло.
Гарри и Огден одновременно закричали:
— Не смейте!
Огден поднял волшебную палочку и выкрикнул:
— Релашио!
Мракса отбросило назад, он налетел на стул и шлёпнулся навзничь. Разъярённый Морфин с рёвом выскочил из кресла и кинулся на Огдена, размахивая своим окровавленным ножом и беспорядочно выстреливая заклятиями из волшебной палочки.
Огден бросился наутёк. Дамблдор дал знак, что нужно следовать за ним, и Гарри подчинился. Крики Меропы долго ещё звучали у него в ушах.
Огден как угорелый промчался по тропинке, прикрывая руками голову, и, выскочив на большую дорогу, врезался прямо в бок лоснящемуся гнедому коню, на котором ехал верхом очень красивый темноволосый молодой человек. И молодой человек, и девушка, ехавшая рядом с ним на серой кобыле, весело рассмеялись при виде Огдена, который отлетел от лошадиного бока и рысью побежал дальше, весь в пыли, с развевающимися фалдами сюртука.
— Достаточно, Гарри, — сказал Дамблдор.
Он взял Гарри за локоть и потянул. В следующий миг они взмыли в темноту, а потом снова приземлились в кабинете Дамблдора, где к этому времени наступили сумерки.
— Что стало с той девушкой из лачуги? — спросил Гарри, как только Дамблдор зажёг ещё несколько светильников при помощи волшебной палочки. — Меропа, или как там её звали?
— О, она выжила, — ответил Дамблдор, усаживаясь за свой стол и жестом предлагая Гарри сесть напротив. — Огден трансгрессировал в Министерство и через пятнадцать минут вернулся с подкреплением. Морфин с отцом пытались оказать сопротивление, но их одолели, забрали из дома, и в конце концов они были осуждены Визенгамотом. За Морфином уже числилось несколько нападений на маглов, его присудили к трём годам в Азкабане. Марволо, который ранил Огдена и ещё других сотрудников Министерства, получил шесть месяцев.
— Марволо? — ошеломлённо переспросил Гарри.
— Правильно, — одобрительно улыбнулся Дамблдор. — Я рад видеть, что голова у тебя работает.
— Так этот старик…
— Дедушка Волан-де-Морта, да, — сказал Дамблдор. — Марволо, его сын Морфин и дочь Меропа были последними из старинной волшебной семьи Мраксов, известной своей неуравновешенностью и жестокостью, которые проявлялись из поколения в поколение благодаря большому количеству родственных браков. Недостаток здравого смысла в сочетании с привычкой к роскоши привели к тому, что золото семьи было растрачено за несколько поколений до рождения Марволо. Сам он, как ты видел, жил в нищете и в грязи, обладая чрезвычайно скверным характером, фантастической гордыней и парой фамильных драгоценностей, к которым был привязан так же сильно, как к сыну, и значительно сильнее, чем к дочери.